— Странно, — наконец произнесла она. — Молдер, они хрупкие, как будто замороженные. Однако температура в помещении немного выше нуля — по крайней мере, на стенах видны потеки воды, и совсем нет изморози. Что бы это такое могло быть?

Последний вопрос являлся риторическим — Молдер разбирался в биохимии лишь на уровне среднего ученика средней американской школы. Он пожал плечами и для порядка еще раз пошарил лучом своего фонаря по каюте. Здесь было шесть двухъярусных коек — двенадцать спальных мест, из которых два нижних пустовали. Поверх одного из аккуратно заправленных одеял лежала книга обложкой вниз. Белесая «плесень» на ней отсутствовала, и Молдер попытался аккуратно поднять эту книгу двумя пальцами. К его несказанному удивлению, этот эксперимент оказался успешным — книга не развалилась в пальцах и не рассыпалась в прах. Страницы пожелтели и сделались хрупкими, однако их можно было листать и читать. Молдер закрыл томик и взглянул на обложку. Нарисованный там оскаленный скелет с ржавым зазубренным мечом выглядел совсем не страшно и абсолютно неубедительно.

— Очень странно, — задумчиво произнесла Скалли. — Создается впечатление, что тело просто подверглось глубокой заморозке…

И в этот момент откуда-то сверху донесся басовитый голос корабельного гудка, а затем — лязг металлических ступенек под торопливыми шагами. Молдер бросился к выходу, Скалли последовала за ним. Поднявшись на верхнюю палубу, они увидели Трондхайма, который отчаянно вопкл и размахивал руками. Чуть позже обнаружилась и причина столь странного поведения шкипера. Пока он занимался обследованием брошенного корабля, его траулер отдал швартовы и теперь, рокоча дизелем, задним ходом медленно отваливал от эсминца. Очевидно, кому-то на борту «Мориты» очень захотелось самому занять место шкипера.

Вскоре рыболовное судно скрылось в тумане, а через некоторое время утих и рокот мотора. Шкипер Трондхайм закончил извергать проклятия ему вслед и, сверкая налитыми кровью белками глаз, обернулся к Молдеру и Скалли.

— Это был мой корабль! Черт вас раздери, это был мой корабль! А теперь они бросили нас здесь, а сами слиняли. Конечно, это все проклятый Хантер подстроил. Он давно зарился на мою долю, так сейчас она вся и достанется ему. А виноваты во всем вы — вы затащили меня сюда, на эту проклятую ржавую посудину, где мы все и отбросим копыта! Здесь ведь даже не осталось ни одной целой шлюпки, на которой мы могли бы уплыть!

— Успокойтесь, капитан! — Молдер попытался положить руку на плечо Трондхайму, но тот вырвался и отскочил назад. — Сейчас мы поднимемся в рубку, наладим рацию и пошлем сигнал бедствия. Уверен, что не позднее, чем через пару-тройку часов кто-нибудь да откликнется…

Борт «Карнарвон», шесть часов спустя.

— Теперь что-нибудь загорелось? — спросил Молдер, не высовывая голову из отсека.

— Нет, — коротко ответила Скалли.

— А если вот так? — Тоже ничего.

Из недр отсека с радиооборудованием виднелись только ноги Молдера. Он лежал на спине и ковырялся отвертками в порядком проржавевшей электронике, пытаясь превратить сложнейшую радиолокационную аппаратуру хотя бы в некое подобие простейшего искрового передатчика.

Пока это у него получалось не слишком успешно.

— Так, кажется, вот этот контакт… Скалли, дай мне, пожалуйста, тот разъем, который на желтом и белом проводе.

Из отсека показалась раскрытая ладонь, и Скалли вложила в нее нужный разъем. Рука вновь исчезла, вслед за этим раздалось позвякивание и сопение.

— Тьфу ты, черт… Ну хоть теперь есть какие-то изменения?

— Нет, никаких… Ой, действительно загорелась одна лампочка!

— Где и которая?

— Желтая, в нижней части пульта, справа. И обе правых шкалы тоже осветились. Кажется, стрелки на них шевелятся…

— А больше ничего не горит?

