— Не очень много, я больше люблю овощи.

— Почему-то я так и подумал… — Хотя думал он совершенно о другом. Иван думал, что эта корова не может метить любую территорию без разбора, как свойственно ее сестрам, и что вряд ли с возрастом она превратится в старую, тупую и сварливую, как свойственно им всем, даже самым классным в молодости телкам. Во время осмотра он чуть не забылся и не назвал ее небольшую грудь, обтянутую блузкой, выменем, не имея сил абстрагироваться и не представлять себе, сколько молока может давать такая хрупкая корова.

Иван проконсультировал пациентку о пользе сбалансированного питания и рекомендовал обратиться к гастроэнтерологу по поводу дальнейшего лечения.

— Хотя, лично я думаю, что у вас все в порядке, просто питайтесь, как следует, и тщательно пережевывайте пищу.

— А теперь объясните мне, что на вас нашло? — строго спросила Флюра, когда за пациенткой закрылась дверь. — Вы хоть понимаете, насколько глупо и грубо себя вели?

— Разве? — искренне удивился Иван. Ничего особенного в своем поведении он не заметил, разве что излишнюю внимательность к необычной женщине.

— Вы хоть помните, что говорили ей?

— Ничего особенного…

— Вот именно! Вы говорили так, как будто она невменяемая. Она же едва сдерживалась, чтобы не нагрубить вам!

— Правда? — изумился Иван. — А я и не заметил.

— Никогда раньше не видела вас таким. Что случилось-то? — решив не добивать начальника, спросила Флюра.

— Ничего особенного, просто, она — корова.

***

Маша переживала не самый лучший период в жизни. После развода с мужем прошло два года; два года, как она перебралась из города в пригород, где по максимуму загрузила себя работой, но чувство одиночества не покидало. Постоянно вспоминала слова бывшего мужа: «Я хотел сделать тебя счастливой, но ты, как всегда, все испортила. Твое упрямство граничит с тупостью». Он это произнес таким тоном, словно не прошли пять лет совместной жизни, в течение которых было немало приятных моментов, особенно вначале, когда они еще любили друг друга.

Маша не понимала, как супруги расстаются и при этом умудряются дружить? Как может любовь превратиться в дружбу, а страсть во взаимовыручку? Когда-то она очень любила Сергея, мечтала родить ему детей. Первая трещина в их отношениях появилась, когда он запретил ей даже речь заводить о детях, объясняя запрет тем, что они еще очень молодые, что он посвятил себя карьере, чего и ей желает, а о детях можно подумать лет через десять. Тогда Маша смирилась, как ей казалось, согласилась предохраняться и выкинула из головы мысли о детях, на время.

Вторая трещина пролегла между ними, когда и по истечении пяти лет Сергей продолжал уходить от разговоров о детях, вытащенных ею на поверхность из глубин своего сознания. К тому времени он уже занимал приличную должность в компьютерной фирме и неплохо зарабатывал. Два раза в год они отдыхали за границей, одевались в модных бутиках. Он построил дом за городом. В общем, в материальном плане жизнь их баловала. Кроме того, Маша работала в той же фирме и тоже вносила ощутимый вклад в семейный бюджет.

Окончательный разрыв случился, когда Маша поняла, что больше не может так жить, что кроме денег Сергей не любит ничего и никого. Она честно попыталась с ним поговорить, объяснить, что ее жизнь зашла в тупик, раз она, мечтающая о детях, не может их завести, и вынуждена долгие годы заниматься нелюбимым делом. Вот тогда он и назвал ее тупой. Это поставило жирную точку в их отношениях, а слова врезались в память, чтобы терзать ее вопросом так ли оно на самом деле? Если раньше Маша шла по жизни, ведомая Сергеем, то сейчас она это делала неуверенно, постоянно оглядываясь и продумывая каждый свой шаг.

Она завернула в уютный дворик, знакомый с детства, где жила когда-то с родителями, пока не вышла замуж. Родители к тому времени развелись. Отец уехал жить и работать за границу. Мать едва дождалась, когда Маша выйдет замуж, чтобы продать квартиру и переехать к морю, в климат, который подходил ее больным легким. Так и получилось, что кроме Сергея и Томы, что жила в соседнем подъезде, и вместе с которой они бегали в школу, у Маши не осталось никого родных в этом городе. А потом и вовсе осталась одна Тамара, к которой она сейчас и направлялась.

