Я немного заволновался, когда дошла очередь для номеров от сорока до сорока шести. Лиз будет следующей, и я не мог дождаться, когда начну забрасывать голы вместе с ней. Повернувшись, я увидел, что она сидела на земле и разговаривала с Митчеллом, который вручил ей бумажный стаканчик с питьем. Я всегда спокойно относился к тому, что он был ее компаньоном, лучшим другом, другом детства. Это меня нервировало, но я никогда не высказывался против. Однако с прошлой ночи — с момента, когда Тони признался в серьезных намерениях по отношению к Хлое — я стал как никогда ревнив.

При малейшем касании, во мне просыпалась потребность с силой ударить по чему-нибудь. Это была серьезная проблема и мне оставалось только надеяться на то, что Митчелл вскоре признается. И тогда она посмотрит на него другими глазами. Глазами, с которых слетит флер романтики и исчезнет этот мечтательный взгляд возьми-меня-сейчас.

— Мэтьюз! Твоя очередь! — Выкрикнул я, подавляя вспышку ревности, и пнул к ней мяч. Она развернулась и приняла мяч на грудь. Хорошая реакция. У нее определенно были способности.

Я ждал у ворот, когда она положила мяч на траву, а затем слабым ударом направила его к Фредериксону. Такому высокому парню даже не пришлось шевелиться, чтобы поймать его. На самом деле, мяч остановился на полпути к воротам и выглядел так, будто ему требовалась реанимация. Черт, удар не был сильной стороной Лизы.

— Давай, Мэтьюз! — поднимая мяч, крикнул я и подбежал к ней. Было похоже, что она собирается сдаться. Ее кожа блестела от пота, и она все еще тяжело дышала после трех кругов пробежки. Но я не мог позволить ей провалить квалификацию, поэтому я попытался задеть ее амбиции насмешкой. — Я видел, как ты сильнее бьешь по заднице Митчелла, чем по мячу.

Поскольку она не отошла, я понял, что она решила сделать другую попытку, поэтому я кинул перед ней мяч. Затем я положил руки ей на плечи и отвел ее на несколько шагов назад.

— Сейчас пробежишься немного и вложишь в удар чуть больше силы.

Впервые я дотронулся до Лизы Мэтьюз. И поблагодарил Бога за изобретение майки. Ее кожа была гладкой и разгоряченной, от которой исходил легкий цветочный запах. Я не знал, что она втирала в тело после душа, но запах сводил меня с ума, и мне практически было плевать, что кто-то мог увидеть, как я через мгновение собираюсь поцеловать девушку.

К сожалению, она не выглядела счастливой от того, что я с ней делал. Она схватила воротник футболки Тони и захныкала:

— О нет, не позволяй ему заставить меня сделать это. Мы оба знаем, что я просто споткнусь об эту чертову штуку.

Она так уморительно запаниковала, что я не мог удержаться от смеха, пока Тони высвобождал свой воротник от захвата ее пальцев.

— Нет, ты сможешь, — уверенно произнес он. Затем он глянул на меня, словно спрашивая разрешения… для чего. Я кивнул, потому что полностью доверял ему. — Скажу тебе вот что, если ты попадешь Фредриксону прямо в грудь, я куплю тебе шоколадное мороженное, — уговаривал он ее. — Идет?

Если мяч не пролетит мимо Фредериксона — гола не будет, но если к концу дня результат будет тот же самый, мне будет все равно.

Мгновение Лиза обдумывала задачу, затем расплылась в улыбке.

— Идет.

Она разбежалась, затем сильно ударила по мячу. Он попал в руки Фредериксона.

По крайней мере, она сумела хотя бы так.

— Молодец! — сказал я ей, жалея, что это не я куплю ей мороженое.

Я вернулся к столу, где стояла Сьюзен.

— Сорок седьмой номер получает три очка за гол, — сказал я ей. Она видела, что произошло, и конечно я заслужил недоуменный взгляд от любительницы книг, но я был капитаном команды, и мои слова были законом. Мне понадобилось лишь приподнять бровь, чтобы она поняла это, и она вывела идеальную 3 рядом с именем Лиз. Когда она улыбнулась словно прилежная ученица, я улыбнулся ей в ответ. Мне нравилось, что мы общались без слов и так хорошо понимали друг друга.