— Кажется, нет… Нет, больше ничего. Молдер снова засопел, а потом начал вылезать из отсека. Даже в свете аварийного фонаря по его физиономии можно было понять, что к большому успеху его ковыряние в аппаратуре не привело.

— Ладно, пока передохнем. Что у нас сегодня предполагается на ужин?

— Рыбные консервы, — ответила Скалли. — На камбузе в морозильниках все давно истлело, но банки, как ни странно, выглядят целыми. Я открыла одну из них — обычная сардинелла в масле, вполне съедобная. Так что, на ближайшую неделю пищей мы обеспечены.

— На ближайшую неделю — да, — подал голос Трондхайм, до этого молчаливо стоявший у переднего стекла рубки, облокотившись на навигационный пульт. — А что мы будем есть дальше?

— Я думаю, к этому времени до нас уже доберутся спасатели, — как можно беспечнее заявил Молдер.

— Какие спасатели? Вы только что целых два часа возились с радиостанцией, но так и не смогли ее наладить! Мы даже не сумеем вызвать помощь!

— Может быть, еще сумеем. Кроме того, через неделю наше отсутствие так и так будет замечено.

— Интересно, кем это? Я же говорю, мерзавец Хантер приложит все усилия, чтобы обставить дело шито-крыто. Он заявит в полицию, что капитана и юнгу унесло в шлюпке в открытое море и найти их не удалось, а все остальные подтвердят. Или скажут, что просто спали и ничего не видели. Подумаешь, пропала в море шлюпка с двумя людьми. Такое в здешних местах случается каждый месяц, а иногда и не по разу.

Молдер удивленно посмотрел на Трондхайма:

— Неужели вы думаете, что наше присутствие на борту «Мориты» кому-то удастся скрыть?

— Да запросто! Вряд ли вы регистрировали свою экспедицию в полиции или другом официальном учреждении. Иначе вам бы пришлось не одну неделю потратить на оформление разрешений на исследовательскую деятельность в соответствующих, инстанциях. Поверьте мне, я местную бюрократию знаю очень хорошо…

— Вы думаете, что мы имеем контакт только с местными инстанциями?

Эта загадочная фраза заставила Трондхайма поперхнуться. Он удивленно воззрился на Молдера.

— Почему мне не желают честно говорить, что же все-таки здесь происходит? — Теперь в голосе Трондхайма чувствовался нерешительный гнев пополам с растерянностью. — Послушайте, этот траулер был не просто моим заработком, он был всей моей жизнью! А сейчас негодяй Хантер угнал его и оставил нас среди мертвецов. Теперь мы в одной лодке, поэтому я имею полное право получить ответ на прямой вопрос!

Чувствовалось, что шкипер готов был покориться судьбе и признать над собой чье-нибудь старшинство — лишь бы ему продемонстрировали, что дела идут вовсе не так плохо, как кажется. Поэтому Молдер счел необходимым окончательно закрепить успех:

— То, что вы здесь видите, — результат эксперимента, проведенного военными. То есть предполагается, что это может быть именно так…

— Военного эксперимента? — В голосе Трондхайма чувствовалось недоверие. Судя по всему, он ожидал чего-то другого.

— Да, эксперимента с направлением и скоростью течения времени. Судя по всему, корабль и все, что на нем находится, движется по временному потоку ускоренным темпом…

— А можно выражаться понятнее? — буркнул Трондхайм.

— Есть основания предполагать, что время на этом корабле идет быстрее.

— По-моему, вы еще большие психи, чем Хантер, — покачал головой Трондхайм, переварив полученную информацию. — Время идет быстрее — надо же такое придумать!

— Эта гипотеза не более фантастична, чем ваши рассказы о конунгах и преддверии Вальхаллы, — парировал Молдер. — А кроме того, чем вы еще объясните всю эту ржавчину и странное разложение трупов там внизу? Между прочим, корабль был спущен на воду в 1989 году, а пропал без вести две недели назад.

В этот момент с палубы донесся крик.

— Это Хальверссон, — насторожился Трондхайм. — Кажется, там что-то случилось!

Он распахнул дверь и выскочил на крыло мостика. Молдер и Скалли последовали за ним. Туман стал еще гуще, он клубился у самых бортов, затянув нос и корму корабля. Крик больше не повторился, и было совершенно непонятно, в каком направлении надо двигаться.