В детстве Ефим любил забивать в футбольные мячи в ворота, состоящие из двух кленов. Теперь на этом месте стоит скамейка, и Марья Владимировна любит на ней сидеть. Вскоре соседка подсела на скамейку к Марье Владимировне. Над нами шевелились темно — зеленые листья клена. На ясном небе плыли белые облака. Женщины жаждали общения.

Марья Владимировна сказала, что ее дочь приехала к ней с детьми, а уезжала девушкой. Так она съездила в отпуск. Марья Владимировна вздыхала, хмурилась. Она вспомнила, что раньше жила в общежитии, и там у нее все было хорошо. Жить с дочкой ей стало трудно после того, как ее не было дома пару лет. Теперь их отношения просто не складывались. Мать и дочь друг друга не понимали. Двое внуков бабушку не слушали.

— Прости, а почему они тебя должны слушать? — не выдержала соседка страданий пожилой женщины.

— Дочь сказала, что жить теперь будет дома, со мной.

— Что!? — удивилась соседка сверх всякой меры.

— А, что тебя так удивило? — спросила Марья Владимировна. — Я сама пытаюсь узнать, где отец внуков, но никто, мне ничего не сказал. Говорят, что он какой-то богатый.

— Что-то вы меня расстроили, — сказала соседка, бросив на землю помятый лист клена.

Ситуация бывает из рук вон никакая, вроде еще вчера Марья Владимировна переносила мелкую мебель, а сегодня лежит живым трупом и не шевелится, еще чуть-чуть и кома наступит. И вроде все хорошо, и вроде ничего не болит, но тело холодеет, не мерзнет, а именно холодеет и становится недвижимым. В мозгах ничего особенного, обиды отсутствуют, но мысли ленивые, еще не сон, его просто нет. Одним словом аморфное состояние.

Марья Владимировна вспомнила, что где-то на полочке стоит скипидар, или точнее скипидар. Она собрала остатки воли, поднялась, включила воду в ванну, налила в нее скипидар для поднятия давления и для понижения давления. Температура воды была около тридцати семи градусов, она еще кинула в нее какую-то соль, что под руки подвернулась и легла в воду.

Рост у нее большой, ванна небольшая, поэтому вся она в ней не умещается, так и перемещается, то одно греет, то другое. Через полчаса она вышла из ванны и легла под теплое одеяло на полчаса, но уже включила телевизор и осознанно смотрела на экран. Через час она уже гладила белье, забыв, что полтора часа назад концы отдавала. Вот и весь выход из стопроцентной слабости и внутреннего охлаждения, хотя температура в комнате была нормальной.

Елена месяца три жила в большой квартире Ефима. А вот и дочь вспомнила про мать. Надоело ей жить в большой квартире, вот она и звонит:

— Мама мы к тебе приедем на пару дней.

— А потом на сколько?

Так и Елена не хочет она жить в особняке Ефима в Теплой стране, не хочет жить в большой квартире, ей бы в комнату вместе с детьми, но под крылышко…

И стоит машина Елены рядом с особняком, а она вызывает такси и едет к Марье Владимировне. Победила в семье — дружба. Накануне приезда внука Кирилла, Марья Владимировна пошла и закупила продукты. На следующий день Елена с Кириллом была уже дома, когда с работы пришла Марья Владимировна. Книжки и игрушки лежали повсюду в большой комнате, значит, приехал внук, и навел свой порядок.

Елена рассказала, что произошло с няней, красивой женщиной с педагогическим образованием. Няня умудрилась удалить родинку, еще до того, как пришла к Елене работать. На месте родинки у нее остался шрам в десять сантиметров. Последнее время она себя все хуже чувствовала, каждый синяк в месте ушиба разрастался на десять квадратных сантиметров. После осмотра врачей ей стали делать химию терапию.

Марья Владимировна с детства помнила, что родинки удалять нельзя. Она два дня наслаждалась заботой о внуке, квартира порядку не поддавалась, она с ним гуляла, и незаметно два дня прошли. Елена уехала и увезла с собой Кирилла, через час после их отъезда все в доме было на своих местах, и тихо улыбался чистый пол. Семейная идиллия, вещь редкая и непостоянная, катить бочки на родных, все равно, что на себя грозу навлекать.

