Я тебе одолжу, сказала она.

Я был на том поле,

Да не по своей воле.

Привела меня куропатка Воло.

А сама улетела, пррри-веттт!

Фама-вождь был мудр и преисполнен знаний, однако и он никогда не слышал о поющей рыбе, да еще такой, которая ходила бы на поля кормиться вместе с куропатками.

И решил Фама-вождь оповестить об этом неслыханном чуде весь свой народ и всех своих соседей. Повелел он бить в тамтамы, призывая всех людей явиться в нему в пятницу, дабы все увидели и услышали рыбу голую и усатую, которая кормится на полях и жалуется на свою судьбу в тихой и грустной песне.

И когда пришла пятница, Фама-вождь приказал своему гриоту Мабо показать всем собравшимся удивительного Конко-сома, поющую рыбу, что кормится на полях."

Поющая рыба?..

Которая кормится на полях?..

Все переспрашивали друг друга и не верили своим ушам.

Как это рыба может кормиться на наших полях? изумлялись подданные вождя Фамы.

Как это рыба может петь? еще громче вопрошали люди из соседних деревень.

Да, эта рыба кормится на полях и поет! уверил всех Мабо, гриот вождя Фамы.

Воцарилась мертвая тишина, и в этой тишине гриот Мабо поднес к своему правому уху усатую голую морду Конко-сома.

Но ни одного звука не издали толстые губы рыбы без чешуи. Конко-сом, голый Конко молчал. Не пел и не говорил.

Трижды вопрошал его Мабо, придворный гриот, но Конко-сом продолжал молчать.

Сам вождь Фама обратился к поющей рыбе. Конко-сом не ответил и вождю.

Не знал вождь, что рыба голая и усатая может только трижды пропеть свою песню на суше. Он подумал, что Конко-сом не хочет открывать свою тайну перед всей этой толпой, что собралась на него поглазеть. Никакая тайна не может быть достоянием всех и каждого.

Повелел Фама своему гриоту Мабо вынести Конко-сома за пределы владений и распорядиться с ним, как гриот захочет.

Мабо-гриот твердо знал, что нельзя убивать певца, что бы он ни пел, о чем бы он ни рассказывал. Даже если он говорит слова, неугодные сильным мира сего! Такие слова всегда чистая правда, а если бы всех певцов убивали за правду, ни сам Мабо-гриот, ни предки его, гриоты, не прожили бы на земле и дня.

И вот Мабо-гриот унес Конко-сома далеко-далеко, к Большой реке.

Там он выпустил в воду рыбу голую и усатую и сказал ей на прощание:

Брат мой, певец, никогда не кормись воровством на крестьянских полях!

Но едва повернулся гриот спиной к реке, как услышал из глубины песню Конко-сома:

Брат мой, гриот,

Всего страшней тот,

Кто в долг обещает,

Кто нас обольщает.

Мабо-гриот,

Когда час придет,

Они все отбирают,

Нас в беде оставляют.

Бойся этих обманщиков,

Брат мой, Мабо-гриот!

Охотник и крокодил

Всем известно, что охотники из племени бассари никого и ничего не боятся. Живут они в своих хижинах среди скал с незапамятных времен, а охотятся в саванне и джунглях. И даже львы и пантеры их не страшат.

Но однажды, в дальние времена, случилась с одним охотником бассари беда. Далеко от реки, чуть не посередине саванны, встретил он вдруг крокодила. Не поверил охотник своим глазам! Саванна в тех местах безводна и бесплодна, а до Гамбии-реки целый день пути! Понятно, почему несчастный крокодил весь в пыли и в песке, еле дышит и только плачет. Сжалился над ним охотник, спросил:

Что ты делаешь здесь, папаша-крокодил? Как ты приполз в этот край антилоп и львов?

Стыдно было крокодилу признаться, что пополз он за раненой антилопой, надеясь поживиться, а она от него убежала. И вот начал он выдумывать:

Помоги мне, охотник! Обманул меня проклятый стервятник. Наговорил бог весть чего, будто посредине саванны есть большая заводь и дичи там видимо-невидимо! Вот и пополз я и выбился из сил, и теперь все эти стервятники кружат надо мной, ждут, когда я подохну. Помоги мне!

