— Кто напал на вас? — спросил Джефферсон.

— Они не называли своих имен, — горько усмехнулась она, — но я поняла, откуда они, да и вам они, наверняка хорошо известны. Это люди из Ми-6, они сделали мне укол, и я не чего не соображая, начала им все выкладывать, потом, они укололи меня еще раз и выбросили из машины. Я плохо помню, о чем говорила им, и… боюсь, вам будут угрожать, как Дейлу…

— А что, Дейлу угрожали? — удивленно спросил Джефферсон, глядя на мертвенно бледную Тину.

— Да, я не раз была свидетельницей его разговоров по телефону, да он и сам мне рассказывал. У нас, — немного смутившись, она опустила глаза, — были близкие отношения, и Дейл о многом рассказывал мне, я думаю, даже о том, что я не должна была знать. У нас мало времени… он сказал, что если с ним что-нибудь случится, он спрячет вещество в ошейнике Рокки… — она медленно опустилась на подушку, — … извините, голова кружится…

— Может врача позвать?

— Нет… немного полегчало… Так вот, он сказал, что если что, я ни кому не должна говорить о месте, где вы нашли вещество, это на тот случай если пропадет ошейник и дневник.

— Так оно и случилось, — мрачно прервал ее Джефферсон, — и я догадываюсь, кто мог забрать ошейник и возможно дневник…

— Знаете, о чем я тут подумала, — на лбу Тины залегла тоненькая морщинка, — я знала, что ошейник с веществом Дейл оставил у своей тетушки в Хиклиброу. Что, если эти люди наведаются к ней, я боюсь за нее… вы должны…

— Тихо, — Джефферсон приложил палец к губам, ему послышалась какая-то возня за дверью. — Я посмотрю, что там.

— Будьте осторожны…

Ричард подошел к двери и только хотел выйти, как ее с силой распахнули, как будто точно зная, что за ней кто-то будет. Получив мощный удар по лицу, Джефферсон покачнулся и рухнул на пол, теряя сознание. Его сознание погрузилось во тьму, и он не видел, что происходило в комнате. Ричард ни чем уже не мог помочь несчастной домработнице, на долю которой выпало знать больше, чем нужно для ее милой хорошенькой головки.

Очнувшись, он понял, что лежит на кровати, голова раскалывалась.

— Он пришел в себя, доктор, — сообщил приятный женский голос. Сквозь туманную пелену, Ричард разглядел склонившегося над ним доктора Чейза.

— Ну что, как вы, Ричард?

— Не знаю, — скорее простонал, чем пробормотал Джефферсон, — что случилось, я ничего не помню.

— Вас нашли около входа в больницу, наверное, на вас напали хулиганы. У вас не было бумажника, и… вас сильно избили, какой кошмар, столько всего за один день.

— А… Тина? — спросил Ричард, боясь услышать что-нибудь страшное.

— Да… она, к сожалению той же ночью… покинула нас. Я говорил, что будет чудо, если она выживет, — доктор Чейз протер запотевшие очки, — а у вас будет все нормально, хорошо, что вас обнаружила медсестра, а то не знаю, чем бы все кончилось. Мы сообщили в полицию, а комиссар узнал вас и сказал, что сообщит домой.

Покормив рыбок, Огаста Кинсли повернулась к Бёрку. Это была маленькая женщина с коротко подстриженными седыми волосами, лет сорока. Тонкие, плотно сжатые губы говорили о твердом характере, не терпящем компромиссов. В ярко голубых глазах была холодная сталь воли, о которой так же говорил острый выпирающий подбородок. Иногда казалось, что Огаста Кинсли не умеет искренне улыбаться и быть обыкновенной женщиной. Она была шефом Ми-6 и привыкла быть такой, по словам ее подчиненных, железной леди.

— Ну, агент Бёрк? Что вы мне хотите сообщить? Я очень не довольна вашей работой, как все это грубо и не профессионально.

— Да, мэм, немного перегнули палку, — Бёрк переминаясь с ноги на ногу, смотрел на свои начищенные до блеска ботинки.

— Кругом трупы и покалеченные, словно это работают не профессионалы Ми-6, а мясники на скотобойне. Что с Джефферсоном?

— Ему уже лучше, врачи говорят, через месяц другой он уже будет в норме, его перевели в нашу больницу, где его наблюдают наши врачи.

