— Не поеду. — Дарин уныло смотрел на дорогу.

— Из-за Шэрон?

— Я сказал, что не поеду, — значит, не поеду.

— Ну, подумай. Она ведь тебе еще тогда все объяснила. Она тебя не любит.

— Неправда! — Дарин вскочил, щит закачался и подозрительно заскрипел. — Она просто не знает, как я к ней отношусь! Не догадывается, что я чувствую. Если б она знала, то полюбила бы меня.

— Нет, ты все-таки пошевели извилинами. Она тебя старше, — Зеро посмотрел на Дари-на. — Ты сядь, успокойся, а то грохнемся и не заметим. Так вот, она тебя гораздо старше, красивая, умная. С ногами-руками все в порядке, все округлости на месте. И ты хочешь, чтоб такая женщина полюбила тебя, сопляка? — Зеро удивился, откуда у него появился такой учительский тон, но остановиться не смог и, все больше впадая в роль, продолжил:

— Ей нужен кто-то поумнее, взрослый, с достатком. Типа нашего босса. Своя мастерская, квартира, машина. И сам не урод, хоть и болван. В общем ей требуется человек особенный.

— А я и есть особенный! — Дарин опять вскочил, колыхнув помост. — Я.знаешь чего могу?

— Дарин, прошу, только не надо!

Но было уже поздно. Светофор на перекрестке неожиданно мигнул и резко, пропустив желтый, загорелся призывным зеленым огнем. Водитель, уже собиравшийся нажать на тормоза, вместо этого вдавил газ. Машина дернулась и пошла быстрее. До Коннер-виля оставалось четыре километра, и водитель, спешивший на свидание, еще успел порадоваться случайному «зеленому».

Скрежет металла, стекло осыпается мелкими осколками. Ремень безопасности, просто накинутый на плечи, соскальзывает. Руль ударяет по рукам, врезается в грудь. Приборная доска дергается к лицу…

Две машины на перекрестке врезались почти под прямым углом. Водитель первой, пожилой таксист, успел нажать на тормоза, но было слишком поздно. Машина пошла юзом и со всей скоростью, набранной на пригородном шоссе, врезалась в другую. Обе, уже совершенно искореженные, вылетели на обочину.

— Ух ты! — выдохнул Пустышка, с болезненным интересом смотревший на происходящее. — Ни фига себе… Как ты их?

— Сложно, что ли, — Дарин пожал плечами. — Я эти драндулеты с утра столкнуть пытаюсь, а они все, заразы, притормозить успевают. А сейчас не успели.

— Ты что, за ними охотился? — Зеро удивленно расширил глаза. — А зачем? Пускай себе едут.

— Думаешь, я совсем дурак? Ради развлечения? Ошибаешься… Ох, ошибаешься. Вы меня все за идиота держите, а я не идиот. Я все продумал. Шэрон меня почему не любит? Да потому, что она хорошая и замужем. А хорошие мужу не изменяют… Сообразил?

— Э-эм… — пробормотал Зеро.

— Вот произошла авария. Кто приедет разбираться?

— Полиция, — ответил Пустышка не задумываясь.

— Ну, полиция, это само собой. «Скорая помощь», попятное дело, а еще кто?

— Рабочие, разбитые машины увозить… — Зеро потер лоб. — Ты что же, босса ждешь? Так поехал бы прямо к нему. Зачем человека угробил?

— Тебе ли говорить, — отмахнулся Дарин. — Да и не убивал я никого. Я только светофор переключил. И вообще, кто меня вынудил? Кто говорил, мол, ничего во мне особенного? — Дарин, сжав кулачки, наступал на Зеро.

Зеро отступил на шаг, примиряюще протянул бутылку пива. Они посидели молча, прихлебывая из бутылки. Потом Пустышка не выдержал и развернулся к Дарину:

— Что ты с ним хочешь сделать?

— С кем? — Дарин отломал щепочку и кинул ее вниз.

— С боссом.

— Поджарить. Медленно и больно.

— Ты с ума сошел? — Зеро приподнял брови. — Он же твой начальник. Он тебя на работу взял, деньги тебе платит. Нельзя так по-свински. Он тебе работу, а ты его за это поджаривать!

— Не за это, — Дарин отвечал так, словно очень хотел спать, а ему мешали болтовней.

— Тогда за что? … — За Шэрон.

