- Тогда что, черт побери, с ней случилось?

-Именно это нам и нужно выяснить. Когда я осматривала дом, заглянула ее соседка, некая миссис Бинкс. Сказала, что беспокоится.

- Кто-нибудь уже подал заявление об ее исчезновении?

- Никто даже не знает об этом.

- Как насчет ее родственников?

- Соседка сказала, что она была одинока. Но, предположительно, разведена. И вроде бы есть тетка то ли в Канзасе, то ли в Висконсине, то ли еще где-то на Среднем Западе, - с этими словами Морисетт промчалась на перекрестке на желтый свет. – Я уточню. Ясно одно: наша леди-шринк ревностно охраняла свою личную жизнь. Как ты знаешь, у меня есть своя теория насчет таких.

- Насчет каких?

- Шринков - психиатров. Я думаю, что все они занимаются практикой, потому что им самим необходима психиатрическая помощь.

Рид ухмыльнулся:

- Уверена?

- Вполне, - она потянулась за пачкой сигарет. – Когда подняли записи в управляющей компании, выяснилось, что в прошлом мисс Уэйд уже однажды покидала город. Сорвалась с места и уехала на несколько месяцев, но в тот раз она оплатила арендную плату заранее.

- Ты думаешь, что это как-то связано со смертью Джоша Бандо? – спросил Рид. От полученной информации колесики в его мозгу закрутились: слишком странным, непонятным было все это, словно лишнее звено в цепи, где краеугольным камнем была Кейтлин Бандо. Но ведь случаются и более странные вещи.

- Возможно и нет, - Морисетт щелкнула зажигалкой. – Ты спросил, что с ней случилось, и я ответила. В управляющей компании мне даже удалось получить номер карточки социального страхования Ребекки Уэйд – это должно помочь делу. Его уже ввели в базу данных.

- Хорошо. Тогда поехали в «Трясину». Посмотрим, не вспомнит ли ее там кто-нибудь.

- Твое желание для меня - закон! – усмехнулась Морисетт и увеличила скорость, направляя машину в портовую часть города.

- Именно так и должно быть.

* * *

Кейтлин почувствовала сильный озноб. Неожиданно возникший холод пробрал до костей, хотя тротуары на улицах Саванны «вскипали» от установившейся жары. Возможно, причиной тому был визит полиции, случившийся ранее, а может – последовавший за этим еще один звонок Никки Жилетт из «Сентинел». Но какой бы ни была причина, ее вдруг охватил леденящий холод. Аманда посоветовала ей отдохнуть, и, хотя еще не стемнело, а время только приближалось к обеденному, она прилегла на диван, сторонясь собственной спальни. Натянув на плечи вязаный шерстяной плед, Кейтлин представила, что будто бы чувствует исходящий от замысловатой вязки запах духов бабушки. Бабуля Эвелин всегда очень старалась, вывязывая лицевые и изнаночные петли, сосредоточенно создавая ровные ряды в строгом соответствии с образцом. Обычно она сидела перед орущим телевизором и смотрела все подряд, от Лоуренса Уэлка [3] до вечерних новостей, заботясь о том, чтобы мысли ее не блуждали по запретной территории.

Ряд лицевыми, два ряда изнаночными… Или наоборот? Бабуля пыталась научить этому и Келли, и Кейтлин, но, к сожалению, в искусстве вязания девочки потерпели неудачу. Да, последняя попытка пришлась на Рождество в охотничьем домике…Задрожав, Кейтлин подтянула одеяло поближе к подбородку. Она была еще малышкой пяти…или шести лет… снег толстым слоем покрывал землю. Целый день она играла на улице, и теперь ее детский зимний комбинезон и варежки сушились около огня. Наступила ночь, самое темное время суток и малышка собиралась спать…спать в одной комнате с бабулей. Холодной бабулей. Странной бабулей. Бабулей, вяжущей на спицах.

- Я не хочу спать здесь, - сказала матери Кейтлин.

- Что за глупость! Вы с Келли всегда, когда приезжаете сюда, за город спите вместе с бабушкой.

- Но не сегодня, - прошептала она. А все из-за того, что бабуля целый день тихо сидела и вязала, пощелкивая спицами, при этом неотступно следуя взглядом за Кейтлин - и когда та играла на улице, и позже, когда согревала ладошки у огня.

