«Вот только осталось ли все это теперь?»

Он слегка смешался, растерянно обводя взглядом изуродованные улицы, обрушенные стены домов, горы битого прозрачного камня, вздыбленные и проваленные дороги, мертвые клетки-гремелки.

«Пожалуй, тут небезопасно, — мрачно подумал Счастливчик. — Нужно поскорее уносить отсюда лапы».

Но он не мог поделиться своими страхами с Лапочкой, она и без того была слишком взвинчена. Во что бы то ни стало нужно было отвлечь ее чем-нибудь.

Да вот хотя бы этим!

Счастливчик тоненько тявкнул от радости. Они свернули за угол и увидели посреди дороги очередную свалку. Счастливчик потянул носом — еда!

Он бросился бежать и, повизгивая от возбуждения, вскочил на перевернутый металлический бак.

Счастливчик знал, что Длиннолапые выбрасывают в такие баки все, что им не нужно, но раньше у них была скверная привычка запирать свои отбросы, чтобы голодный Счастливчик не мог до них добраться.

Но теперь бак валялся на боку, подгнившие объедки вывались из него на дорогу. Среди пахучих россыпей важно скакали крупные черные вороны.

Счастливчик запрокинул голову и рявкнул на них во всю глотку. Вороны встревоженно закаркали, но только половина стаи соизволила подняться в воздух.

— Пошли отсюда! — залаял Счастливчик, прыгая в самую середину вонючей кучи. Лапочка последовала за ним, заливаясь пронзительным радостным лаем.

Забыв обо всем на свете, она зарылась своей длинной мордой в отбросы, и Счастливчик уже готов был последовать ее примеру, когда вдруг услышал над головой громкое хлопанье крыльев.

Вороны вернулись и снова уселись на мусор. Не на шутку разозлившись, он вскочил, высоко подпрыгнул и защелкал на них зубами. Вороны снова поднялись в воздух, зашелестели сильными крыльями.

Счастливчик рыкнул на них для острастки и опустился на землю, проехавшись лапами по мусору. Раненая подушечка тут же взвыла от боли. Счастливчику показалось, будто какой-то страшный зубастый зверь прошелся клыками по всей длине его лапы. Боль была такая, что он не смог сдержать тоненького визга.

Тем временем за ворон взялась Лапочка, и пока Счастливчик зализывал свою несчастную лапу, она вихрем ворвалась в стаю наглых птиц и разогнала их во все стороны. На этот раз вороны поняли, что дело плохо, и с обиженным карканьем удалились.

Счастливчик жадно повел носом, с восторгом втягивая в себя ароматы объедков, рассыпанных по земле. Настроение у него снова улучшилось, даже боль в лапе отступила.

Это прекрасное настроение не покидало его еще какое-то время, пока они с Лапочкой обнюхивали оставленные воронами объедки. В итоге Лапочка отыскала обглоданные куриные косточки из картонной коробки, а Счастливчик нашел сухие хлебные корки, но этого было до слез мало, тем более, что они успели сильно проголодаться.

— Мы умрем с голоду в этом городе! — заскулила Лапочка, вылизывая пустую коробку, еще хранившую запах некогда бывшей там еды. Она в отчаянии прижала коробку одной лапой к земле и засунула свой длинный нос внутрь.

— Не умрем, обещаю. Это же не единственные отбросы в городе! — ответил Счастливчик, думая об одном хорошем месте, в которое он любил наведываться раньше. Он ласково боднул Лапочку лбом в бок. — Я отведу тебя в такое местечко, где ты наешься до отвала, как собачка-на-поводочке!

Узкие уши Лапочки встали торчком.

— Правда?

— Конечно! Вот увидишь, после этого местечка ты сразу изменишь свое мнение о городах.

С этими словами Счастливчик уверенной поступью затрусил по дороге, на ходу жадно сглатывая голодную слюну. Лапочка ни на шаг не отставала от него. Счастливчик просто диву давался — как быстро, оказывается, он успел привязаться к этой странной худой собаке, как приятно ему было бежать с ней рядом и как сильно хотелось порадовать ее. Еще вчера он был уверен, что очень быстро устанет от ее общества и снова затоскует по одиночеству, но… нет, нисколько он не тосковал, вот удивительно!

Может быть, Большой Рык изменил не только город, но и его самого?

Так они шагали по пустой улице, и всю дорогу Лапочка крепко прижималась к боку Счастливчика.