Как же мне тебе помочь? спросил охотник.

Брат мой! ответил крокодил, проливая крупные слезы. Я знаю, что ты наш враг. Но если сегодня ты сжалишься и отнесешь меня к реке, клянусь: отныне и навсегда никто из моего племени не тронет никого из твоего племени, когда охотники-бассари будут охотиться у реки на буйволов или бегемотов. Клянусь!

Что ж, подумал охотник, такая дружба пригодится! Тогда я смогу спокойно плавать по Гамбии-реке на своем челне.

Хорошо, согласился охотник. Постараюсь тебе помочь. Но только я тебя закатаю в сеть и подвешу на посох, а то до реки далеко, иначе мне тебя не донести.

И вот закатал он крокодила в сеть, скрутил ему лапы лианами, связал челюсти на всякий случай. А потом перекинул посох с крокодилом через плечо и понес.

Сначала бежал охотник, потом шел, потом брел весь в поту, задыхаясь и отдуваясь.

Сколько раз он перекладывал посох со своей опасной ношей с плеча на плечо, он и счет потерял. Но все же добрался до берега Гамбии-реки и тут развязал крокодила.

Но папаша-крокодил ему сказал:

Охотник, ты меня так долго нес, что у меня от лиан все лапы затекли! Прошу тебя, опусти меня прямо в реку!

Зашел охотник в реку по колени и уже хотел опустить крокодила в воду, но тот сказал:

Зайди в реку по пояс! Здесь мне трудно будет плыть.

Зашел охотник в воду по пояс. Но крокодил попросил:

Зайди еще поглубже, по самую грудь!

Охотник зашел поглубже. Но снова крокодил попросил жалобным голосом:

Зайди еще поглубже, чтобы вода была тебе по плечи!

Зашел охотник в воду по плечи, и тут крокодил сказал:

А теперь отпусти меня!

Отпустил охотник крокодила и хотел уже вернуться на берег. Но вдруг крокодил набросился на него.

Едва успел охотник сунуть ему свой посох в раскрытую пасть, чтобы крокодил его не перекусил. Но отпустить посох уже не мог, боялся.

Что ты делаешь? вскрикнул охотник. Отпусти меня!

Нет, я тебя не отпущу, потому что я голоден, ответил крокодил, стараясь освободиться.

Отпусти меня!

Я тебя не отпущу, я не ел два дня и сейчас очень голоден.

Эх, крокодил, неужели ты не знаешь, что за добро надо платить добром? Что свое слово надо держать?

За добро всегда отплачивают злом, ответил крокодил.

Пусть я теперь в твоей власти, но ты говоришь неправду.

Это ты один так думаешь!

Спроси кого хочешь, и все тебе скажут, что прав я, а не ты.

Хорошо, согласился крокодил. Давай спросим первых троих попавшихся. И если все трое скажут, что прав я, то знай: я тебя сожру!

Не успел он договорить, как к реке подошла старая-престарая корова. Окликнул ее крокодил и спросил:

Эй, корова Нагг, ты стара и мудра! Скажи нам, чем платят за добро: добром или злом?

За добро всегда отплачивают злом, ответила корова. Я-то уж знаю это лучше всех. Пока я была молода к плодовита, по вечерам, когда я возвращалась с пастбища, мне давали отрубей, и соли, и проса, меня мыли и растирали, и маленький пастух Пуло не смел поднять на меня свою палку, иначе хозяин избил бы его самого. В те времена я давала много молока и почти все коровы и быки моего хозяина были моими потомками. А теперь я состарилась, у меня больше нет молока и не будет телят. И теперь никто обо мне не заботится. Меня не водят на пастбище. Утром меня выгоняют палками за ограду, и приходится мне самой искать себе в зарослях скудное пропитание. Вот почему я и говорю: за добро всегда отплачивают злом!