— Мне наплевать на твоего босса. Но Шэрон! Она ведь станет ненавидеть тебя после этого. Как она сможет полюбить убийцу своего мужа? Вот если бы ты его спас от смерти! Вот тогда… Тогда бы ты стал героем. Этаким суперменом. Человек-молния! Стремительная вспышка! Земной громовержец! Детишки говорили бы мамам: «Я хочу быть похожим на Дарина, укротителя электричества». Да Шэрон к тебе сама бы прибежала, заплакала бы на груди, засучила ножками: «Возьми меня, любимый, возьми». А ты снизошел бы до нее…

— Замолчи.

Зеро посмотрел на серое лицо Дарина. Кровь сочилась из прокушенной губы, в глазах застыло обреченное выражение.

— Эй, ты чего? Что-то случилось? Пустышка хотел схватить Освальда за руку, но тот вывернулся и стал спускаться по лестнице. Зеро посмотрел на дорогу. Между полицейской машиной и «скорой» стоял джип техпомощи. Джон Кавит о чем-то беседовал с шерифом. Пустышка вздохнул.

Новенький взятый напрокат «шевроле» подкатил к невысокому двухэтажному дому. Колеса прошуршали по гравию и, мягко притормозив, замерли около калитки. Хлопнула дверца. Деревянное крыльцо обижершо заскрипело под ногами входящих. Задребезжал звонок, когда-то украденный в школе.

— Добрый вечер. Вы мать Дарина Питера Освальда? — представительный брюнет, затянутый в строгий костюм и слегка придушенный галстуком, стоял в дверях.

— Здравствуйте, я. А что случилось?

— Мы хотим поговорить о вашем сыне… — рыжеволосая женщина отодвинула мужчину и вошла в коридор.

— А вы кто такие? Это моя собственность, я регулярно плачу налоги. Сын у меня тоже послушный.

— Фокс Молдер. ФБР, — представился мужчина, протянув жетон. — А это мой напарник, Дэйна Скалли. Тоже агент Бюро.

— Извините… Проходите, пожалуйста. Простите, что у меня не убрано, я женщина старая, со здоровьем у меня плохо. Сын работает… А что он натворил? Нет, нет, не разувайтесь… — толстая женщина суетилась, загораживая собой проход.

— Не беспокойтесь, ничего страшного не случилось, — успокаивающе произнес Молдер.

— Скажите, вы не замечали за своим сыном каких-либо странностей? Необычного поведения? Не говорил ли он вам, что может сделать что-нибудь сверхъестественное, — выпалила Скалли.

— Я ничего не знаю. Дарин, может быть, глуповат, но он никого не обидит. Мухи не тронет… Очень тихий ребенок. А из сверхъестественного — он говорит, что его полюбит красивая женщина. Вот это действительно невозможно. Такого уродливого и тупого… — женщина дребезжаще засмеялась.

— Я думаю, что личные дела нас не интересуют. Простите, вы не покажете нам комнату Дарина.

— Проходите сюда. Вот здесь.

Они остановились напротив ярко выкрашенной двери. Фанерка, прибитая снаружи, была истыкана ножиком. Приглядевшись, можно было различить и круги, нарисованные карандашом. Ребенок развивал меткость.

— Нам с Дэйной надо поговорить, — Молдер повернулся к хозяйке дома. — Вы не оставите нас на минутку?

— Конечно, конечно… — толстая женщина, пятясь, выбралась в соседнюю комнату.

Молдер и Скалли зашли внутрь. Свет, пробивавшийся сквозь черные портьеры, висел пыльными столбами. В комнате царил беспорядок. Разбросанные под столом бумаги, детские игрушки, разобранный на мелкие части магнитофон. Дэйна подошла к коробке с обувью. Порывшись, выудила солдатский кожаный ботинок.

— Молдер! Действительно восемь с половиной. И рисунок тот же. Смотри! Вот здесь подошва обгорела. Там, на холме, действительно был Освальд. В него попала молния, и он остался жив… Странно, что ни говори.

— Ну почему странно, — откликнулся Молдер. — Живут они здесь недалеко. Вышел на прогулку, видит, гроза собирается… Побежал на вершину, чтоб поэффектней было. Вызвал молнию…

— Как вызвал? По телефону?

— Спроси… Он скоро придет, — Молдер мило улыбнулся. Взял со столика журнал и принялся перелистывать.

Скалли прошлась по комнате, полюбовалось рисунками на стенах. Вытащила из коробки игрушечный пистолет, повертела в руках и положила обратно. Наконец снова повернулась к Молдеру.

— Ты что, еще не читал последний «Плейбой»? Я думала, ты более прогрессивен, — Дэйна насмешливо смотрела на Фокса.

— Естественно, прочитал. Ты мне лучше скажи: не помнишь, был ли в него вложен портрет молодой женщины…