Я выпрямилась, пихнув голову Киллиана. Она пообещала переспать с ним. В этом все дело?

Уилл застонал и, повернувшись на сидении, лег боком… просунув руку мне под колено!

— Мечтать не вредно! — хлопнула я его по плечу.

— Если ты мне не ответишь, я отвезу тебя в больницу и позвоню твоей маме, — пригрозила Джуни.

То ли в результате моих действий, то ли — слов Джуни, Киллиан очухался. Он не убрал руки из-под моей ноги, но повернул голову и одурманенно взглянул на меня снизу вверх, осоловело улыбаясь.

— Не надо в больницу. Домой, пожалуйста.

Его язык заплетался как у старшеклассницы, попавшей в нежные и заботливые ручки Бена Роджерса. Чудесно. В таком состоянии он, конечно, тот еще помощничек.

Его веки почти сразу опустились, и тело снова обмякло. И его голова ВСЕ ЕЩЕ лежала на моих коленях.

Джуни на переднем сидении расслабилась, громко выдохнув.

— А я уж начала бояться.

Эээ… начала?

— Ты опять говорил с людьми, которых не было рядом, — произнесла она с нервозным смешком. — Я хоть знаю кого-нибудь из них? — Она перевела взгляд на зеркало заднего вида, словно ожидая, что Киллиан сядет и примется с ней болтать. В ее глазах мелькнуло отчаяние. — Уилл? Ты очнулся?

— Ага, ты просто не видишь, как он напряженно пялится сквозь веки, — проворчала я.

— Черт побери, — выругалась она.

Я вздохнула.

— Расслабься, психичка. Если не собираешься везти его в больницу — что совсем не умно с твоей стороны, хотя о чем это я, ты ходишь в спецом порезанных чулках, так что умом явно не блещешь, — то не могла бы побыстрее отвезти его к нему домой, где он, может быть, наконец-то придет в себя и поможет мне? У меня сегодня самый паршивый день за всю мою жизнь. Я серьезно.

Словно услышав меня, Джуни свернула на своем Смертельном Жуке с главной улицы Граундсборо — названной, вы не поверите, «Главной улицей» — в квартал позади почтового отделения. По обеим сторонам дороги тянулись маленькие дома-коробки с крошечными газонами.

Я бывала здесь. Здесь жила Илса, наша наемная уборщица, и давно, еще перед разводом, мама привозила меня сюда поиграть с дочкой Илсы, когда папа уезжал в «командировку», а ей самой нужен был «дневной отдых». «Командировка» расшифровывалась как Джиджи — в то время помощница, а сейчас жена отца, а «дневной отдых» — время, проведенное в компании Джим Бима, Джека Дэниэлса и Смирнова. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь состоит из сплошных невидимых кавычек.

У Илсы никогда не переводилось свежее печенье сникердудл, а дом пропах корицей. При воспоминании об этом мой рот наполнился слюной, но в животе не забурчало. В смерти есть и приятные стороны — я могу есть все что хочется и при этом не толстеть. Хотя не так-то просто будет найти пищу, к которой я смогу притронуться и, следовательно, съесть. Об этом тоже нужно спросить Киллиана, когда он решит воссоединиться с миром живых… ну или где мы там находимся.

Бормоча себе что-то под нос, как реальная психичка, Джуни снизила скорость где-то посередине улицы и повернула на дорожку у милого, но обветшалого коричневого одноэтажного дома с белыми ставнями и красной дверью. Справа от него располагался гараж размером чуть ли не с дом. Над обшарпанной, с вмятинами, дверью висело ржавое и погнутое баскетбольное кольцо.

Я бросилась к окну, которое учитывая мой опыт прохождения сквозь металл и стекло, оказалось удивительно твердым. Голова Киллиана соскользнула с моих коленей и тихо стукнулась о сидение.

— Слава богу! — радостно пробормотала я, хотя стоять согнувшись в три погибели было не ахти как удобно.

Джуни припарковала машину позади дома. Нетерпеливо поерзав и развернувшись к пассажирской двери, я шагнула вперед, готовая испытать все прелести ледяного покалывания при прохождении через твердые объекты… и ударилась локтем о подголовник пассажирского сидения.

Какого черта?