— Привет, золотко! — Такими словами встретила ее подруга — кучерявая и рыжеволосая бестия, вся в веснушках и с бессменной улыбкой на губах. — Какая же ты молодец, что постригалась! И здорово, что так коротко. Совсем другой человек, тебя не узнать!

— Да? А я все никак не могу привыкнуть. — Маша зашла в квартиру и закрыла дверь, а потом подставила губы для поцелуя. — Все хочется убрать непослушную челку.

— Нет, так намного круче! Ты теперь похожа на артистку.

— Ну и слава Богу, — улыбнулась Маша.

Она не видела подругу уже месяца три и до ужаса соскучилась.

— Пошли, давай, чего топчешься? — Тома потащила ее в комнату, не дав разуться. — Наконец-то нашла время и приехала. Как там твоя тьмутаракань и поголовье? — спросила она чуть позже, когда они устроились на диване в гостиной. — Стоит и множится?

— Том, это не тьмутаракань, а поселок городского типа, и, да, поголовье множится.

— Все равно не понимаю, что ты там забыла? — Со скоростью пули Тома металась между сервантом и журнальным столиком, накрывая его к чаю. — Как будто здесь не могла найти работу по специальности…

— Тут таких, как я, много. Там я нужнее, — ответила Маша, прихлебывая чай, потому что Тома уже успела сгонять за чайником и разлить чай по чашкам. Только потом она позволила себе присесть рядом с подругой. — Ты такая быстрая, что у меня аж голова закружилась, — рассмеялась Маша.

— Просто, ты отвыкла от меня. Когда мы виделись в последний раз? — деловито спросила Тома и тут же сама ответила на свой же вопрос: — Вот и я уже не помню, потому что было это давно. Помнится, тогда еще снег лежал. — Она так стремительно прижалась к подруге, что та чуть не расплескала горячий чай. — Как же я соскучилась!

— Я тоже, Томик, правда, — улыбнулась Маша, ставя чашку на стол и обнимая подругу.

— Тоже, — передразнила та, — а приехать слабо. Я так понимаю, что ты и сегодня не ко мне в гости выбралась. Признавайся, что делаешь в городе? — потребовала она.

Маше было стыдно признаваться, что в списке ее дел встреча с подругой стояла на последнем месте. Она и добралась до нее вечером, когда та уже вернулась с работы, и когда сама она переделала все необходимое.

— … Нужно было закупить кое-какие препараты и сходить к врачу, — закончила она исповедь, боясь встречаться с обвиняющими голубыми глазами подруги.

— К врачу? — встрепенулась Тома. — К какому еще врачу? И с чем?

— Да, с желудком у меня в последнее время проблемы или еще с чем, не знаю. Болит часто…

— Я что-то не поняла! Ты не могла мне позвонить? Я бы тебе организовала самого лучшего доктора!

Тома работала в поликлинике, куда устроилась сразу же после окончания мединститута. Ее карьера развивалась стремительно, и сейчас она уже была заведующей педиатрическим отделением. Она обиженно поджала губы и пробубнила:

— По врачам она ходит, когда лучшая подруга — сама врач.

— Ну прости меня, Томик. Я не догадалась и очень об этом пожалела

— И что так? — Любопытство в Томе победило обиду, она с интересом уставилась на Машу.

— Да попался какой-то ненормальный! Вместо того чтобы лечить, пялился на меня весь прием и молол всякую чушь. Вот, — она достала из сумки бумажку и протянула Томе, — посоветовал обратиться к эндокринологу. Даже написал к какому…

— Хороший врач, — удовлетворенно кивнула Тома, возвращая бумажку Маше. — А ты пострадала заслуженно, впредь будешь советоваться с умными людьми сначала, а потом уже ходить по врачам. — Она внимательно посмотрела на подругу. — Я хоть и не специалист в этой области, но думаю, вернее уверена, что все проблемы со здоровьем у тебя от нервов.

— Вот и коновал сказал тоже самое, и посоветовал лучше пережевывать пищу.