– Стойте! – приказал Гаммадин.

Он засек движение в воде слева от него. Ростки водорослей слегка качнулись, и в воде промелькнула черная округлая тень. Гаммадин клацнул щупальцами своей правой руки. Неуязвимые пригнулись, поворачивая стволы своих болтеров в поисках цели.

Достав свою саблю, Гаммадин хлопнул плашмя по водной глади. На поверхность всплыла войлочная черная шляпа с короной и широкими полями. Хамураби поднял ее, и обнаружил кровь и остатки волос в нижней части головного убора. Кровь была свежей и сочилась по войлоку, словно чернила.

– Как интересно, – отметил Мур.

Он подошел поближе, его черно‑коричневый плащ с множеством амулетов и оберегов прилип к броне и теперь казался ее неотделимой частью. Гаммадин осторожно взглянул на колдуна. Он не доверял Муру. Не только потому, что тот был колдуном, а потому, что Гаммадин чувствовал яд зависти в его черном сердце. Мур был главным хирургом ордена и высшим жрецом ковена колдунов, и Гаммадин знал о его жажде власти.

– Оставь ее, – приказал он.

– Это плохой знак, – театрально произнес Мур, теребя ожерелье из костей суставов. – Шляпа мертвого человека, качающаяся на волнах.

Гаммадин был не из тех, кто прислушивался к бредням колдунов. Но напряжение в воздухе заставило его насторожиться.

– Давайте взовем к защите богов. Только они смогут предостеречь нас от ловушек.

Гаммадин молча просканировал озеро и кивнул Муру, чтобы тот продолжал.

Даже Неуязвимые ощутили дискомфорт, когда колдун начал произносить заклинания, используя свой черный посох. Из решетки его шлема доносилось монотонное песнопение, которое словно гипноз действовало на окружающих. Колдун произносил заклятия все громче и громче, и вскоре поднялся ветер, принесший песок и сухие листья. Неуязвимые ощутили беспокойство, им стало тяжело дышать. Кровавые Горгоны были ренегатами, но они никогда не увлекались тайными знаниями, как их собратья из других, более суеверных банд.

В первую очередь они рассматривали себя как воинов. Несмотря на то, что они поклонялись богам Хаоса, Горгоны считали магию опасной и держались от нее на расстоянии. Мур закончил молитву и принялся освящать десантников маслом из керамического сосуда. Несколько капель попало и на Гаммадина. Он тут же почувствовал сонливость и слегка моргнул, чтобы зрение вновь прояснилось.

– Что ты наделал, колдун? – раздраженно спросил Гаммадин.

Он почувствовал слабость, словно на него подействовал какой‑то наркотик. Тем не менее, это состояние не притупило его инстинкты. Он почувствовал себя слепым. Тревога ушла, но лишь потому, что Гаммадин не мог ощущать ее. Словно она была скрыта для него, была вне его досягаемости, как будто кто‑то не позволял его инстинктам засечь ее.

– Боги скрыли нас от демонов, которые наблюдают за нами.

– Я чувствую – начал Гаммадин, набирая воздух в легкие, – я чувствую себя словно тупая бритва.

– Это всего лишь ощущение того, что боги следят за нами. Они следят и за тобой, так что тебе не о чем беспокоиться, – ответил Мур.

– Корсаад, вижу движение, – передал кровный сержант Макай, осторожно поворачивая ствол болтера в сторону предположительной угрозы. Пока Макай говорил, слева из кустов неожиданно выскочил мужчина и, погрузившись в воду, изо всех сил пытался убежать. Он был в крови и вел себя словно безумный. Беглец даже не заметил присутствие десантников‑предателей. Он просто пытался уйти от невидимых преследователей. Макай скосил его очередью из болтера.

– Нет! – крикнул полным злобы голосом Гаммадин.

Мужчина был уже мертв, а его тело погрузилось в кишащую водорослями тину. Это было не похоже на Макая, десантник не мог так легко испугаться. Что‑то беспокоило их всех.

– Я действовал неосмотрительно, корсаад, – отозвался Макай.

Хамураби отрицательно покачал головой.

– Спокойно, Макай. Мы пришли сюда, чтобы набрать потенциальных рекрутов, а не убивать население.

