наизготовку. Несколько мгновений они стояли, буквально окаменев.
- Похоже, здесь держали множество скотины, - проговорил Малдер.
Митчем откашлялся.
- В конце восьмидесятых крупные фермы оказались нерентабельные-сказал
он.- Пришлось все бросить. Это была моя ферма.
- Ах, вот оно что, - сказал Малдер. - Тогда положите ружье, Эд.
- У вас тоже пистолет.
- У меня пистолет с транквилизатором для гориллы. Софи ведь где-то
здесь?
- Да, - ответил Митчем после паузы.
- Положите ружье. Хватит насилия, вам не кажется?
Не выпуская Малдера из вида, Митчем нагнулся и аккуратно положил ружье
на цементный пол. Малдер ногой откинул его подальше и незаметно перевел дух.
Он буквально чувствовал уже, как ему в живот влетают совершенно непрошеные
пули.
- Где Софи? - спросил он.
Митчем махнул рукой и ответил:
- Там.
- Тогда пошли, Эд.
- Пошли, Фокс.
Вскоре они ее услышали.
Сначала Малдеру подумалось, что, пока они тут резвились с
огнестрельными игрушками, муниципалитет Фэйрфилда, который, судя по обилию
стройплощадок в городе и окрестностях, маниакально стремился что-то строить
и перестраивать, подогнал к ферме копер и теперь тонная чугунная баба с размаху лупит снаружи в стены, снося нерентабельную ферму ко всем чертям. Он
даже успел подумать: из огня да в полымя. Как бы тут не засыпало нас…
И уже тогда сообразил, что это рвется на свободу несчастная Софи.
- Что это она? - почти шепотом спросил он, замедляя шаг.
- Бросается на дверь.
- Она с ума сошла.
- Сойдешь тут. Сколько лет жила, как у мамы, горюшка не знала… Она
тоскует без Уиллы.
- Ей страшно?
- А вы как думаете? Она же не железная. Мускулы у нее железные, это
да - а душой она нежнее любого из нас.
- Похоже на то,- согласился Малдер.
- Она может покончить с собой от тоски.
Они подошли еще ближе. Дверь была металлической, надежной. Софи ничего
не могла с ней сделать, могла лишь руки себе разбить. Или чем она там
кидается на дверь? Грудью? Вот, разбить себе грудь.
Женскую грудь. Пусть и лохматую. Все равно - женскую грудь.
Малдер судорожно сглотнул. На него вдруг накатила тоска. Молодая
обезьянья женщина Софи, огромная мягкая грудь которой предназначена была для
того, чтобы кормить и тютюшкать маленьких, несмышленых вертких обезьянышей, в кровь разбивала ее сейчас о холодный и неумолимый человеческий металл.
- Будем ее спасать.
- У вас там действительно только транквилизатор?
- Да. Собираетесь ударить меня по затылку?
- Еще не решил.
- Тогда я подскажу, что делать. Возьмите фонарь, будете светить мне
сзади, когда я войду. А пока - отоприте дверь.
Митчем мгновение всматривался ему в лицо, потом, чуть покачал головой.
Полез в карман за ключом.
Удары, словно по волшебству, затихли. Луч упал в темную бездну без
окон. Пятно желтого света прыгнуло по цементному полу вправо, влево…
- Вы ее видите? - шепотом спросил Малдер.
- Думаю, она вон там, слева, - так же тихо ответил Митчем.
Малдер шагнул вперед, следуя дулом пистолета за световым пятном. И в
этот момент луч, бивший из-за его спины, вдруг пресекся, словно
передавленный захватом капкана, а дверь грохнула, закрываясь. Малдер
обернулся.
- Эд! Эд Митчем!
Заскрежетал в замке ключ.
- Черта с два вы меня найдете…- пробормотал с той стороны Митчем, и
потом Малдер услышал его удаляющиеся шаги.
А потом ему стало не до сожалений и попыток обдумать дальнейшие
действия. Потому что из темноты вдруг стремительно надвинулось ревущее, зловонное; Малдер, обернувшись, наугад вскинул пистолет, но чугунный удар
уже прилетел; молодая обезьянья женщина, прекрасно, судя по всему, видевшая
в темноте, вполне в дамском духе закатила Малдеру полновесную пощечину.