— Зачем нужно было так его калечить?

— Чтобы он не увидел, как мои люди избавились от свидетеля, который мог многое ему рассказать, а теперь, Джефферсон ничего не помнит, что случилось в больнице Святого Бартоломео.

Кинсли покачала головой и, сев в кресло, налила себе воды.

— Что сделано, то сделано, хоть мне и не нравятся ваши методы, агент Бёрк, они действуют. Если загадочного вещества нет у миссис Вайс, то я знаю у кого оно, — Огаста хищно улыбнулась и от этой ледяной улыбки по спине Томаса пробежали мурашки. — Что там с Сэмюелем Донованом, что нового вы мне можете доложить?

— Этот человек — гражданин Советского Союза, Арбенин Дмитрий Николаевич, был завербован агентом Ми-6, Линдоном Ройсом в марте 1974 года. Арбенин согласился работать на наше правительство и успешно трудился в лаборатории вместе с Дейлом Мелвилом. Он…

— Подождите, Бёрк, — прервала его Огаста, — у меня к вам вопрос, как к специалисту, знавшему Мелвила и этого Арбенина — Сэма Донована или как там его еще. Мог ли Арбенин создать подобную микросхему, как Мелвил?

— Микросхему не знаю, а вот провести успешную имплантацию ее, мог, он как раз работал в этой области. Линдон его завербовал как прекрасного нейрохирурга, именно для этой цели. У нас еще не было такого хирурга, который так успешно проводил операции на мозге. Арбенин же, нескольким испытуемым внедрил чип Мелвила, но без этого вещества, они будут работать до того времени, пока не начнутся возрастные изменения, по этому простой чип рассчитан не более, чем на пять, максимум десять лет. Так сказал Джефферсону Мелвил, и этот разговор зафиксировал один из моих сотрудников. Дейл хотел скрыть от правительства некое вещество, как они его называют. Происхождение его неизвестно и только Джефферсон мог нам все рассказать, но он… я сомневаюсь, что он будет с нами сотрудничать. Он может закончить проект «Медуза», но нужен ли нам такой киборг, если через некоторое время, его мозги просто поджарятся и взорвутся.

— Нужен, — спокойно кивнула Кинсли, — почему работа процессора Мелвила не долговечна, вам известно?

— Только из того разговора, но это лишь предположения о несостоятельности чипа. Нужно проводить еще более глубокие исследования. По моим данным, в США идет разработка подобных микросхем и изучается их взаимодействие с мозгом человека или с его отдельными частями тела. У меня есть подозрения, что Арбенин многое мог бы нам поведать…

— Так найдите его, где ваши хваленые ищейки, агент Бёрк? — Огаста напряженно скрестила руки на груди. — Он был у миссис Вайс, где, по всей видимости, Мелвил спрятал вещество, нам стало известно, что оно было в собачьем ошейнике.

— Да, мэм, мы навестили эту леди, не обошлось без небольшого эксцесса…

— Ну, Бёрк, это ваш стиль, — холодно прервала его Огаста. — Вы допустили много ошибок, и я отстраняю вас от работы с этим делом. Арбениным займутся другие агенты, более профессиональные. Вас же мы хотим отправить в Соединенные штаты, там есть одно дело, как раз для вашего стиля работы, — она, криво усмехнувшись, подошла к столу. — Вам все объяснит мистер Макмиллан.

Бёрка раздирали противоречия, он был страшно недоволен, но пытался не подавать вида. Эта стерва Огаста хочет моими руками делать всю грязную работу, а потом сливки собирают ее послушные, безропотные мальчики.

Огаста, словно читая мысли Бёрка, подошла к нему и, положив свою маленькую, но твердую ладонь ему на плечо, сказала:

— Я предупреждала вас, Томас, многим людям из правительства стали не нравиться наши методы, хотя это были ваши Ноу-хау, — сделав акцент на слове ваши, она посмотрела в глаза Бёрку и, развернувшись, направилась к своему столу. — Да, и смените одеколон, при вашей работе, от вас должен исходить немного другой запах, не такой резкий.

Томас, принюхавшись, не понял ее намека, но его размышления прервал вошедший Трей Макмиллан, помощник Огасты Кинсли и ее правая рука. Протянув руку Бёрку, он понял, что тот почти разжалован в рядовые.