- Инка, как можно ноут потерять? – Лена остановилась перед парадным входом рядом с урной, полной окурков и жизнеутверждающей надписью над ней «Не курить!».
- Вот так. Машина сломалась, в аэропорт я опоздала, села на попутку и, похоже, замок на сумке сломался. Что ноутбука нет, заметила только дома. Теперь вот думаю, как найти того, кто меня подвозил…
- А если не найдешь?
- Вот когда не найду, тогда и буду думать…
Девушки бодро бежали к остановке, расположенной буквально в паре сотен метров от входа в корпус. Мороз ослабел всего на пару градусов и все также ощутимо покусывал за лицо и сбивал дыхание. Небольшое, но яркое солнышко, словно нехотя, поднималось над крышами домов, вызолачивая снег и заставляя его нестерпимо, до рези в глазах, сверкать и переливаться. Дым от труб ТЭЦ поднимался строго вверх, намекая, что потепления в ближайшие дни ждать не стоит. Нахохлившиеся воробьи скакали возле павильона быстрого питания, остервенело чирикая и устраивая драки за брошенные крошки. Немногочисленные прохожие торопились попасть по месту назначения, спеша убежать в тепло, не было видно даже школьников, у которых как раз заканчивались зимние каникулы.
Успев в последний момент запрыгнуть в уже отъезжающий автобус, девушки, торопливо расплатившись с сонным кондуктором, пробежали на заднюю площадку, где ещё были свободные сиденья.
- Поехали ко мне, - Ленка, пристроив сумку на коленях, рылась в ней в поисках телефона. – С Нового года осталось полбутылки мартини, отметим зачет.
Предложение было довольно заманчивым, но Инна вспомнила о собственном вчерашнем зароке сесть на диету, а подруга, как назло, хорошо готовит, особенно удачной у неё получается выпечка…
- Нет, мне нужно хоть в квартире убрать, а то там такой свинарник после праздников, - Инка не то, чтобы врала – устроить генеральную уборку, конечно, нужно, но ей хотелось ещё раз спокойно все обдумать, а потом наведаться в автомастерскую, где колдуют над её машиной, чтобы попытать счастья с номером «Мазды» Сергея.
- Ну, смотри, моё дело предложить. Тебе что-нибудь из экзаменов сдавать?
- Нет, все три «автоматом», - вот именно в таких случаях Власова радовалась, что ответственность иногда пересиливает желание предаться нормальной студенческой жизни, забив на учебу.
- Везеееет, - абсолютно без зависти протянула Ленка, жмурясь от слепящего солнца, нагло заглядывающего в окна автобуса. Не завидовала она по той простой причине, что прекрасно знала, сколько сил и времени Инна убивает на учебу. Она и сама раньше старательно тянулась за подругой, но замужество и рождение сына сменило приоритеты, так что теперь Лена радовалась хотя бы тому, что Инка, даже освобожденная от экзаменационной кабалы, все равно старательно готовится вместе с ней, исключительно для того, чтобы объяснить непонятные моменты Елене. – Точно не хочешь ко мне? Вчера такой пирог с вишнями испекла…
Перед мысленным взглядом Инки предстал пирог – аппетитно-румяный, пышный, с золотистой корочкой, а если надломить, в воздушном тесте видны красные до черноты вишни, сочные, с терпковатой кислинкой… Следом за этим видением предстали горестно поникшие штанинами джинсы и новое платье, из которого она «выросла» килограмма на три.
- Нет, - девушка тяжело вздохнула и нахмурила брови. – Я и так за эти дни отожралась, теперь только яблоки и капуста.
- Ну тебя, вечно фигней страдаешь, - Ленка была в корне не согласна с самоуничижительным порывом подруги. – Зато у тебя грудь четвертого размера.
- И задница почти пятидесятого… - Инка мрачнела прямо на глазах.
- Н-да, не поспоришь…
Они увлеклись беседой, потому не сразу поняли, что сидящий рядом дедушка, замотанный едва ли с головы до ног с пуховый платок, которым, за давностью лет производства, брезговала даже моль, прислушивается к их разговору.
