— Логично. Однако после мы можем отпраздновать наше воссоединение?

— Успокойся.

Флэндри запустил двигатель, они вернулись в кабину и принялись смотреть.

Представший с экрана вид производил тягостное впечатление. «Джеки» лежала на дне кратера рядом со стеной, которая уходила вверх и заканчивалась лишь на высоте трех километров. Диаметр кратера был так велик, что край противоположной стены терялся за линией горизонта. Темный камень во многих местах имел белый налет: диоксид углерода и аммиачный снег. Занималось утро. Теперь солнце будет в течение шестнадцати терранских дней поднимать к небу клубы пара. Повсюду были видны сгустки тумана и белые полосы дымки на фоне голубоватого свечения вечного льда.

Над головой висело темно-фиолетовое, почти черное небо. Неясно светили звезды. В столь ранний час Мимир только начинал свое безжалостное дело там, где стена кратера уходила за горизонт. Одна часть Регина представляла собой бледный полумесяц, испещренный замысловатыми узорами облаков, а другая горела как раскаленная сталь.

Сквозь оболочку корабля проникал слабый вой ветра.

Позади Флэндри раздался неожиданно просительный голосок Джаны:

— Когда курьер улетит, ты обнимешь меня, Ники? Ты будешь добр ко мне?

Тот не ответил. Его напряжение дошло до крайней точки.

Торпеда покинула наконец корабль. Некоторое время она висела в ожидании, пока бортовой идиот-компьютер распознает, что судно стоит на твердой почве, и сообразит, в какой стороне находится верх, а затем начала подниматься. Выйдя за пределы атмосферы, аппарат сумеет сориентироваться по неподвижным светилам, таким, как Бетельгейзе, и лечь на курс по направлению к Ирумкло.

Помешать ему может только… Да! Джана застонала с досады. Флэндри ликовал.

Яркая точка высоко в небе пошла в атаку. Выстроившись в одну светящуюся линию, к ней на помощь спешили другие птицы.

Доминик подошел к экрану и включил увеличение. Торпеде было нечем защищаться. Острые птичьи клювы быстро разодрали ее тонкую алюминиевую оболочку, в то время как когти крепко держали свою жертву.

Курьер обладал достаточной силой, чтобы стряхнуть с себя нападавших, но для этого ему не хватало сообразительности. К тому же полученная встряска непоправимо испортила его устройство. Долго такой подъем продолжаться не мог. Крылатым тварям удалось наконец повредить какой-то существенный элемент механизма, несчастный курьер замер и камнем полетел вниз.

— Я знал, что так случится, — прошептал Флэндри. Птица-наблюдатель заняла исходную позицию. На этот раз к ней присоединились три новые подружки.

— Они, должно быть, учуяли торпеду или получили вызов, — предположил Доминик. — Больше нет смысла пытаться — правда? Энергетические заряды курьеров могут нам еще пригодиться.

Джана, которая до сих пор не произнесла ни слова, отбросила дубинку и со слезами на глазах бросилась в объятия своему пленнику. Тот гладил ее по волосам и шептал на ухо успокаивающие слова.

Наконец девушка немного пришла в себя, взглянула на Доминика и, по-прежнему всхлипывая, произнесла:

— Ты рад, да?

— Не могу отрицать, — согласился он.

— Т-ты бы предпочел умереть, лишь бы…

— Лишь бы не быть рабом? Да, боюсь, что так.

Она долго смотрела ему в лицо, а затем, совсем уже ровным голосом, прошептала:

— В этом мы с тобой похожи.

Жуки обнаружили Флэндри, едва он выбрался на край стены.

Джана задержалась на корабле, чтобы собрать припасы для длительного перехода. Доминик решил тем временем осмотреть птицу, упавшую на внешний склон горы. Конечно, парящие в воздухе твари могли обнаружить его и броситься в атаку, но это было не самым страшным из того, что ожидало впереди. Скорее всего ему удастся найти на шероховатой кромке кратера какую-нибудь яму, расселину, — одним словом, укрытие, недоступное для крылатых монстров. Если подпустить птиц поближе, можно пустить в ход бластер. По поражающей силе это оружие мало чем уступит корабельной пушке. Конечно, если мерзкие животные вызовут подмогу, на всех не хватит зарядов.

