— Доброе утро, госпожа! Ой… Тео, разбойник, вот ты где! А я тебя везде ищу…

Девушка помогла мне одеться, а потом общими усилиями мы спихнули тяжеленного кота на пол. Он обиженно мявкнул и удалился, колыхая жирными боками, а я с огорчением убедилась, что моё свадебное платье совершенно потеряло вид. Мятое, с потемневшим подолом, сейчас оно к тому же густо «заросло» рыжей шерстью, а расшитый жемчужинками лиф значительно пострадал от кошачьих когтей. Если моя свадьба всё же состоится (колдуну я, конечно, не верю, но вдруг…), то что я тогда надену? Впрочем, главное — до неё благополучно дожить, а остальное — дело наживное.

Мирна не очень уверенно пообещала привести платье в порядок и проводила на завтрак. Он был накрыт в маленькой и гораздо более светлой комнате, и одно это подняло мне настроение. Второй радостью стало отсутствие хозяина. Правда, на одном из стульев обнаружился всё тот же кот, на сей раз в полной «боевой» готовности. Я от щедрот угостила его куском окорока и тут же превратилась из подозрительной незнакомки в дорогого благодетеля.

Мирну, несмотря на бурные возражения, я заставила сесть рядом и налить себе хотя бы чаю.

— Если хозяин узнает…

— То что? Превратит тебя в крысу?

— Ох, что вы такое говорите! — отмахнулась девушка. — Он других превращать не любит, только себя…

— А в кого?

— В такую чёрную птицу. Он, наверное, и сейчас где-нибудь летает, крылья разминает.

— А во что-нибудь поменьше может? — я невольно вспомнила сказочку про кота в сапогах.

— Только совсем ненадолго. А птица — это его настоящая вторая сущность. Хозяин как-то похвалился, что он почти единственный, кому доступно такое сложное колдовство.

— А что он ещё умеет?

— Ну… многое, я всего и не знаю. Видела, как он вещи взглядом двигает, как взбесившегося коня одной рукой усмирил, а ещё Брента вылечил, когда тот ядовитым грибом отравился… Да, а самое главное — он знает какой-то секрет времени и не стареет.

— Правда? А как долго вы у него здесь живёте?

Мирна пошевелила губами, считая.

— Осенью будет четырнадцать лет.

— Получается, что Моран украл вас совсем детьми, но не съел, а заставил на себя работать?

Девушка невольно хихикнула.

— Да что вы, хозяин детей вообще не ест! Если он вам и сказал что, так пошутил просто. А нас с Брентом он, можно сказать, спас. Я-то совсем маленькая была, плохо помню, как оно было, а Брент (он постарше) говорит, что мы с ним из одной деревни, и то ли заблудились в лесу, то ли родители нас там нарочно оставили, потому что тогда голод был большой. Мы ходили по лесу, ходили, да так бы и померли, а Моран нас случайно увидел и к себе забрал.

— Но вы же не можете сами уйти отсюда?

— Неа, — покачала головой девушка. — Моран сказал, нас замок почему-то не пускает, а он ничего поделать не может… Иной раз так грустно сделается: других людей не вижу почти, и поговорить не с кем, Брент-то у меня молчун. А, с другой стороны, куда идти? Кругом лес дремучий, для родни своей, если живы ещё, мы давно зверями съеденные… А тут и жильё, и еды вдосталь, и работа несложная…

— Несложная?! — не поверила я. — Да эту громадину не то, что убрать, а за день и обойти-то невозможно!

Мирна подпёрла пухлые щёчки кулаками и адресовала мне снисходительный взгляд.

— Госпожа, наш хозяин — колдун! Мы ему больше для виду прислуживаем, а так всё чуть ли не само делается. Этот замок — он же волшебный. Моран говорил, что его случайно нашёл и… как это… об-на-ли-чил.

— Обналичил??

— Ну да. Замок-то раньше какому-то другому колдуну принадлежал, а после его смерти как бы исчез, но на самом деле остался, просто никто его не видел. А Моран увидел, и тогда замок признал его своим хозяином и снова проявился. Только вроде бы его до сих пор никто не видит, кроме нас — потому что мы были внутри и знаем, что он есть… Ох, я, наверное, так путано рассказываю!

— Да нет, всё понятно… — я рассеянно вертела чашку с уже остывшим чаем.

