Яна покорно поплелась в актовый зал, забросив по пути ведро в каморку тёти Дуси. Не было печали, черти накачали. Теперь ещё репетировать сценку из Гайдара про Тимура с командой. Плохо то, что ей дали роль одной из главных героинь, придётся мозолить глаза спесивым гостям, ловя на себе их равнодушные взгляды. Ну кто сказал, что этому важному дядьке, как с придыханием выразилась Ираида: «очень-очень богатый и важный спонсор», будет интересно смотреть на их потуги что-то изобразить на сцене. Наверняка посидит на почётном месте, вяло, с презрительной усмешкой похлопает в холёные ладоши. Противно. Но выхода нет. Их некогда благополучный, экспериментальный детский дом бодро шёл ко дну, повторяя манёвр всей страны. Деньги, которые обесценивались быстрее, чем зарабатывались, считали миллионами, государственные дотации урезались до минимума. И в этом бардаке их директриса, проявляя чудеса изворотливости, старалась найти тех, кто ещё не очерствел сердцем, чтобы кинуть малую толику своих наворованных долларовых миллионов для того, чтобы брошенные дети были накормлены. А уж о бОльшем и не мечтали. Всё это Яне доходчиво объяснила Леночка, отвечая на её резонный вопрос: зачем так упираться для какого-то богатого жлоба?

* * *

— Вадим, завтра едешь со мной, — голос Николая Петровича Сосновского был твёрд, словно гранит — Хватит тебе таскаться по твоим тусовкам. Пора вникать в дело.

— Пап, ну зачем я там нужен? — Вадим презрительно скривил красиво очерченные губы. — Смотреть на этих голодранцев? У меня есть более интересные занятия.

— Занятия у него есть, — проворчал Николай Петрович. — Знаю я их. Опять по девкам шляться будешь. А семейный бизнес я кому передавать буду? Уясни себе одно, сынок — я не вечный. Сам знаешь, как конкуренты друг от друга избавляются. Тебе уже двадцать пять, пора за ум браться и помогать не только по мелочам.

— Хорошо, — Вадим очень не любил, когда отец напоминал ему о том, что передел бывшего советского союза проходил в кровавом мареве заказных убийств. — Я же не против того, чтобы приступить к работе в фирме. Но к нищебродам-то зачем меня тащить?

— Начинать надо с малого. Покажись пока на публике, скажи несколько правильных слов, чтобы все увидели, что ты поддерживаешь мою линию. А немного погодя и в фирму полностью введу.

Вадим согласно кивнул и, больше не говоря ни слова, покинул кабинет отца. Сосновский-старший посмотрел вслед сыну. Хорош стервец вырос! Высокий, почти под метр девяносто, с атлетической фигурой, которую поддерживал в тренажёрных залах. Убойное сочетание тёмно-каштановых волос и синих глаз безотказно действовало на девушек, гроздьями вешавшихся ему на шею. Глава семьи покачал головой. Совсем парню голову вскружили доступные красотки! Но ничего, начнёт серьёзно вникать в бизнес, поумнеет, да и времени меньше станет на всякие глупости. Наташа, Наташа, была бы ты жива, порадовалась бы за сына. Но тебя уже десять лет нет с нами. Сгорела за несколько месяцев от рака. Николай Петрович посмотрел на фотографию покойной жены, стоявшую у него на столе. Много у него было женщин после неё, но ни одна не смогла хоть на мгновение затмить ту, которую любил до потери сознания и которую не смог уберечь… Давно своей умирающей жене он дал слово, что парень женится на той, которая заберёт его сердце. Но таковой пока не находилось.

За окном стемнело, когда новый олигарх оторвался от бумаг. Потянулся. Пожалуй, пора спать, завтра с утра необходимо съездить в подшефный детский дом. Ираида в последнем разговоре по телефону прямым текстом намекнула, что её благоверного услали в командировку. Так что их ждут несколько неплохих жарких дней и ночей. Директор дома для брошенных детей была его давней любовницей, к которой он периодически возвращался, сам не понимая почему. Он перечислил на счёт детдома некоторую сумму денег, так пусть детишки немного постараются, чтобы поняли, что халява кончилась. Они, кажется, приготовили какую-то сценку, пару танцев, самые маленькие расскажут стихи. В такие моменты начинаешь чувствовать себя добрым дедушкой морозом.

