— Это тебе, — протянул он ей букет. — Поздравляю с днем рождения!

— Какие красивые… Спасибо! У меня уже весь дом в твоих цветах! — воскликнула она.

Есехин и в самом деле при каждой встрече дарил ей цветы, и иногда его мучил вопрос: как к этому относится Варин муж? Не замечать, что практически ежедневно жена возвращается с букетом, он, конечно, не мог, и вряд ли подобные наблюдения улучшали его настроение. Но Дмитрий не испытывал к Валерию никакого сочувствия, словно тот был в чем-то виноват.

— И что же мы будем делать? — спросила Варя.

— Я забронировал столик в гостиничном ресторане и снял номер. Поэтому есть два варианта: мы можем отпраздновать твой день рождения — пообедать, выпить вина, а потом, если захочешь, поднимемся в номер. А можно и наоборот: сначала пойдем в номер, а потом — в ресторан.

Появившийся на ее лице румянец в очередной раз поразил Дмитрия. Варя всегда проявляла какую-то неловкость, когда в их разговоре хотя бы проскальзывал намек на секс, и в то же время была совершенно бесстыдна, когда дело доходило до самого секса. В постели она разительно менялась: у нее была безудержная фантазия, которую ограничивали лишь физические возможности и анатомические особенности человека.

— Есть и еще один вариант, — внимательно разглядывая цветы, сказала она. — Подняться в номер, заказать бутылку шампанского и не выходить оттуда до половины шестого. Потом нужно будет сломя голову мчаться домой. Сегодня вечером ко мне могут нагрянуть гости — так, ничего особенного, только близкие. Но надо хотя бы немного подготовиться.

Возражать против такого предложения Дмитрий не стал. Они молча, словно не были знакомы друг с другом, зашли в гостиницу, поднялись на лифте до нужного этажа и отыскали свой номер. Пока Дмитрий разбирался, какой стороной всунуть в дверной замок магнитную карту, Варя стояла с видом человека, совершенно случайно оказавшегося рядом.

«Балчуг» был одной из лучших гостиниц Москвы, и это проявлялось буквально во всем: в идеальной чистоте, в бесшумных кондиционерах, в улыбчивом, приветливом персонале, в шелковистом, струящемся постельном белье. И даже в том, что, когда они зашли в номер, в ванной комнате уже лежал второй белоснежный махровый халат с золотым вензелем, хотя с тех пор, как Есехин сделал соответствующее распоряжение администратору, прошло не более десяти минут.

Впрочем, халаты понадобились нескоро. Первым делом они быстро разделись и упали на широкую кровать. И Дмитрий в очередной раз сошел с ума от Вариного гибкого, податливого тела, чутко, счастливо реагировавшего на любую его ласку, на любое желание, от ее особого аромата, стонов и горячего шепота: «Ты у меня вообще не будешь спать по ночам!»

В этой фразе было столько волнующего и в то же время пугающего, что он постарался не вдумываться в ее смысл. За ней скрывалось не только огромное счастье, но и такие крутые повороты в его жизни, в жизни близких ему людей, к которым он еще не был готов. И Варя, словно опытный психолог, тонко чувствующий настроение своего пациента, тоже пока не стала развивать эту опасную тему.

Потом Дмитрий заказал в номер бутылку шампанского, два салата с креветками и яблочный штрудель со сливками — любимый Варин десерт. Столик на колесах, на котором официант доставил всю эту снедь, они распорядились придвинуть к кровати, чтобы даже во время еды не оставлять свое любовное логово.

Есехин разлил по бокалам шампанское, и они собрались уже выпить, как вдруг он хлопнул себя по лбу:

— Подожди минутку, — Дмитрий соскочил с кровати, нашел свой пиджак и вытащил из кармана красную бархатную коробочку. — Это мой подарок. На память.

С каким-то детским любопытством Варя взяла коробочку и открыла ее. Внутри, на мягкой подушечке, лежало кольцо с небольшим бриллиантом. Освещение в гостиничном номере было приглушенным, однако его оказалось вполне достаточно, чтобы драгоценный камень разбросал по подушечке искры.