Хамураби перевернул человека на спину. На мгновение Гаммадин напрягся. Ему показалось, что он увидел страх, застывший на лице мужчины. Местный уже был чем‑то напуган, когда выбегал из зарослей. Изучая труп, Гаммадин задумался, что могло быть еще ужасней, чем Астартес.

Возможно, на Белазии есть что‑то еще, что‑то, что не смогли уловить сканеры. С орбиты планета выглядела как колония рабов, но теперь он не был в этом уверен. Здесь было что‑то еще.

– Это мир беззакония, неудивительно, что люди напуганы, – заявил Мур, указывая на мертвое тело. – Нам следует торопиться, здесь нечего больше делать.

– Уходим, – уверенно произнес Гаммадин.

Иона совершенно голый стоял посреди химических отходов и мертвых камышей, росших на мелководье. Он не чувствовал унижения. Узники стояли близко друг к другу, каждый из них старался укрыться за спиной впередистоящего. От холода по предплечьям Ионы пробегали мурашки. Их окружали ксеносы. Худые фигуры подгоняли около двухсот рабов. Иона не смотрел им в лицо, но краем глаза наблюдал за пришельцами. Захватчики шли рядом, держа на натянутых поводках своих собак. Четыре или пять кораблей зависли в нескольких метрах над землей. Скоростные суда слега покачивались под тягой гравитации, пока ксеносы поднимались на борт, отдавая приказы и издавая раздраженные вопли. Забравшись на борт, пришельцы, не отдавая никаких указаний, просто указали своими когтистыми пальцами на озеро. Значение жеста было понятно без слов. Узники должны были сражаться за свою свободу, убегая от преследователей. И затем ксеносы спустили своих собак. Иона более не мог отвести свой взгляд. Он взглянул наверх и увидел, как одна из тварей обрушилась на идущего во главе толпы человека. Они не были похожи на тех животных, которые состояли на службе у полиции, когда Иона еще служил там. На теле тварей отсутствовали волосы и половые органы. Челюсти животного клацали над лицом несчастного, пока тот падал в тину под весом твари. Узники кинулись бежать.

Параллельно с ними бежали эти монстры варпа, заставляя людей двигаться в одном направлении. Звери не рычали, но издавали звуки, похожие на хохот, и пронзительные вопли, служившие средством общения между членами стаи. Еще один раб отлетел в сторону и упал лицом в тину под весом хищника. Беглец попытался подняться, но остальная свора накрыла его словно огромная тень.

На половине шага его нога попала в воронку. Лорд Хаоса поднял руку. Прибрежная растительность зашелестела, потревоженная внезапным порывом ветра. Он почувствовал запах людей и чего‑то еще. Запах чего‑то органического. Он понял, что они уже не охотники за рекрутами. Все это подстроено, и кто‑то уже знает о присутствии Кровавых Горгон. С помощью оптики шлема Гаммадин начал сканирование местности в поисках опасности. Берега озера были покрыты растительностью и камышами, в которых могла затаиться опасность. Сенсоры шлема улавливали поток ветра и резонансные колебания металлических частиц в воздухе. Хамураби, стоявший позади Гаммадина, пригнулся, а его рука медленно поползла к мечу.

– Я тоже чувствую это, корсаад. Я слышу шум.

Гаммадин попытался глубже изучить окружающую среду при помощи своих органов чувств, но обнаружил, что его попытки подавляются психическим давлением. Он почувствовал вялость и расслабленность. То же самое он чувствовал, когда Мур применил свою магию. Он издал рев, отозвавшийся в его черных сердцах. Что колдун мог знать обо всем этом?

– Корсаад! – Хамураби резко распрямился и настороженно взглянул в глаза своего предводителя.

Десантники двинулись к береговой линии, рубя и пиная внезапно возникшую ораву людей.

Никто так и не понял, кто выстрелил первым. Болт разорвался в гуще людского потока, но это не остановило испуганных пленников. Всмотревшись в лица людей, Гаммадин увидел страх. Смертные бежали навстречу десантникам, даже не замечая их.

– Построиться! – приказал Гаммадин Неуязвимым.

Десантники‑предатели образовали круг, защищая своего предводителя. Они открыли огонь по надвигавшейся толпе. Беглецы врезались в строй Кровавых Горгон. Голые тела врезались в стоявших намертво воинов, разбиваясь об них, словно волна о камень.