— Я действительно знаю…

— Верю, верю, — поспешил сказать он. — В конце концов ты такая серьезная, умная девица.

Ласковые пальцы с такой нежностью убрали прядь волос с лица Рейчел, что у нее защемило сердце. А глаза Гейбриела были так темны и глубоки, что, казалось, в них можно было утонуть.

Не собирается ли он поцеловать ее? Это было все, о чем она мечтала, чего хотела больше всего на свете.

— Я…

Рейчел так и не узнала, что именно Гейбриел хотел сказать или сделать, потому что в этот момент дверь резко открылась.

— Так вот вы где!

Серые глаза Лидии мгновенно оценили развернувшуюся перед ней сцену и по тому, как нахмурились ее брови, было видно, что она ей не понравилась.

— Рейчел! Я же сказала тебе идти к себе и заняться домашними заданиями! Почему ты болтаешься здесь?..

Чтобы оправиться от шока, вызванного столь внезапным появлением матери, Рейчел понадобилось некоторое время. Гейбриел, однако, держал себя совершенно непринужденно и не торопясь убрал руку с ее щеки.

— Я… — попыталась было оправдаться Рейчел.

— Немедленно наверх!

Рейчел посмотрела на Гейбриела, ожидая от него поддержки, но он только сочувственно улыбнулся и мотнул головой в сторону двери.

— Лучше делай, как тебе сказали. Иначе, если будешь пренебрегать домашними заданиями, тебе никогда не удастся достичь будущего, о котором мы только что говорили.

С недовольным видом Рейчел поднялась и вышла из комнаты. Но не успела дойти до лестницы, как вновь услышала доносившейся сквозь полуоткрытую дверь гостиной враждебный голос матери.

— Оставь мою дочь в покое, Гейбриел! Она девочка впечатлительная, и мне не хочется, чтобы ты забивал ей голову всякой чепухой…

— Вам не о чем беспокоиться, мисс Эмис! — отрезал Гейбриел официальным тоном, который всегда использовал в разговоре с Лидией. — Какие бы дьявольские намерения по отношению к Рейчел вы мне не приписывали, они существуют только в вашем воображении. Могу заверить вас, что смотрю на нее только как на друга, поэтому со мной она находится в полной безопасности.

Вспыхнувшие в сердце Рейчел радужные надежды, разгорячившие кровь и заставившие сердце биться быстрее, мгновенно увяли. Ей не хотелось быть в полной безопасности рядом с Гейбриелом! И уж меньше всего выглядеть в его глазах просто другом!..

Вздрогнув, Рейчел вернулась к настоящему и обнаружила, что сидит на краю кровати, уставившись в пространство перед собой. Если бы только все осталось в том же положении, как в тот день! Если бы она поняла, что от добра добра не ищут! Тогда, может быть, ей удалось бы действительно остаться в безопасности, как это обещал Гейбриел.

Но зарождающаяся сексуальность и женская гордость были задеты услышанными словами. Она восприняла их не как объявление окончательных намерений, а как вызов.

Так, по крайней мере, произошло потом. А в первые минуты, взбежав по лестнице и рухнув на кровать в своей спальне, Рейчел бурно разрыдалась, изо всех сил колотя кулаками подушку. Наконец, когда слез уже не осталось и дыхание начало успокаиваться, она мысленно вернулась к тому моменту, когда Гейбриел коснулся ее лица.

— Он хотел поцеловать меня! Знаю, что хотел! — воскликнула Рейчел. — И поцеловал бы, если бы мать не вошла!

А эти ужасные слова он произнес только для того, чтобы успокоить Лидию. Сам-то он думал совсем по-другому.

Рейчел почти убедила себя в этом. Но, в конце концов, думал он так или нет, не имело никакого значения. Она любила его и решила, что в один прекрасный момент Гейбриел узнает о ее чувствах. Настанет день, поклялась себе Рейчел, когда ему придется воспринять ее всерьез. И он поймет, что она уже взрослая женщина с головы до пят, и больше никогда не посчитает ее ребенком, с которым можно только дружить.

Тогда эта клятва воспринималась ею совершенно серьезно, с горечью вспомнила Рейчел, не менее серьезно, чем присяга на библии. В результате же с того самого момента она никогда уже не чувствовала себя рядом с Гейбриелом в безопасности.