Значит, если Моран передумает меня отпускать, ни жених, ни кто другой просто не сможет меня найти. И я, как и Мирна с Брентом, благополучно встречу здесь свою старость… У-у-у…

— Вам грустно, госпожа?

— Да какая я госпожа… Пленница, похищенная с собственной свадьбы… Я не знаю, что будет дальше, буду ли ещё счастлива или сойду с ума в вашем чудесном замке…

— Тогда вам хуже, — подумав, решила моя собеседница. — Мы всё-таки здесь как дома и не очень хотим в большой мир, которого совсем не знаем, а у вас там любимый. Но вы не печальтесь, всё ещё образуется, вот увидите!

— Если бы так, — вздохнула я. — Скажи, Мирна, а разве тебе никогда не хотелось выйти замуж по любви, завести детей? Неужели не тяжело жить с чувством, что этого никогда не будет?

Она искренне удивилась:

— Да почему ж не будет-то? А Брент?

— Ну, это, конечно, единственный тут нормальный мужчина…

— И я люблю его, а он — меня! Правда, вы чего, не верите? Хозяин нам и пожениться разрешил, и против детей ничего не имеет. Так что нам, если честно, грех жаловаться на судьбу! Живём на всём готовом, хозяин строгий, но добрый…

— Добрый?? — обалдела я. — Ну, если он добрый, то я — ночной кошмар!

— Нет, вы — красивая, — простодушно заулыбалась Мирна. — Очень красивая. Я, конечно, людей мало видела, но зато люблю книжки смотреть с картинками, у Морана их целая огромная комната. И картинки со всякими девушками есть, в разных богатых платьях (и даже совсем без платьев, представляете? Только мне такое неинтересно, а вот Брент тайком смотрит, я его уже два раза застукала…) А вы гораздо красивее любой картинки, прямо загляденье, и Брент со мной согласен, но я, конечно, его к вам не буду ревновать, потому что он меня по-настоящему любит, и…

Насмешливое покашливание прервало словоохотливую девушку на полуслове и заставило с перепугу выронить чашку. Она пулей вылетела из-за стола, поклонилась стоящему в дверях хозяину и бросилась вон из комнаты.

— Этой трещотке только волю дай — заговорит до смерти! — хмыкнул, подходя, Моран. Сегодня он выглядел не как зловещий колдун — благодаря светлой рубашке с распахнутым воротом и подвёрнутыми рукавами и какому-то легкомысленному выражению лица. Он небрежно махнул рукой, на моих глазах склеивая разбитую чашку, и тут же налил в неё чай.

— Холодный… Эй, вы, бездельники! Как языком молоть, так вы первые, а хозяин тут голодный…

Не успел он закончить, как Мирна уже тащила дымящийся чайник, а физиономия её любимого осторожно высунулась из-за двери, вопрошая, не нужно ли ему ещё чего. Моран жестом отпустил обоих и повернулся ко мне.

— Уже уходишь? Останься. Хм… Я прошу.

Я начала было вставать, но тут же села обратно — не повинуясь, а, скорее, от удивления.

— Ты уверен, что принцесса с неангельским характером — лучшее средство для хорошего пищеварения?

Он ухмыльнулся и демонстративно подцепил ножом большой кусок ветчины. За противоположным концом стола тут же началось оживление: проснувшийся «домашний любимец» истошно заорал, требуя свою долю.

— Познакомилась уже с этим обормотом?

— Да. Он успел испортить мне свадебное платье.

Моран засмеялся и посадил кота на колени, тот сразу же потянул лапы к ветчине. Я с неодобрением наблюдала за избалованным жиртрестом, в то время как колдун умилённо скармливал ему свой завтрак. Ну и дела! Словно передо мной был сейчас другой человек. Совершенно обыкновенный, нормальный…

— Слушай, Моран, сколько тебе лет?

Его рука на миг зависла у кошачьего уха.

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно.

— Ну… Сорок два.

— Ээ, правда, что ли? Как моему папе…

— А зачем мне врать? Я не перезревшая невеста.

— Ты выглядишь гораздо моложе. По крайней мере, сегодня. Лет на тридцать максимум.

Моран рассеянно гладил довольного кота, но мыслями был где-то далеко.

— Мне было двадцать девять, когда я научился одному маленькому фокусу со временем. И, если не разучусь, буду таким ещё долго.