У мамы Марьи Владимировны было проклятие: «Чтоб тебя дождик намочил!» И это проклятие вчера полностью сбылось в отношении ее. Марья Владимировна протерла жидкостью стекла и зеркала, уснула минут на двадцать, и ее разбудил звонок Елены:

— Мама, приезжай сейчас, посиди с Кириллом, у нас с Клавдией есть дела.

У Марьи Владимировны от отпуска два дня осталось, встала отдохнувшей и полетела в платье выполнять свой долг, если сидеть в доме, то в платье удобней. Отпустила молодых по их делам, Кирилл спал.

Зеленые растения. Зеленые скатерти. Белый снег. Белые салфетки. Коричневый кофе или коричневый чай появляются в кружке на столе. Жизнь умственная и физическая переплетаются. На черном фоне компьютера появляются белые и зеленые линии будущего изделия. Чай исчезает из кружки. Вентилятор обогревает снаружи. Жизнь продолжается.

Сейчас за окном мелькали желтые листья, настолько яркие под лучами солнца, что казались неправдоподобными. Огромный шатер листьев клена редел все больше, как волосы у мужчин. Первый снег большими хлопьями кружил над землей. В век больших скоростей и информационных устройств лучше всего почувствовать скорость, скатываясь с обычной горы на санях, на ледянках. На ледянке скатывалась девочка, а ее сотовый телефон легко умещался в карманах спортивных штанов, к которым снег не прилипал.

Почему жизнь прекрасна? Выходит Елена утром одна из квартиры, а этажом ниже сталкивается с соседом и вот уже она спускается по лестнице с прекрасным представителем мужского пола в расцвете лет. Мощь чувствуется в каждом его движении. Красив он, дай Бог Богу быть таким красивым. Но на улице его ждала собака, и он ушел с ней.

Приходит она туда, куда шла и встречает еще одного красавца, и чувствует, что он ее сегодня чувствует, хотя занят другим делом. Прекрасно. Только он стал на себя наговаривать, что он стар и толст. Возвращается она домой и встречает еще одного представителя того же поколения, и он называет ее по имени и без отчества. Вот и прекрасна жизнь, когда теряется ориентир типа Ефима. Раньше этих слов появится очередной тормоз.

Прочитав книгу о счастье на три раза, Елена благополучно не запомнила из нее не единой строчки. Вероятно, поэтому невозможно удержать в руке птицу счастья. Хотя она вообще не привыкла держать в руках нечто живое из числа птиц и животных. Во времена писем, до благословенной всемирной паутины, были распространены письма счастья, авторы, которых требовали переписать письмо большое число раз, потому что невозможно понять, что такое счастье с первого раза.

Счастье — это иллюзия некоего состояния, к которому можно стремиться, но невозможно в нем долго существовать. Можно ли вдохновение творчества назвать счастьем? Меньше всего человек пишет в состоянии эйфории успеха, чаще всего вдохновение приходит, как выход из сложившейся ситуации, из которой выйти невозможно. Проще, чтобы что-то забыть, об этом надо написать, таким образом, мозги освобождаются для следующего этапа жизни.

Работая в коллективе, у Елены не было элементарной возможности потрепать языком, надо было всегда работать молча. Первые годы, она часто плакала, то от семейной, счастливой жизни, то от ошибок в работе. Если сейчас проанализировать ее семейную жизнь, то ее однозначно можно назвать счастливой. Но этого она понять не могла, сквозь постоянные перегрузки.

Еще одного человека надо помянуть… Когда Елену брали на работу, ей задали один вопрос:

— Как вы будете вести себя среди людей в условиях большего скопления людей на маленькой площади гостиницы? Вы будете разжигать ссоры или их гасить?

Что Елена ответила? Не помнит, но ее взяли на работу. Они проработали десять лет, пока новые отношения в обществе не развели их в разные стороны. Шеф умер, они родились с ним в один день с разницей в пятнадцать лет. Это был красивый и умный человек, тактичный и обаятельный. Елена присутствовала на его отпевании, он превратился в мумию. Святой человек.