Вадим сидел в первом ряду на креслах для почётных гостей и презрительно кривил губы. На этих сиденьях побрезговали бы прижать свои задницы даже охранники в их особняке. А тут… Но приходилось терпеть, потому что он видел, что остальные сидячие места находятся в ещё более плачевном состоянии. Изрезанные чем-то острым, исписанные ручками и карандашами, расшатанные многими поколениями воспитанников, они дышали на ладан, угрожая развалиться только от одного взгляда, кинутого на них. На скрипучей, давно не ремонтируемой сцене актового зала приюта разыгрывалась сцена из гайдаровского «Тимура и его команды». Скучно, господа, неимоверно скучно было отпрыску нового русского, привыкшего к весёлым дискотекам и саунам с доступными девушками. Хотя, один его знакомый как-то рассказывал, что Ираида за весьма умеренную плату поставляет ему старшеклассниц для весёлого времяпрепровождения. Не избалованные вниманием и деньгами девочки охотно оказывали интимные услуги за десятку баксов. Перестройка, хорошие мои, всех научила, что деньги правят балом, что тот, кто их имеет, может позволить себе то, что ещё десять лет назад казалось немыслимым и невозможным. Более того, подсудным и наказуемым. А сейчас малолетние шалавы, чтобы купить себе шмотки и импортную косметику, а иногда и просто кусок хлеба для семьи, готовы на всё. Ленивые мысли крутились в голове парня до тех пор, пока на сцене не появилась та, которая играла роль Женьки. Девочка, нет, юная девушка с пепельно-платиновыми волосами, карими глазами заставила сердце избалованного женским вниманием сына нового русского замереть, пропустив удар, а потом пуститься вскачь. С этого мгновения Вадим не спускал глаз со сцены. Он уже не видел никого, не воспринимал ни одной реплики, не следил за ходом известной пьесы. Он смотрел только на НЕЁ. Очнулся лишь тогда, когда все вокруг него стали громко аплодировать самодеятельным актёрам, и испытал практически физическую боль, когда прекрасная незнакомка ушла за кулисы. Всё остальное время, что они с отцом были в детском доме, он искал глазами эту удивительную девушку. Он увидел её ещё раз уже тогда, когда собирались выходить к ожидавшим их машинам. Она шла куда-то в толпе детдомовцев, но, странное дело, была словно не с ними, погружённая в свои мысли. Вадим подозвал к себе одного из охранников.

— Жук, узнай по-тихой, что за девчонка, — велел он ему, жестом указав на ту, которая так заинтересовала его. — Потом расскажешь.

Тот похабно осклабился и с готовностью кивнул. Это почему-то задело Вадима, и он притормозил, вперив разъярённый взгляд на прикормленного отморозка.

— Если кто из вас попробует хоть пальцем прикоснуться к ней, яйца оторву! — пригрозил он. — Ни единый волос не должен упасть с её головы без моей команды! Ты понял?!

— Да что вы, Вадим Николаевич, всё будет тип-топ. Никто кралю не лапнет даже!

Вадим удовлетворённо кивнул и сел в тойоту рядом с отцом. Мягко щёлкнула дверца, и машина сорвалась с места, унося богатого мецената.

А через два дня Жук уже отчитывался перед молодым хозяином:

— Ляльку вашу зовут Яна. Недавно исполнилось шестнадцать. В детский дом попала четыре года назад. До этого была домашней девочкой. Что делать с ней дальше?

Вадим задумался, решая как поступить, но тут мимо него прошёл отец.

— Зайди, — бросил он на ходу, открывая дверь в кабинет. И продолжил, едва они устроились в удобных креслах:- Я на пару недель улетаю в Москву, останешься за меня. Дел не много. Только проследи, чтобы дань собирали исправно. Список в сейфе. На фирме оставлю зама, сам знаешь, мужик толковый, но ты присмотри. Если что, кинь на строптивых главного по охране Дроздова. Думаю, справишься, не в первый раз.

Вадим согласно кивнул. Действительно, отец уже около года некоторые не очень сложные дела оставляет на своего единственного отпрыска и наследника, спокойно мотаясь по командировкам. Пока справлялся. Вот и в этот раз не подкачает. Кое-что просчитав в голове, Вадим понял, что всё необходимое займёт не более нескольких часов в день. Зато оставшееся время можно пустить на удовольствие.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: