— А самолетов-то сбил ихних сколько-нибудь? — спросит у приехавшего на отдых племянника Алексей Суров.
— Самолетов? И в глаза не видел.
САД
Дивизию, пожалуй, надо было назвать комсомольской: самому комдиву едва-едва минуло двадцать семь лет. Но… не назвали. Просто 20-я САД. Строго официально. Неофициально — кто что придумает: кто — «детский САД № 20», кто — «смешная» вместо «смешанная», потому что сформирована она была из двух истребительных полков, одного бомбардировочного и одного штурмового, хотя о специальных самолетах-штурмовиках в то время и шепотом по секрету не говорилось ни в узких, ни в широких военных кругах.
ИЛ-2 появится потом, в июне 1942 года. И сразу станет чуть ли не легендарным.
— Вот разделывает он эти ихние танки… Как бог черепаху, — будут рассказывать потом восхищенно очевидцы.
— Ага, я тоже однажды наблюдал такую картину. На колонну «тигров» или «пантер» они всего вчетвером налетели, так те, веришь ли, ребята, сами начали на спину переворачиваться: лежачего не бьют…
— «Тигры» для «горбача» семечки: «фердинанды» напополам раскалывает, а у тех броня двести миллиметров толщиной.
«Горбачом» ИЛ-2 прозывался не за сходство с китом: сутулила самолет кабина стрелка. Звали его еще «утюгом» — за непостижимо низкий бреющий полет.
— Придумай немцы такую оказию — русский Иван оглоблей сбивал бы их.
Не придумали ни немцы, ни итальянцы. И так, наверно, и осталось загадкой для их авиационных конструкторов, за счет чего советский «ильюша», держится в воздухе, имея полетный вес, превышающий расчетную подъемную силу. Такими феноменальными способностями обладает только майский жук, но хрущ — существо живое, а у этой железной болванки с крыльями откуда что бралось…
Тыловые фрицы звали русский самолет-штурмовик летающим танком. Да он и предназначался для борьбы с танками ползающими и по огневой мощи не уступал им, а даже превосходил. Одни противотанковые бомбы чего стоили… И русский летающий танк наводил ужас с таким же успехом на немецкие прифронтовые аэродромы, на мотоколонны, на склады, на железнодорожные эшелоны, на речные и морские суда…
Если тыловые немцы звали ИЛ-2 летающим танком, то фронтовые — черной смертью. Откреститься от этой смерти нельзя было никакими крестами: ни на корпусах танков, ни на фюзеляжах «мессершмиттов», ни на стволах зенитных пушек. Танковые пулеметы его не брали, пушки для стрельбы по воздушным целям для танков не рассчитывались, «мессера» атаковать сверху не решались из боязни врезаться в землю, а зенитки и подавно ничего не могли с ними поделать: «ИЛы» ниже их дульных тормозов летали.
Потом, когда появятся реактивные снаряды, ИЛ-2 будут звать еще и летающей «катюшей».
Потом и 20-ю САД (только один А. И. Покрышкин собьет 59 самолетов, но это потом) будут расшифровывать как снайперская авиадивизия, а пока…
А пока роль штурмовиков суждено было исполнять стареньким И-15, И-15(бис), И-153, И-16… И пока в дивизию была собрана вся обстрелянная и необстрелянная молодежь. И командиром назначен двадцатисемилетний генерал-майор авиации Александр Степанович Осипенко…
И не случайно по боевой и политической подготовке его дивизия значительно превосходила аналогичные авиасоединения:
«С первого дня войны, — писала газета «Красная звезда», — летчики части Героя Советского Союза Осипенко храбро сражаются с врагом. Под их ударами уже нашли свою гибель 126 неприятельских машин…»
Да, только за первый месяц Великой Отечественной 20-я САД двумя полками сбила в воздушных боях 126 вражеских самолетов, почти вдвое больше количественного состава этих истребительных полков. За триста дней войны 20-я САД совершит более 20 тысяч боевых вылетов, собьет и уничтожит 420 немецких стервятников.
Десять летчиков этой дивизии будут в числе первых Героев Советского Союза, а капитан Анатолий Морозов 7-го июля 1941 года первым таранит вражеский истребитель, сбив его.