— Ты сумасшедший! — с восторгом и любовью воскликнула она. Внезапно ее глаза округлились. — Послушай, это какое-то наваждение! Буквально вчера на Кутузовском я примеряла точно такое же колечко вместе с серьгами. Хотела их купить, но потом решила еще подумать. Ты буквально угадал мое желание.

— Завтра я подарю тебе подходящие к этому кольцу серьги, — сказал Дмитрий.

Теперь Варя смутилась:

— Я просто оговорилась. Если ты сделаешь это, то я на тебя обижусь.

— Но мне будет приятно…

— Нет! Ни в коем случае!

Было видно, что она действительно может серьезно рассердиться. Дмитрий потер подбородок и, как человек, отыскавший выход из сложной ситуации, с энтузиазмом заявил:

— У меня есть компромиссное предложение! Давай серьги я подарю тебе на следующий день рождения. Просто ты избавишь меня от головной боли. Всегда так трудно придумывать что-то…

— Посмотрим, — наконец смягчилась Варя.

Она вытащила кольцо из коробочки, надела на безымянный палец и повертела руку перед глазами, любуясь, как переливается драгоценный камень. Наконец Варя решительно сказала:

— Его я не сниму до конца своих дней! Меня и в гроб с ним положат!

Несмотря на нарочито грубоватую интонацию, смешанную с легкой иронией, словно она сама подсмеивалась над своей клятвой, эти слова прозвучали очень бесхитростно, простодушно и, как Есехину показалось, искренне. Во всяком случае ему было очень приятно слышать их.

Выпив шампанского, они принялись за салат с креветками, и тема подарка уже вроде бы была исчерпана, однако Дмитрий не удержался и спросил о том, о чем думал, когда выбирал в ювелирном магазине кольцо:

— А что скажет твой муж, когда увидит его у тебя?

Ему не хотелось создавать Варе проблемы.

Она пожала плечами и с сарказмом бросила:

— Думаю, Валерий на кольцо даже не обратит внимания, как, впрочем, не заметит он и если я надену платье задом наперед.

Это было очень по-женски: она готова была преувеличивать достоинства своего нового возлюбленного, восторженно оценивать его подарки и в то же время крайне пренебрежительно отзываться о том, кто был уже не в фаворе, включая своего мужа.

— В Турции мне показалось, что он принимает близко к сердцу все, что с тобой происходит, — осторожно заметил Есехин.

— Тебе именно показалось.

— Извини, если я затрагиваю не очень приятные темы, — попытался объяснить свое любопытство Дмитрий. — Но для меня все это очень необычно…

— Что ты имеешь в виду? — Ее вилка зависла в воздухе, и она внимательно посмотрела на него.

— Мне даже не верится, что еще несколько недель назад мы не знали друг друга… Ты буквально вытеснила из моей жизни почти все, что прежде было для меня очень важным, необходимым… В ней вообще ничего не осталось, кроме тебя.

Дмитрий мог поклясться, что в ее глазах промелькнуло торжество, однако вслух она довольно равнодушно сказала:

— Ты преувеличиваешь!

— Нисколько. Возьми хотя бы последнюю неделю. В понедельник мы созвонились еще по пути на работу и договорились вместе пообедать. Где же мы были? Ах, да, этот новый японский ресторан на Дмитровке. Больше в офис я не возвращался… Во вторник ты заехала за мной сразу после утреннего совещания. Мы отправились гулять в парк, потом катались на речном трамвайчике, у Центра международной торговли сошли, и я снял номер в этом поплавке — плавучем отеле… Вчера же ты позвонила мне и сказала, что хотела бы посмотреть «Титаник». После обеда мы пошли в кино…

— Из твоих слов можно сделать вывод, что я являюсь инициатором всех наших встреч. И ты этим недоволен! — вставила она.

— Не передергивай. И не заставляй меня извиняться за то, что я не говорил, — решительно возразил Дмитрий. — Я рад каждой нашей встрече. Просто не могу понять, как все это со мной случилось. Мне казалось, что я уже не способен потерять голову. Тем более, повторяю, от человека, о котором практически ничего не знаю. Точнее, я знаю о тебе уже много, но эта информация, как бы это сказать, очень специфическая.