Однако не все быки переносили эту операцию так мирно. Некоторые пытались вырваться, брыкались, ревели. Были и такие, которые пытались «шагать» по воздуху. Они методично переставляли ноги в поисках опоры, словно шли по невидимой лестнице. А один бык все-таки сорвался. Бык уже навис высоко над палубой, и его готовились опускать, но он как-то потянулся вперед, и, извиваясь, неожиданно соскользнул со строп и тяжело рухнул на палубу. В первый момент показалось, что удар не был сильным, но позже животное пришлось прикончить.

Погрузка затянулась дотемна. На берегу животных с гиканьем шали к загону. Подгоняемые хлыстами, они стремглав проносились вдоль ограды. Когда животное скатывалось в воду, Гарри помогал ему держаться на поверхности. К вечеру руки у него просто отваливались от усталости.

Несмотря на то что капитан Джексон работал в прорезиненном костюме и высоких сапогах, он до нитки промок, успев дважды побывать в воде. Капитан объявил себя «лучшим ныряльщиком после быков». Алек клятвенно уверял, что один раз приказал поднять лебедку и лишь потом увидел, что тянут Валлаби, а не быка.

Мне все-таки довелось покататься на одной гигантской лошади загонщиков до того, как я вернулась на судно. Для того чтобы взобраться на нее, мне пришлось сначала влезть на перила. Ребята подумали, что мой странный способ садиться па лошадь вызван ее большим ростом. Я решила ничего не объяснять им, ведь не могла же я рассказать, что по-другому взбираться на коня не умею. В детстве мы обычно прыгали на спину лошади с какого-нибудь забора. То, что я выбрала неоседланную лошадь, также объяснялось опытом, приобретенным в детстве.

— Молодчина! — с восторгом закричали мои товарищи, увидев меня верхом на лошади, на спине которой вместо седла был перекинут мешок. Признаться в том, что и седлать коней я не умею, мне также не хотелось.

Считается, будто австралийские дети в широкополых шляпах и при полной экипировке наездника только тем и занимаются, что катаются верхом на лошадях. Это явно ошибочное представление. В детстве действительно мы все ездили верхом, но я не помню, чтобы у кого-нибудь из девочек или мальчиков была уздечка. Правда, у некоторых имелись седла — как правило, у тех, кто помогал сгонять стадо или принимал участие в конных соревнованиях. Прочие же ездили верхом ради удовольствия или таким образом добирались до школы. При этом девочки катались верхом в обычных платьях, накинув на спину лошади мешок из-под овса.

Настал и мой черед доказать, что я тоже на что-то способна. Как только я пришла на корабль, вся команда моментально заметила, что на море я новичок, поэтому я все время чувствовала себя неуклюжей. Теперь мне предстояло наглядно продемонстрировать свое умение, которое мои спутники могли оценить по достоинству.

Я взгромоздилась на лошадь, вывела это чудовище из загона и не успела пришпорить, как она, не дожидаясь моих указаний, неожиданно понесла. Лошадь почуяла простор и рвалась в родные места. Мне ничего не оставалось, как только смириться. Наконец лошадь, отбежав довольно далеко, оказалась на своем поле. Она остановилась. Я спрыгнула на землю, сняла уздечку и отправилась назад пешком.

На следующий день мы попали в сильный шторм, и нас основательно помотало. К вечеру пришлось забить еще одного быка. Он, как и несколько других животных (их подняли на борт последними), не был привязан и находился в специальном загоне на палубе. Бык вдруг стал кидаться на своих, пытался выскочить из загона, а в конце концов поскользнулся и шлепнулся на мокрую палубу. Два члена команды были загнаны рассвирепевшим быком на полубак. И они никак не могли оттуда выбраться.

Рулевой достал из рубки топор, а я поскорее убежала на камбуз и закрыла за собой двери. Через некоторое время раздался глухой удар, слабый крик, затем стон, а вслед за этим — всплеск. Это ребята выбросили тушу быка за борт.

— Все-таки бык получил по заслугам, — услышала я голос кого-то из членов нашей команды.

На следующий день мне предстояло угощать обедом женщину — члена Австралийской женской организации. Эти женщины славятся своим кулинарным искусством.