В очерке «С первых часов — в бой!», опубликованном газетой «Советская Молдавия» в июне 1986 года, Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации А. Осипенко с большой любовью напишет о них и о соединении:
«…Наша 20-я смешанная авиационная дивизия была родной семьей многих прославленных военных летчиков. Среди них трижды Герой Советского Союза маршал авиации А. И. Покрышкин, бывший старший лейтенант, а ныне маршал авиации Герой Советского Союза И. И. Пстыго, также геройски сражавшийся в небе Молдавии. В одном ряду с ними стоят и славные красные соколы — Герои Советского Союза капитаны А. Карманов и А. Морозов, лейтенанты М. Галкин и К. Селиверстов, которые совершили ратные подвиги в начальный, самый трудный этап Великой Отечественной войны.
…Бои 41 года были для всех нас, их непосредственных участников, теми самыми боевыми «университетами», которые помогли обрести необходимый опыт, познать и понять сильные и слабые стороны врага, научиться без промаха, тактически грамотно и искусно бить его в воздухе и на земле».
А тогда, в начале 1942 года, А. Осипенко был отозван в Москву и утвержден в должности командующего истребительной авиацией ПВО территории всей страны, затем назначен командиром 8-го авиационного истребительного корпуса Резерва Верховного Главнокомандования, и за период боевых действий летчики его совершили 21 586 самолетовылетов, провели 676 воздушных боев, сбив 735 вражеских самолетов, и уничтожили на аэродромах противника 151.
Отважный и опытный и хорошо изучивший еще в Испании психику фашистских летчиков, А. С. Осипенко применил против них уникальный по своему решению фактор психологического воздействия, приказав покрасить в красный цвет капоты своих истребителей от редукторов до плоскостей, и немцы боялись их, как черти ладана, и до того часто уклонялись от боя с «красноносыми», что гитлеровское командование вынуждено было издать специальный приказ, в котором за сбитый русский самолет с красным носом сулило большую сумму денег и Железный крест. Но все равно не прельщались.
Командованием 20-й САД был использован и такой психологический фактор — сопровождение эшелонов с эвакуируемыми. Зная об этом, вызывались сами те летчики-истребители, чьи семьи вывозились в тыл, и ни одна бомба не упала ни на один из отправленных поездов с мирным населением, покидающим города и села Молдавии. И первым воздушным боем с вражескими пикирующими бомбардировщиками руководил лейтенант Михаил Галкин, командир звена 4-й эскадрильи 4-го истребительного авиаполка, о котором как о лучшем писала впоследствии «Красная звезда»:
«Только майор Орлов и его боевые друзья сбили больше десятка «мессершмиттов», до полутора десятков «юнкерсов» и «хейнкелей»».
И полдесятка из них к тому времени числилось на лицевом счету лейтенанта Галкина.
К нему и направили корреспондента фронтовой газеты, присланного после публикации в «Правде».
Товарищ об авиации знал, похоже, только то, что она летает, но держал форс и лез в такие дебри, путая элероны с лонжеронами, консоли со шпангоутами, струбцины со стремянкой и божий дар с яичницей, что зубы ныли от сдерживаемой улыбки.
— А какой фирмы первый самолет вы сбили? — задал наконец деловой вопрос журналист.
— Какого типа? Ю-88.
— Бомбардировщик, знаю такой. Ну, и как вы его…
— Как? Да почти случайно. Барражирую над заданным объектом, смотрю — летит оттуда.
— С нашей территории?
— Да, возвращался уже… Нашкодил и явно торопится улизнуть: скорость крейсерская, высота меньше тысячи метров. Ну, думаю, хоть бы первый блин да не комом… Пропустил его под себя, пикирую, сближаясь до верного, а он лупит трассирующими, давит на все гашетки. Терплю. Дал короткую, длинную некогда, врезался бы, заложил крутой вираж — и вниз…
— А почему не вверх?
— Вверх он меня стволом пулемета бы проткнул.
— Промазал, значит.
— Не промазал, но и не пронял, у них там броневые спинки в палец толщиной. Отваливаю вниз, делаю разворот и, прикрываясь его же плоскостями, захожу под брюхо. Тут он меня и потерял.