- Тю, нашла о чем переживать, - старичок, подмигнув выцветшим от старости бледно-голубым глазом, ударился в воспоминания. – Я на своей Клавдии когда женился, еле через порог перенес, такая роскошная женщина была. Свидетеля на помощь звать пришлось…
- Спасибо на добром слове, - Ленка, заметив, что они уже подъезжают к остановке, вскочила, потянув за собой Инну, которая явно собиралась ввергнуться в пучину отчаяния и депрессии. – Видишь, нам, оказывается, есть, к чему стремиться…
Только уже на улице заметив, что по инерции вскочила вместе с подругой, Инна досадливо поморщилась – ей нужно было выходить через три остановки.
- Ты зачем меня оттуда вытащила? – пришлось прижать варежку к лицу – от вдыхаемого ледяного воздуха сразу схватило зубы и запершило в горле.
- А то я тебя не знаю, - Лена, подхватив её под руку, повела Власову за собой, лавируя между участками ничем неприкрытого льда. – Сейчас придешь и начнешь страдать, что толстая, страшная и вообще никому не нужна.
- Это когда я так страдала?! – девушки не шли, а почти бежали – только-только отогревшись в салоне автобуса, они мерзли ещё сильнее.
- Ну, не было, так начнется, - Ленка суетливо рылась в карманах, на ходу отыскивая ключи. – Посидишь у меня часик, отогреешься, с Егоркой поиграешь и пили домой, кто тебя держит?
Искомые ключи, наконец, нашлись спрятанными за подкладку, потому что кое у кого постоянно не доходили руки зашить дырку в кармане.
В отличие от Инкиного подъезда, Ленкин был чуточку светлее и чище, но наскальная живопись, повествующая о присутствовавших тут личностях и ударном эротическом труде некой Светки из двадцать восьмой квартиры, покрывала не только стены и подоконник – даже потолок кто-то использовал, как доску объявлений. Там красовалась надпись, посвященная все той же Светлане, названной словом, которым русский человек мог выражать все эмоции от крайней степени негодования и апатии до феерического восторга.
- Популярная девушка…
- Переехала год назад, но память о ней ещё жива, - Ленке даже не нужно было поднимать голову, чтобы понять, кого именно имела в виду подруга. Миновав пару лестничных пролетов и погремев ключами, хозяйка помещения гостеприимно распахнула дверь:
- Хватит в дверях стоять, - для ускорения Лена подтолкнула Власову в прихожую и, лязгнув напоследок замками, начала торопливо раздеваться. Все убыстряющиеся движения спровоцировал детский вопль, тональность которого постепенно повышалась, отчего Инна даже прикрыла уши ладонями. Все ясно, Егорка услышал, что мама вернулась, и теперь требовал внимания, заботы и молока.
- Дай сюда, - Инка отобрала у Ленки её дубленку и шапку. – Я сама повешу, иди, успокой ребенка, а то опять соседи придут скандалить…
Следовало заметить, что вредная бабка, жившая этажом ниже, регулярно приползала, чтобы высказать молодым родителям свое мнение относительно неправильного воспитания их отпрыска. Убеждать каргу, дружно ненавидимую всем подъездом, было бесполезно, потому Ленка поступила гораздо проще – сунула заходящегося в крике сынишку в руки бабке и предложила показать класс, укачав ребенка. Та вызов приняла, но уже через полчаса трусливо ретировалась, практически оглохнув на оба уха – Егор подобной заменой оказался недоволен, что и выразил в таком визге, что и у его родителей потом пару дней наблюдались признаки контузии.
На то, чтобы успокоить, сменить подгузник, накормить, убаюкать, ещё раз сменить подгузник и т.д. ушло намного больше задекларированного часа, за который Инка подверглась допросу со стороны теть Гали, Ленкиной свекрови – ещё молодой женщины, которая относилась к невестке почти по-дружески, чему завидовали все их замужние подруги.
С вопросов относительно учебы и общих знакомых общение как-то резко свернуло на Иннину личную жизнь, потому девушка предпочла все-таки рискнуть пока ещё не обретенной вожделенной стройностью и сделать вид, что полностью увлечена пирогом, только бы ничего не рассказывать.
- Нечего замужем делать, поверь моему слову, - теть Галя тоскливо посмотрела на дно кружки, в которой плескался крепкий до красноты чай с несколькими мохнатыми чаинками, так и норовившими попасть в рот.