- Не глупи, - Бернеда пропустила ее слова мимо ушей. И вот их обеих: и Кейтлин, и Келли «рассовали» по полкам двухъярусной кровати в громадной комнате. У бабули была другая кровать, большая по размеру, с балдахином по периметру. Откуда она либо подсматривала сквозь складки темной ткани, пока бодрствовала, либо громко храпела, когда спала.

Но этим вечером она оставила полог открытым и легла, опершись на подушки. О, она притворилась, что спит, но Кейтлин знала, что это не так. Девочка уловила мгновение проблеска глаз под опущенными веками. Бабуля не храпела и не издавала ни звука, огонь погас, и ночь вступила в свои права. Кейтлин бодрствовала, пока хватало сил, но, в конце концов, дремота овладела ею, и она заснула.

Вот и все, что она запомнила, а потом почувствовала одну руку на плече, а другую – вокруг талии. Вся еще во власти сна, она открыла один глаз, пока бабуля поднимала ее с постели. Она пыталась что-то сказать, но Эвелин заставила ее замолчать, прижав к губам девочки костлявый палец.

- Не буди Келли, - прошептала она, но Кейтлин успела посмотреть на кровать сестры. Сквозь окно просочился лучик лунного света, и она увидела, что развороченная постель близняшки пуста.

- А где?....

- Шшшш! Разве я не велела вести себя тихо? Будь хорошей девочкой, Кейтлин, - прошептала бабуля, неся ее к своей кровати. - Бабушка замерзла.

Эвелин торопливо положила ребенка рядом с собой и тщательно задернула полог.

Все погрузилось во тьму.

Кейтлин захныкала.

- Ни звука, дорогая. Разве ты не знаешь, что ты - бабушкина любимица? - ледяная рука, поглаживая, отвела волосы от лица Кейтлин, а холодные губы поцелуем коснулись ее лба.

- Ну, вот и все, прижмись ко мне поближе. И согрей старую бабушку…

Даже сейчас, почти тридцать лет спустя, женщину бросило в дрожь, и она скинула с себя бабулин шерстяной плед.

Омерзительная старуха с холодным взглядом, холодными руками и леденящими тайнами.

* * *

- Да, это та женщина. Она была здесь, - подтвердил Риду и Морисетт бармен после того, как тщательно рассмотрел черно-белую фотографию Кейтлин Бандо. Бармен, крепкий мужчина в рубашке-поло и слаксах, щеголял серьгой в ухе. Седые волосы, забранные в конский хвост, не скрывали должным образом определенно имевшуюся залысину.

Хотя полдень только миновал, «счастливый час» [4] закончился уже почти пятнадцать минут назад. «Трясина» уже практически опустела, если не считать свешивающиеся с потолка набитые чучела аллигаторов и белых цапель. Рядом с ними располагались бутафорские лягушки и сомы. Над барной стойкой зависло опрокинутое каноэ с веслами, на стенах пылились рыболовные сети и спасательные круги. В углу, за ударной установкой, спрятались пюпитр, усилители, кабели, микрофоны и высокие табуреты.

Двое завсегдатаев потягивали пиво, сидя около автоматов для игры в пинбол. И какой- то паренек, выглядящий явно моложе двадцати одного, старательно подметал пол возле прохода, ведущего к туалетам и запасному выходу.

- Я запомнил ее потому, что она заказала два напитка за раз. Не две порции одного напитка, как остальные. И отнесла их вон за тот столик, - указав на обтянутую кожей кабинку в окружении зеркал, он схватил полотенце и принялся протирать столешницу у стойки. - Для себя заказала «Космо» [5] и…мартини, вроде бы. Да, мартини. Сидела там и ждала кого-то…ну, я предположил, что кого-то…Сидела, потягивала свой коктейль, курила, иногда поглядывала на дверь или в зеркало…На самом деле, я не обращал на нее особого внимания - не до того было. А через некоторое время она ушла.

Рид посмотрел на кабинку:

- Вы не помните, когда она приехала?

Скривившись, бармен еще усерднее стал тереть круговыми движениями поверхность стойки:

- Дайте подумать. Мне кажется, после того, как оркестр появился на сцене, а это было в девять…может быть, даже после первого сета… точно не знаю. Как я уже сказал, здесь стало слишком оживленно... Но, по-моему, здесь она пробыла недолго. Не уверен, сколько точно…Нет, подождите, оркестр сделал перерыв в…должно быть, десять тридцать, ну, может, без пятнадцати одиннадцать. Это, по крайней мере, их обычное расписание.