Он постоянно ждал увидеть каких-нибудь других собак, не говоря уже о толпах Длиннолапых, но город по-прежнему оставался пуст и подозрительно тих.

В конце концов собакам удалось найти несколько почти выветрившихся пограничных меток, и это немного обнадежило их.

Счастливчик тщательно обнюхал выброшенное на дорогу перевернутое сидение Длиннолапых, помеченное каким-то самцом из Свирепых собак.

— Наверное, они где-то поблизости, — сказала Лапочка, прервав его размышления. Она тоже обнюхивала сиденье, поставив торчком уши. — Сильное послание, ты заметил? А вон там еще! Ты чувствуешь?

Шерсть на загривке у Счастливчика зашевелилась от досады: и почему Лапочка так хочет отыскать каких-то других собак? Разве им плохо вдвоем?

— Эти собаки, наверное, давно ушли, — буркнул он, отходя в сторону. — Мы их все равно не разыщем.

Лапочка задрала в воздух свой узкий нос и принюхалась.

— А мне кажется, что они где-то поблизости.

— Да ничего подобного! — как можно увереннее пролаял Счастливчик. — Ты думаешь, почему эти запахи такие сильные? Да только потому, что это место когда-то было территорией стаи. Собаки помечали его снова и снова, вот и запах остался. Уверяю тебя, они давным-давно отсюда ушли! Я даже чую их запах откуда-то издалека…

— Правда? — недоверчиво протянула Лапочка. — Но я могла бы их догнать! Я кого хочешь могу догнать, знаешь, как я бегаю?

«Может быть, отпустить ее на все четыре стороны? — подумал Счастливчик. — Если ей так нужна стая, пусть бежит за ней, и чем быстрее, тем лучше!»

Но вместо того, чтобы сказать все это вслух, он почему-то предостерегающе зарычал.

— Нет, Лапочка, нельзя! То есть не надо, — поспешно добавил он, увидев, как она вздыбила шерсть. — Ты же совсем не знаешь город, ты заблудишься и потеряешься!

Лапочка в отчаянии запрокинула морду, снова принюхалась, а потом разразилась сердитым лаем.

— Почему все так случилось, Счастливчик? Мне было так хорошо раньше! Моя Стая была лучше всех, мы жили дружно, сытно и весело. Мы были счастливы на воле и не делали Длиннолапым ничего плохого! Почему они не могли оставить нас в покое? Чем мы им помещали? Если бы они не поймали нас, не заперли в своей ужасной Западне, если бы…

Она жалобно взвизгнула и замолчала, а Счастливчик уселся рядом, не зная, что сказать. Он не привык отвечать за кого-то, кроме себя. И заботиться тоже ни о ком не привык. Переживания за Лапочку вызывали незнакомую боль в сердце Счастливчика, и это ему совсем не нравилось. Он предпочел бы жить без этой боли.

Он открыл было пасть, чтобы неуклюже утешить свою спутницу, да так и замер с разинутой пастью, потому что откуда ни возьмись на улицу прямо перед ними вдруг с визгом и писком выскочила целая стая каких-то злобных всклокоченных существ.

Страх молнией ударил в задние лапы Счастливчика, шерсть вдоль его хребта встала дыбом.

Сначала он принял эти визжащие шерстяные комки за царапок, но вскоре разглядел, что они совсем на них не похожи. У этих зверьков были очень круглые пушистые хвосты, и еще они не шипели, как царапки. Кто же они такие? Ясно, что не собаки, и даже не крупные крысы.

Счастливчик грозно тявкнул, но пушистые звери даже внимания на него не обратили, они деловито копошились над какой-то падалью, изуродованной и разорванной до полной неузнаваемости.

Лапочка, стоявшая рядом с ним, напряженно вытянувшись всем телом, тоже не сводила глаз со странных зверьков. Потом тихонько погладила носом спину Счастливчика.

— Не бойся, они ничего нам не сделают.

— Ты уверена? — спросил Счастливчик и поежился, взглянув на морду одного из зверьков. Какая противная черная маска у него вокруг глаз, какие бешеные желтые глазки и острые мелкие зубы!

— Это еноты, — ответила Лапочка. — Они к нам и близко не подойдут, если мы сами не будем загонять их в угол. Постарайся не обращать на них внимания, пусть не думают, будто мы им угрожаем. Видишь, они просто голодные, как и мы.