— Нет ничего хуже ожидания, не так ли?

— Что ты сказал?

Встрепенувшись, бездумно смотревшая в окно гостиной Рейчел повернулась к подошедшему сзади Гейбриелу. Наконец до нее дошел смысл сказанных им слов.

— Да, конечно. — Он был прав: нет ничего хуже ожидания. — Ты говорил мне это, когда я шла сдавать экзамен или на прием к дантисту.

— Это ты всегда ненавидела, — сказал Гейбриел с легкой усмешкой.

— И до сих пор ненавижу.

Под глазами у него пролегли тени, как будто Гейбриел, подобно ей самой, провел бессонную ночь. Но она была уверена: если это и так, то совсем по другим причинам.

— Ты тогда говорил, что нет ничего хуже ожидания, потому что в реальности все бывает гораздо проще, чем в воображении. И обычно оказывался прав.

— Обычно?

— На этот раз мне даже не хочется, чтобы это начиналось, потому что, как только похороны закончатся, я больше уже ничего не смогу сделать для Грега.

— Да, это тяжело, — согласился Гейбриел. — Как переносит все это твоя мать? — Заметив мелькнувшее в ее глазах удивление, он нахмурился: — Что ты на меня так смотришь, Рейчел! Я вполне способен посочувствовать ей. Кроме того, моя спальня находится рядом с ее.

Конечно, если мать опять проплакала всю ночь, как и все предыдущие ночи со дня аварии, то надо было быть глухим, чтобы не услышать этого.

— Утром она выглядела немного лучше, — сказала Рейчел. — Думаю, необходимость что-то делать пошла матери на пользу. Я обещала позвать ее, когда прибудут машины, но до этого она хотела побыть в одиночестве.

— Я понимаю твои чувства.

Рейчел, желая найти менее интимную тему для разговора, вспомнила, что он пришел в гостиную после телефонного звонка.

— Это была твоя мать? — Совсем недавно она узнала, что после распада семьи мать Гейбриела переехала жить в Австралию.

— Да. Она хотела сказать, что думает обо всех нас и скорбит месте с нами.

— Очень мило с ее стороны, — ответила Рейчел, не в силах скрыть своего удивления от слов «обо всех нас».

Гейбриел понял, что было у нее на уме.

— Моя мать совсем не в обиде на тебя и Лидию, Рейчел. Все это случилось так давно, семь лет назад. Кроме того, она прекрасно знала, что собой представляет Грег. Поэтому, несмотря ни на что, она собиралась быть на похоронах. Да она и была бы, если бы не падение.

Но никто и не ожидал, что твоя мать прилетит из Австралии со сломанной лодыжкой. Хотя мне очень жаль. Я хотела бы познакомиться с ней.

— Ей тоже этого хотелось, — с какой-то странной интонацией произнес он и окинул взглядом строгое черное платье Рейчел. — Я уверен, увидев тебя, она был бы просто поражена. Ты выглядишь весьма… элегантно. — Если судить по тону, это был вовсе не комплимент. — Сегодня никаких драгоценностей?

Рука Рейчел машинально потянулась к ничем не украшенной шее.

— Мне казалось, что это не будет соответствовать обстоятельствам.

— Соответствовать… Любимое словечко отца… вернее, одно из любимых. Но разве это не соответствует обстоятельствам: надеть драгоценности на похороны ювелира? К тому же ты знаешь, что отец ненавидел черный цвет. Он находил его отвратительным и годящимся только служить фоном для создаваемых им ожерелий и брошей, оттеняя их совершенство. Ты должна надеть что-нибудь из того, что он любил.

— Ты уверен?

Рейчел и сама сначала думала поступить именно так, но не рискнула последовать инстинктивному желанию. На похоронах будет много народа: друзья Грега, деловые партнеры, престижные заказчики, и ей не хотелось сделать что-нибудь, что могли посчитать признаком дурного вкуса.

— Совершенно уверен. Иди… — Взяв Рейчел за плечи, он повернул ее к двери и подтолкнул. — Иди наверх и выбери что-нибудь действительно стоящее. И носи с гордостью… в память об отце.

Позднее Рейчел спрашивала себя, не было ли предложение Гейбриела намеренной хитростью, имеющей целью отвлечь ее, чем-нибудь заполнить кажущиеся бесконечными минуты ожидания того, чего она так боялась.