Дело в том, что в Афинском государстве браки граждан с чужеземцами не считались законными. В глазах общества они были лишь сожительством, дети от таких союзов не могли претендовать на гражданские права и были ограничены в правах наследственных. С некоторыми государствами у Афин был договор об эпигамии – взаимном заключении браков, но Милет в их число не входил. Правда, закон этот, существовавший еще со времен Солона, научились обходить. Отец мог оформить своих неполноправных детей специальным юридическим актом, после чего на их происхождение начинали смотреть сквозь пальцы. Но за несколько лет до встречи с Аспазией Перикл реанимировал старый закон для того, чтобы сократить число граждан, претендовавших на государственные раздачи хлеба. Теперь на гражданство могли рассчитывать только дети, рожденные от отца-афинянина и матери-афинянки.

Таким образом, сын Перикла и Аспазии большую часть своей жизни был в Афинах неполноправным человеком. И только когда старшие дети Перикла погибли во время эпидемии, афиняне из уважения к заслугам стратега даровали гражданство его сыну от Аспазии. Впрочем, вскоре они же приговорили новоявленного гражданина к смертной казни за то, что он после блестящей победы над пелопоннесским флотом оставил непогребенными павших воинов и не оказал должной помощи матросам на кораблях, разметанных бурей.

Саму Аспазию афиняне тоже не желали признать женой Перикла. Комедиограф Кратин называл ее «наложницей с взглядом бесстыдным». А комический поэт Гермипп организовал против Аспазии судебное преследование, обвинив ее в нечестии и в сводничестве. Как пишет Плутарх, «Перикл вымолил ей пощаду, очень много слез пролив за нее во время разбирательства дела».

Но не будь Аспазия такой скандально известной фигурой, а Перикл – главой государства, все обстояло бы значительно проще. Сами по себе развод и второй и даже третий брак никаких нареканий у афинян не вызывали. Платон в своем описании идеального государства даже активно рекомендовал разводы и повторные браки для супругов, которые не хотят жить вместе:

«Если муж и жена совсем не подходят друг к другу из-за несчастных особенностей своего характера, то такими делами всегда должны ведать десять стражей законов среднего возраста, а также десять женщин из числа тех, что ведают браками. Если супруги могут примириться, их примирение будет иметь законную силу. Если же душевные бури их захлестывают, надо по возможности отыскать для каждого из них более подходящих супругов. Конечно, такие супруги не отличаются кротким нравом. Вот и нужно попробовать соединить с каждым из них характер более глубокий и кроткий. Если супруги находятся в разногласии между собой и к тому же бездетны или у них мало детей, то к новому супружеству следует прибегнуть и ради детей. Если же количество детей достаточно, то развод и новое заключение брака следует произвести ради спокойной старости и взаимных забот».

В других греческих государствах дела с разводами обстояли примерно так же просто. Случались разводы не только против воли одного из супругов, но даже и против воли обоих. Например, сиракузский тиран Дионисий Младший, живший в четвертом веке до н. э., имел сестру Арету, которая была замужем за его политическим противником Дионом и имела от него сына. Дионисию крайне не нравилось такое родство, и сначала он попытался выяснить, не согласится ли Дион, находившийся в то время в эмиграции, добровольно разойтись с женой. Когда выяснилось, что не согласится, Дионисий решил вопрос самовольно и выдал Арету, вопреки ее воле, за одного из своих друзей.

Примерно через полвека другой властитель, основатель обширного государства Селевкидов, Селевк I Никатор тоже самовольно развел жену с мужем, но сделал это из самых благородных побуждений, тем более что мужем, отдавшим любимую жену, был он сам. Эту историю подробно описывает Плутарх.

