— Скажем, завтра? Если я, к примеру, подъеду к вашей работе и нагло похищу тебя на часок?

— Пожалуйста.

— Что ж, отлично. Продинамим сынулю, устроим девичник! — хихикнула мадам Виленская. — До встречи, девочка, он мне твой телефон потом скинет, чтоб не разминулись. Ну, пока!

— До свидания!

Яся протянула трубку Максиму, но его мать уже предусмотрительно отключилась.

— Блин, ну, она в своём репертуаре, — поморщился он. — Пытается всё проконтролировать, во всё влезть, уберечь «мальчика» от возможного разочарования, забывая, что он давно может сам о себе позаботиться… Она такая. Ты, пожалуйста, не принимай близко к сердцу, если она вздумает завтра тебя «экзаменовать» или что-то в этом роде. Это её обычная практика. Если что — сразу звони, я приеду и спасу тебя!

— Вряд ли это понадобится, — улыбнулась Яся. — Не волнуйся, всё будет в порядке. Я очень даже понимаю твою маму. Отваживать от тебя возможных «хищниц» — её святая обязанность! Думаешь, мои родители тоже бы отдали единственную дочь первому встречному проходимцу? Просто ты им сразу понравился, а ещё они привыкли мне доверять и уважать мой выбор. Не все, конечно, настолько лояльные, я сама всякого уже насмотрелась… Завтра я постараюсь убедить твою маму, что не собираюсь срочно тащить тебя в ЗАГС. Надеюсь, она поверит… О, может, ей тогда расписку написать и у нотариуса заверить, как думаешь?

Максим посмотрел на неё очень странно, и Яся втихаря понадеялась, что он посчитал её высказывание за не слишком удачную шутку.

— Слушай… Можно личный вопрос? Не хочешь — не отвечай.

— Спрашивай, конечно.

— Ты сейчас сказал что-то про возможное разочарование. У тебя уже так было? Часто тебя пытались использовать?

— До хрена. Я уж и считать сбился, и давно научился вычислять, кому что от меня надо на самом деле. Не так уж это и сложно… Но вообще-то я имел в виду немного другое, — Максим усмехнулся с явной иронией. — Скажу тебе откровенно, Яся, девушек у меня всегда было до-фи-га. Но серьёзно нравилась только одна. Давно, ещё на первом курсе. Опыта тогда было гораздо меньше, эмоции зашкаливали — что ты хочешь в семнадцать лет… Даже жениться хотел, представляешь? — поморщился он. — Мама с папой тогда чуть в осадок не выпали. В то время они на меня гораздо большее влияние оказывали, как ты понимаешь… Но вмешиваться и «спасать» не пришлось. Она уехала в США, с предками, на ПМЖ, причём сказала мне об этом чуть не в последнюю минуту. А до этого охотно поддерживала разговоры на тему «нас», зная, что всё это фигня. Америка оказалась важнее… Впрочем, может, у неё не было выбора, если предки надавили, они у неё были очень авторитарные. В любом случае она особенно не оправдывалась. Я с отчаяния чуть не рванул в аэропорт — остановить, попытаться всё же упросить остаться… Хорошо, друзья отговорили, выглядел бы тогда совсем идиотом… Короче, когда она уехала, я стёр её телефон, выбросил всё, что с ней связано, и попросил общих друзей никогда о ней не упоминать. Хоть вся Америка сгори — мне неинтересно… Со временем, конечно, оклемался и реально забыл даже как она выглядит. Но осадочек-то, как говорится, остался… Спасибо, Ясь, что ты об этом заговорила. Потому, что я хочу тебе сказать — сейчас, с тобой, всё по-другому. За всё это время у меня ни с кем так не было. Я тебе доверяю, без дураков. И хочу, чтобы ты доверяла мне. Не рубила с плеча, если бы вдруг застала в двусмысленной ситуации, не ревновала, не разобравшись — я уже столько подстав прошёл, ты не представляешь… Я не хочу тебе врать, даже в мелочах. Ты только верь мне, ладно?

Яся притянула к себе его голову и прижала к своей груди, нежно поглаживая по волосам.

— Я верю, Максим. Правда. Только… у меня одна просьба. Если ты поймёшь, что что-то уже не так, что тебя перестали устраивать наши отношения — скажи, пожалуйста, сразу. Честно, я не обижусь, наоборот, буду тебе очень благодарна. Лучше узнать обо всём от тебя, а не от кого-то другого…

— Чтобы я такого больше не слышал! — буркнул Максим. — В самом начале рассуждать, как лучше расставаться. А вот фигу, не отпущу тебя, и точка, понятно?

— Понятно, — она улыбнулась, немного грустно, и поцеловала его лежащую на её плече руку. Максим даже смутился…

— Это ты сейчас про себя говорила, кстати?

— Нет. У близкой подруги была похожая ситуация. Приятного мало.

— Ладно, приму к сведению… Поедем куда-нибудь?

— Может, лучше в пятницу? У тебя будет побольше времени, да и у меня есть кое-какие дела…

— И какие это?? — возмутился Максим. — Твоё главное дело — это я!

— Это я уже уяснила, эгоист! Ладно, шеф, давай трогай, мне ещё сегодня морально готовиться к знакомству с твоей мамой. Эльмира Войцеховна — одно имя уже просто фантастика!

— Угу. Она у меня наполовину полячка, по отцу. У нас вообще куча разной крови намешана — и русская, и болгарская, и польская, и еврейская вроде бы, и даже цыганская… Так что не удивляйся. Кстати… Подсказка. Я за мамулей уже долго наблюдаю и заметил такую штуку: чем раньше она тебе предложит называть её попроще, тем больше шансов на то, что ты «прошла фейс-контроль». Как-то так…

— А как — попроще? Без отчества?

— Завтра сама узнаешь. Я в этом уверен на все сто.

Он так и не раскололся. Довёз до дома, не выпустил, пока у Яси не начали болеть губы, и уехал — «до вечерней смски».

«Помни, пожалуйста, о том, что для меня ты — лучшая, кто бы что ни говорил. Моё маленькое солнышко…»

Эльмира Войцеховна позвонила в конце рабочего дня, и Яся отпросилась у начальницы и свалила по-тихому до основного потока. Чем меньше любопытных глаз, тем лучше, даже в том случае, что никто не заподозрит, чья это мама.

Она вышла на улицу и сразу же уткнулась взглядом в «искомый объект». Да уж, такая женщина и в толпе не потеряется! Облегающее стройную фигуру тёмно-красное платье, туфли на каблуках, модные затемнённые очки, собранные во внешне небрежный пучок густые чёрные волосы — этой роскошной даме явно никто не даёт её возраст. Максим вчера сказал по секрету, что его маме уже пятьдесят пять, то есть она почти на десять лет старше её собственных родителей. Но кто из них выглядит моложе — это ещё большой вопрос!

— Здравствуйте. Эльмира Войцеховна? Я Ярослава.

— О, привет! — женщина из вежливости сдёрнула очки и уставилась на неё с откровенным любопытством.

Яся могла бы поспорить, что она представляла подружку сына поярче и посолиднее, что ли. И что, в такую погоду надо было накраситься по самые уши и париться в строгом костюме? Не стоит оно таких жертв, да и не её это. Яся решила не отступать от привычного для себя образа вчерашней выпускницы: длинный, почти до пят, сарафан из лёгкой голубой ткани «под джинсу», сверху — связанная мамой ажурная белая кофточка с синей окантовкой и точно такая же вязаная сумка на плече. Короче, простенько и со вкусом, а, главное, удобно.

Эльмира Войцеховна с полминуты пристально её разглядывала, и Яся с иронией дала себе прозвище почётного музейного экспоната.

— А ты симпатичная, — наконец, произнесла она. — И естественная. Давно таких не видела… И комплект у тебя просто шикарный. Чей?

Яся даже не поняла вопроса, пока Эльмира Войцеховна не показала на кофточку.

— Можно потрогать? О, обалдеть. Похоже на… стой, сейчас угадаю!

Она с воодушевлением начала перечислять как известные, так и совершенно незнакомые Ясе модные бренды, и девушку тут же «пробило на хи-хи».

— Подождите, всё равно не угадаете! Это «от Гордеевой». Слышали про такую?

— Мм… нет, — женщина была явно обескуражена. — Гордеева?

— Да, Татьяна Георгиевна. Эксклюзив, все вещи — в одном экземпляре… — Яся не могла больше сдерживаться и рассмеялась. — Это моя мама! Она у меня мастер на все руки — и шьёт, и вяжет, и аксессуары придумывает… Я же говорю — эксклюзив!

Эльмира Войцеховна недоверчиво сощурилась, а потом махнула рукой и засмеялась вслед за ней.

— Как ты меня, а?! А я-то стою, думаю, совсем на старости лет склероз одолел — марку узнать не могу… Ай да Ярослава!