Именно пощечину - когтистая лапа смазала ему по щеке.
Правда, эта пощечина вполне могла свернуть человеку шею. А уж как
челюсть на месте осталась - Малдер совсем не мог понять. От такой пощечины
он полетел в одну сторону, пистолет - в другую. И на сладкое Малдер как следует приложился затылком о цементный пол.
Продолжения не последовало. Малдер лежал, боясь шевельнуться, и слышал
лишь громовые удары собственного сердца да хриплое звериное дыхание из
темноты.
- Я тебя не трону, - тихо сказал Малдер.- Ты не бойся… я тебе
ничегошеньки плохого не сделаю.
- Ух! - сказала из темноты Софи. В ее голосе Малдеру послышалась
беззлобная ирония.
Некоторое время ничего не происходило.
А потом где-то в углу затеплился свет.
Софи сидела в каких-то двух шагах от Малдера, сидела совершенно
неподвижно и смотрела на него. Поза косматого чудища была исполнена какой-то
странной, не очень понятной человеку грации - а глаза были полны совершенно
понятной каждому человеку безнадежности, тоски. Свет быстро набирал силу. И
вот уже каждая шерстинка Софи запылала, будто охваченная тяжелым ртутным
пламенем. В этом рвущем глаза сиянии Софи наклонилась немного вперед и еще
раз заглянула Малдеру в душу. А потом медленно, отчетливо сделала несколько
движений ладонями на своем языке.
Так они поговорили в первый и последний раз.
Потом окончательно взбесившийся свет поглотил ее. Он был таким сухим и
густым, что Малдеру показалось, будто воздуха уже нет - и никогда больше не
будет.
Он потерял сознание.
Он пришел в себя от прикосновения Скалли.
- Фокс… Господи, Фокс, - бормотала она в полном отчаянии, светя ему в
лицо фонариком и растерянно одаривая его благостно легкими человеческими
пощечинами. Наверное, так она надеялась привести его в себя.
И, собственно, преуспела в этом.
Малдер застонал.
- Извини! - она отдернула руку. Малдер смутно видел Скалли, заслоненную
бьющим ему в глаза лучом фонаря, - но ему показалось, что на лице ее
написалось счастье. - Флэш, скорую немедленно!
Малдер услышал, как кто-то коротко протопотал к выходу.
- Где Софи?
- Не знаю…- растерянно ответила Скалли. - Мы тоже рассчитывали ее
здесь найти, но, кроме тебя, тут никого…
- Они забрали Софи.
- Кто?
Он помолчал, собираясь с мыслями.
- Где мисс Эмброуз?
- На улице, в машине. Она сдала Митчема.
- Я должен с ней немедленно поговорить.
Малдеру удалось встать лишь со второй попытки.
Казалось бы, зрелище полицейских машин, воющих сиренами и
переливающихся мигалками на крышах, давно должно было бы приесться Малдеру.
Временами у него возникало чувство, что оно действительно приелось. Но на
дрожащих ногах выйти к этому суматошному табуну, выйти после того, как уже, в сущности, простился с жизнью, и даже дважды простился - было чертовски
приятно. Сейчас Малдер любил и обожал каждую мигалку, каждую полоску на
бортах четырехколесных бесполых особей своей родной стаи.
Мисс Эмброуз была возбуждена и почти весела. Она оживленно и с
неподдельным интересом озиралась, бурно жестикулировала, живо рассказывала
что-то водителю одной из машин, даже смеялась. Может быть, это было что-то
вроде истерики.
А может, и нет.
Увидев ковыляющего к ней, залитого кровью от уха до подмышки Малдера, она прервала свой рассказ на полуслове и спросила: - Где Софи?
Ее не интересовало, где Митчем. Ее не волновал Ланг. На Малдера ей было
вообще плевать. Ей хотелось немедленно знать, где Софи.
Малдер молча подошел к ней вплотную. Скалли шла за ним след в след, -
не прикасаясь, но ежесекундно готовая поддержать его за локоть, если у него, например, закружится голова.
- Мисс Эмброуз,- сказал он, стараясь унять дрожь в голосе и в