Селевк был женат на Стратонике, дочери царя Македонии Деметрия Полиоркета. Брак казался удачным во всех отношениях. Юная красавица скрепила политический союз и родила мужу ребенка. Но тут произошло традиционное для трагедии событие: сын Селевка от его первой жены Апамы, Антиох, влюбился в собственную мачеху. Не смея признаться ни отцу, ни возлюбленной и не имея никаких надежд на увенчание своей страсти, юноша стал искать способ уйти из жизни. Он изнурял свое тело, отказывался от пищи и в конце концов слег. Но к счастью, мудрый царский врач Эрасистрат угадал причину болезни. Он лишь не мог догадаться, в кого именно влюблен юноша. Впрочем, врач понимал, что царский сын, кого бы он ни полюбил, не должен бы отказаться от надежды на взаимность и молча терзаться. Эрасистрат стал тайно наблюдать за юношей в те минуты, когда проведать больного приходили посетители, и заметил, что лишь посещения мачехи волнуют его.

Мудрый врач решил поговорить с царем. Он объявил Селевку, что юноша умирает от безнадежной страсти и что влюблен он в жену самого Эрасистрата. «Так неужели ты… не пожертвуешь своим браком ради моего сына?» – воскликнул Селевк. «Но на такую жертву не пошел бы даже родной отец», – возразил Эрасистрат. В ответ царь заверил врача, что лично он охотно принес бы свою семейную жизнь в жертву сыну. Только после этого Эрасистрат открыл Селевку истинную причину болезни юноши.

Селевк сдержал свое слово. Плутарх пишет:

«После этого разговора Селевк созвал всенародное Собрание и объявил свою волю поженить Антиоха и Стратонику и поставить его царем, а ее царицей надо всеми внутренними областями своей державы. Он надеется, продолжал Селевк, что сын, привыкший во всем оказывать отцу послушание и повиновение, не станет противиться и этому браку, а если Стратоника выразит неудовольствие его поступком, который нарушает привычные понятия, он просит друзей объяснить и внушить женщине, что решения царя принимаются ради общего блага, а потому должны почитаться прекрасными и справедливыми».

Так благодаря мудрости врача, сдержанности юноши и благородству отца ситуация, которая традиционно приводит к кровопролитию (по крайней мере в литературе), разрешилась благополучно. Неизвестно только, что сказала по этому поводу сама Стратоника. Впрочем, она развелась со старым мужем и получила молодого. Так что можно надеяться, что она тоже не слишком возражала и дело окончилось ко всеобщей радости.

Поскольку греки достаточно часто разводились, то им и сны, связанные с разводами, снились достаточно часто. Знаменитый толкователь снов Артемидор, живший во второй половине второго века н. э., в своей «Онейрокритике» (а если сказать попросту, в соннике), подробно разъясняет, какие сны могут служить предзнаменованием развода или разрыва с любовником и чего следует ожидать, если снится сам развод.

Так, если замужней женщине снится, что у нее растет борода, то ей суждено уйти от мужа (если, конечно, она не беременна и не ответчица в суде – тогда бороду надо трактовать в ином смысле). Разведется (или овдовеет) и та сновидица, которой приснилось, «будто ею обладает женщина».

Мужчине угрожает развод с женой или разрыв с любовницей, если ему приснилось, что он соединился со своей половиной «неудобосказуемым образом». Если же сновидец соединился удобосказуемым образом, но с родной дочерью, то развестись может сама дочь.

По словам Артемидора, некоему заслуживающему доверия сновидцу приснилось, что он летал над Римом к собственной гордости и к восхищению публики. Однако ему пришлось прервать полет из-за сильного сердцебиения, что его страшно устыдило и заставило прятаться от людей. Сон оказался «в руку» – сначала он за время своего пребывания в Риме «стяжал богатство и громкую славу», но потом его разлюбила и бросила жена.

Известен сон, в котором за сновидцем гналась знакомая женщина с плащом в руках. Ей удалось накинуть на него плащ, и действительно вскоре бедняга вынужден был (наяву) против своей воли жениться на этой женщине. Его спасло лишь то, что у плаща во сне были распороты швы, а значит, и брак оказался непрочным – через несколько лет семья распалась.