Я закончил соревнование по забиванию голов с оставшимися участниками, затем присоединился к Алексу и Саше, которые бегали и пинали мяч по лужайке с девчонками.

Тем же самым Тони занимался с Лизой, и хотя она не была профессионалом, все равно умудрялась передавать многообещающие пассы Митчеллу. Я немного понаблюдал за ними, раздумывая присудить ей заслуженные два очка, или дать целых пять. Она была слабой в следующем задании, которое проверяло их равновесие и умение вести мяч одной ногой, не теряя его. Я поморщился, проведя руками по лицу. Не стоило даже пытаться подсчитать, сколько очков она наберет.

Я почесал голову. Если оценить ее по справедливости, ей ни за что не попасть в команду. Здесь было, по крайней мере, двадцать девчонок лучше ее. Но с другой стороны, она была не самой худшей и нельзя сказать, что это будет полнейшей неудачей заполучить ее в команду.

По дороге к Сьюзен, меня подло атаковали, и я упал на четвереньки. Одна из девушек нанесла по оборотной стороне левой коленки сильный удар, который пропустил Алекс. Я упал как подстреленный буйвол, что вызвало смех и шуточки у Алекса. Мне хватило ровно две секунды, чтобы подмять его под себя, и мы как два щенка схватились друг с другом.

— Эй, Саш, — прокричал над нами Фредериксон. — Помоги мне разнять этих детишек. Они такие шумные, когда с утра попьют кофе.

Алекс и я потянули Фредериксона за ноги и повалили его.

— Ой, парни, прекращайте, — услышал я раздраженный голос Хлои. — Не можете подождать со своими мужскими забавами. Мы хотим знать, попадем ли мы в команду?

Я освободился от Алекса и Фредрексена и искоса посмотрел на Хлою

— У тебя максимум очков по каждому заданию, Саммерс. Думаю, что ты, скорее всего, прошла.

Она с радостным видом побежала вприпрыжку, наконец, я смогу просить Сьюзен внести последние баллы в ее список. Я подошел к ней сзади, расположил руки по обе стороны от нее на деревянную поверхность и склонился над ее плечом. Сьюзен охнула, вероятно, от внезапной близости. Если я правильно понял, к ней никогда не прикасался парень и не целовал ее. Возможно, в ее книгах ничего не сказано о свиданиях. Какая жалость. Она была классной, и от нее пахло ванильным молоком. У нее было красивое лицо, даже с ее очками. Единственное что у нее отсутствовало — это грудь, но ей было только шестнадцать. Грудь еще могла вырасти.

Я указал на нижнюю строчку списка.

— Пятьдесят третий и четвертый получают по три очка за пробежку и удар, семь и десять по чеканке. Нет смысла записывать результаты пятьдесят шестого, седьмого и восьмого номеров. Они не пройдут.

Ладно, итак у нас все есть. Ну… почти. Она приподняла голову, глядя искоса на меня.

— Ты не сказал, сколько очков у Лизы Мэтьюз.

— Разве? — протянул я с намеком, отчего Сьюзен захихикала.

— Давай угадаю, пять очков за пробежку и удар, а за чеканку, вероятно, она получила… скажем двенадцать?

— Пятнадцать.

Она указала кончиком ручки на меня.

— Точно.

Затем она занесла цифры в список без дальнейших расспросов, но все это время понимающая улыбка не сходила с ее губ.

Я наклонился ниже и прошептал ей в ухо.

— Знаешь, как моя ассистентка, ты обязана хранить тайну.

— Несомненно, — подтвердила она с той же ухмылочкой, что и у меня и, по какой-то причине, я знал, что могу доверять ей. Когда она закончила писать, я взял ее за руку и потянул ее со скамейки.

— Ладно, теперь твоя очередь, любительница книг. Посмотрим, на что ты способна с мячом.

Как мой неофициальный секретарь, у нее было мало времени на участие в отборах, поэтому я проверил ее лично. Наверняка, она не была профессиональным футбольным игроком ни сейчас, ни когда-либо. Но во многом она справлялась лучше, чем Лиза, и даже при этом, ее очков было недостаточно, но я внес имя Сьюзен в список новых членов.

На листок упала тень, когда она наклонилась посмотреть, что я там пишу. Затем она выпрямилась со странной улыбочкой

— Знаешь, некоторые говорят, что ты задница, Хантер. Не понимаю почему.