Валлаби бросил якорь (как видите, я довольно быстро усвоила морской жаргон) в заливе у северо-западной оконечности острова Кларка. Семейство Купер, постоянно проживающее на острове Флиндерс, имело на остров Кларка лицензию. В данный момент они проверяли свое стадо. Поскольку к вечеру к ним на каникулы должны были приехать из школы-интерната дети, то капитан Джексон подумал, что, видимо, ребята захотят воспользоваться возможностью вернуться на Флиндерс.

— Отправляйтесь на берег и передайте, что мы можем их подбросить, — сказал капитан Питу, словно речь шла о том, чтобы подвезти своих соседей за город.

Спустили лодку, и Пит принялся заводить мотор. Через некоторое время он крикнул:

— Эй, Пэт, у тебя есть носовой платок?

Правда, я не замечала, чтобы Пит раньше пользовался платком. Передавая ему белый, с вышивкой платок, я спросила:

— Ты что, простудился?

В ответ Пит громко рассмеялся. В руках он держал какую-то деталь, которую стал тщательно вытирать моим платком.

— Что это такое? — поинтересовалась я.

— Магнето, — кратко пояснил Пит.

Впоследствии мне пришлось пожертвовать на алтарь этого магнето не один платок. Дело в том, что мотор для лодки, как правило, валялся на палубе и со временем покрывался солью, а магнето подмокало и не работало. Однако в тот день моим платком было не обойтись. Пит притащил мотор на камбуз и положил на печку.

— Когда-то и у меня был платок, — мечтательно проговорил Пит в ожидании, пока магнето подсохнет.

Я скоро смогу сказать то же самое, так как, видимо, и мои носовые платки все уйдут на протирку магнето.

Если за эталон хорошего вкуса принять простоту, то гости сегодня будут иметь возможность оценить мои способности.

Последние дни у капитана и у команды не было времени заняться рыбалкой, поэтому пришлось довольствоваться запасами и на обед приготовить что-нибудь несложное, например картофельный пирог. В ход пошли три банки говядины, три банки бараньей тушенки, три банки почек, четыре большие луковицы. Все это я смешали и выложила на противень, который кто-то из матросов принес мне. Противень был не новый, а так как на острове комиссионного магазина не оказалось, то, припомнив пословицу «Дареному коню в зубы не смотрят», я не стала выяснять его происхождение. Я приправила мясо травами, полила томатным соусом, добавила пряностей, затем размяла отварной картофель и выложила его на сковороду, чтобы он подрумянился. Когда пюре покрылось золотистой корочкой, я положила его на мясо, смазала сливочным маслом, посыпала тертым сыром и поставила в печь, чтобы пирог был теплым. И с виду и на вкус он получился отменным. Я выскребла до блеска камбуз, накормила щенка, уложила его на корме в коробку и на случай, если даме захочется отдохнуть, прибрала койку. Койка была подвешена так высоко и настолько провисла, что заглянуть в нее можно было лишь встав на цыпочки.

Мне так хотелось побыть в обществе женщины и угодить гостье. Мои усилия не пропали даром: трудно представить себе более приятную собеседницу, чем миссис Джефф Купер. К сожалению, она разделяла нашу несколько необычную компанию очень недолго.

Вместе с командой я отправилась за гостьей на берег. Привязав лодку к скале, мы взобрались на утес. Неподалеку стоял дом миссис Купер, мы постучались в дверь. В это время она замешивала хлеб и на наш стук ответила не сразу. Мы постучали еще раз, и я крикнула:

— Эй, есть кто-нибудь дома?

Не прошло и двадцати минут после того, как мы вошли в дом, а хозяйка уже успела приготовить нам чай, упаковать чемодан, дать указания домашним, что делать с тестом, когда оно подойдет, выбросить из банок остатки продуктов (они могли испортиться за время ее отсутствия), нарвать цветов, снять с веревки белье, аккуратно сложить его и занять свое место в лодке.

Я прекрасно понимала, что, несмотря на доброту, миссис Купер, сама прекрасная хозяйка, непременно с пристрастием осмотрит кухню, в которой хозяйничает другая женщина. Поэтому я с особым удовлетворением подумала, что кухня у меня в порядке, да и вкусный обед готов.