— Машина не твердая, машина не твердая, — твердила себе я, но пластик, металл и — посмотрим правде в глаза — асбестовые прокладки не давали мне пройти так же, как если бы я попыталась сделать это в свои прижизненные дни.

Джуни поставила рычаг переключения скоростей в положение «парковка», распахнула дверцу и, выпрыгнув из машины, потянулась помочь Киллиану.

— Уилл. — Уперевшись рукой в край сидения, она мягко потрясла его. — Давай же, приходи в себя. Идем.

Это смешно. Я уже делала это. И смогу повторить. Я сосредоточилась, воображая, что ощущаю под ногами гравий и чувствую запах свежего воздуха, а не сгоревшего масла и старой жестянки. Всего один уверенный шаг вперед и я…

Колено с такой силой стукнулось о закрытую дверцу, что аж вся машина пошла ходуном. Я отступила, схватившись за ногу, и не свалилась на Киллиана лишь благодаря своей супер-координации и умению держать равновесие.

— Черт! — закричала я. — Что здесь творится? — Я выпустила ногу из рук, поморщилась от боли в колене — да, я мертвая, но все еще чувствую боль, где, скажите мне, справедливость? — и, повернувшись, увидела, что Джуни округлившимися глазами смотрит на то, как задница ее драндулета подпрыгивает от столкновения со мной.

— Кто здесь? — слабо спросила она. Ее лицо и так-то было бледным, а теперь с него сошла вся краска. Здорово. Если она решит, что в ее машине призраки или какие-нибудь бесы, то ни за что не сядет в нее и будет торчать в доме Киллиана.

— Бу! — кисло сказала я.

Джуни не дрогнула, продолжая оглядываться. С сильно подведенными глазами и бледным лицом она напоминала перепуганного альбиноса-енота. Я вздохнула.

— Потише, пожалуйста, — простонал Киллиан, не открывая глаз.

Встревоженная Джуни переключила внимание на него.

— Вставай, я помогу тебе. Идем домой.

— Домой, — пробормотал он.

— Да, домой. — Джуни наклонилась к нему и взяла его за руки. Расставив ноги для упора, она потянула его на себя, усаживая, а затем рывком подняла.

Я думала, что он грохнется и повлечет ее за собой, он же был на фут выше ее, но, видимо, они проделывали такое не впервые. Киллиана качнуло вперед, но он выставил вперед ногу и умудрился устоять, в то время как Джуни пристроилась рядом и закинула его руку на свои плечи — оу, ну прямо украшенный булавками костыль.

После того как Джуни мельком оглядела рядом стоящие дома — очень вовремя, ага, когда уже вышла из машины и была у всех на виду, — они оба побрели к дому.

Слава богу, она оставила дверцу открытой. Если бы не это, то я бы, наверное, застряла здесь навечно. Поразительно, как я продолжаю находить новые круги ада.

Я ступила на землю, радуясь свободе и возможности дышать (или что я там делаю) свежим воздухом, и неторопливо пошла за Киллианом и Джуни. У двери произошла небольшая заминка с ключом — какой ключ, у кого ключ? — после чего Джуни начала копаться сначала в своих карманах, а потом — фу! — в карманах Уилла.

Так что… пришлось опять ждать. Вот правда, есть в этой загробной жизни хоть что-то, кроме ожидания? Я со вздохом прислонилась к стене дома… и провалилась сквозь нее.

Перед глазами промелькнули деревянная обшивка дома, гипсокартон и… что это, фортепиано? Я упала на пол — ужасный, коричнево-кремово-мраморный — с грохотом, который не услышала, но почувствовала. Потрясенная, я секунду лежала, пялясь на стоящее передо мной фортепиано и свои ноги, погруженные в него.

Прохождение сквозь стены и тому подобное явно не так легко и просто, как мне казалось вначале. Как так выходит, что я могу случайно провалиться сквозь стены дурацкого дома, и при этом не могу пройти сквозь машину, как бы сильно не концентрировалась? Бессмыслица какая-то.

Если только все зависит не только от меня одной. Может быть, дело в чем-то другом. Например в том, что дом построен из дерева, а не из металла — как машина, и молекулы не так близки друк к другу, поэтому я и прохожу сквозь него с такой легкостью… Понятия не имею. Это еще одна вещь, которую мне предстоит выяснить.

Поморщившись, я подтянула колени к груди, почти ожидая поцарапаться о стену и фортепиано. Но больно не было.