Ничего не случилось. Покрутив ручку переносной радиостанции, Флэндри отыскал частоту, на которой велась передача: щелчок и пауза, щелчок и пауза. Шифр барабанил с такой скоростью, что звучал в ушах как непрерывное завывание. Флэндри хотелось вставить несколько реплик в этот неестественно высокий писк, но он решил не привлекать к своей персоне излишнего внимания. Он надеялся, что на такой высоте птицы не заметят притаившуюся человеческую фигуру.

В остальной части спектра, если не считать бессмысленного треска помех, радио молчало. Молчал и Велунд. Только ветер стонал над головой, под ногами скрипел снег и громыхали камни, из груди Доминика вырывалось шумное дыхание, а сердце громко стучало. Каменное дно кратера было покрыто льдом, пятнами снега, полосами тумана и издавало слабое свечение, которое тем не менее сожгло бы терранину лицо, не надень он защитного экрана. На фоне неизвестных созвездий и беспокойного диска Регина высоко в небе бежали растерзанные клочья облаков. Флэндри предстояло взобраться по почти отвесной стене.

Подъем оказался на удивление легким делом. Эрозия предоставила ему широкий выбор впадин — можно было ухватиться рукой или поставить ногу. Кроме того, при здешней силе тяжести человек в скафандре весил меньше, чем на Ирумкло без скафандра. Доминик сам не заметил, как приспособился к изменившемуся соотношению веса и инерции. Он не обратил бы на этот факт никакого внимания, но его беспокоило, что Джана не сумеет справиться со своим полегчавшим телом и таким образом замедлит их движение. К необходимости постоянно поглядывать на небо прибавилась новая неприятность: начали барахлить системы терморегуляции и обновления воздуха. Прошло совсем немного времени, и телу в скафандре стало невыносимо жарко. Флэндри покрылся потом и почувствовал неприятный запах.

«Обязательно надо будет исправить скафандры, прежде чем мы отправимся в путь, — думал он. — Когда я вернусь — если вернусь, — техническая служба получит хорошую взбучку. Однако уже в следующее мгновение его настроение резко упало. Что толку сердиться? Люди давно работают спустя рукава — ближние боссы ничего не понимают, дальние — далеко, а самой Империи просто наплевать, удержим мы эту часть границы или не удержим… Во времена наших дедов Терра была еще в состоянии отстаивать свои владения. Во времена отцов появился термин "мирное урегулирование", который на деле означал не что иное, как отступление. В наши дни, то есть, иными словами, в отведенное мне и моим сверстникам короткое мгновение света между двумя темными вечностями, это самое мгновение так и норовит превратиться в беспросветную ночь».

«Ну нет, — горячился он, скрипя зубами и крепче цепляясь за камни, — если от меня хоть что-нибудь зависит, этому не бывать».

Вот тут-то и появились жуки.

Они выпрыгивали из-за камней и льдин — двадцать — двадцать пять крупных насекомых длиной сантиметров тридцать — и летели по направлению к своей жертве. Каждая тварь имела десять когтистых ножек, раздваивающийся хвост и полдюжины шевелящихся антенн. В лучах Мимира их заключенные в панцири тельца горели пурпурным светом.

На несколько секунд Флэндри показалось, что он сошел с ума. Старые записи утверждали, что Велунд необитаем — и всегда был необитаем. Странно было бы ожидать чего-то другого. На планете, где царит вечный холод, где воздух разрежен, а почва перегружена металлами, где уровень радиации превышает все мыслимые нормы, ни о какой жизни не может быть и речи. Но даже если не принимать в расчет местных условий существования, остается последнее: Мимир был слишком молод. Его планетарная система образовалась всего несколько сотен мегалет назад из туманности, обогащенной тяжелыми металлами более ранних поколений звезд. Процесс конденсации еще не закончен, о чем свидетельствует туманная дымка, обволакивающая солнце, и высокая скорость движения гигантских метеоритов. Должно пройти немало времени, прежде чем здесь могла бы начаться жизнь.