— Да, конечно, — подтвердил Дмитрий и представил, как, закрыв глаза, он сидит в шезлонге на носу шхуны и чувствует присутствие этой женщины во всем — в пьянящем морском воздухе, в бегающих по лицу ласковых солнечных лучах, в нежном покачивании волн.

Компания «Ист-Вест-инвест» арендовала целый этаж в новом бизнес-центре в Романовом переулке. Точнее, массивное, с богатой лепниной на фасаде здание бизнес-центра построили еще в начале XX века, но совсем недавно оно было капитально отреставрировано. В результате, к его прежним достоинствам — большим окнам, высоким потолкам — добавились мраморные полы в просторных холлах, бесшумные лифты, кондиционированный воздух и какие-то особые дымчатые стекла, не пропускавшие шумы громадного города.

Снимать помещения в таком месте было довольно накладно. Однако Есехин убедил компаньонов, что затраты окупятся сторицей: солидный офис, подчеркивающий благополучие фирмы, существенно облегчит деловые переговоры с людьми, которые еще не окончательно созрели для того, чтобы доверить «Ист-Вест-инвесту» свои деньги.

Но была и еще одна причина, заставившая Дмитрия настоять на дорогостоящей аренде. После многих лет буквально рабского труда, когда спать приходилось по четыре-пять часов в сутки, после того, как он не мог позволить себе купить лишний галстук, а оплатив обед с потенциальными партнерами, оставлял голодной свою семью, ему доставляло громадное удовольствие каждый день приходить в это роскошное здание, пользоваться дорогими, добротными вещами — чувство, неизвестное тем, кто с детства жил в достатке. Он даже как-то с иронией подумал, что с радостью жил бы во дворце, но не хотел бы там родиться.

Появившись в бизнес-центре после короткого отпуска, Есехин в очередной раз не без удовольствия отметил все те нюансы, которые ему так нравились. Просторный вестибюль встретил его прохладой, особенно приятной, когда входишь с раскаленной солнцем улицы. В лифте он поднимался с людьми, тонко пахнувшими дорогими парфюмами. Они дарили приветливые улыбки, словно для них не было большего счастья, чем видеть Дмитрия. И даже его секретарь — Лариса Михайловна Лучанская — не стала скрывать свою радость при виде шефа.

Надо сказать, что эмоции Лучанской были самой непредсказуемой материей для сотрудников компании «Ист-Вест-инвест», специализировавшихся в такой зыбкой области финансового бизнеса, как фондовый рынок. Проще было угадать котировки акций в следующем месяце, чем ее настроение в ближайшие пять минут. На поведении Ларисы Михайловны, безусловно, сказывалось то, что, во-первых, в свои пятьдесят четыре года она еще ни разу не состояла в браке и не имела детей, а, во-вторых, вынуждена была выполнять секретарские обязанности, хотя считала себя самым умным человеком в компании.

В ней боролось огромное количество комплексов, предрассудков и женских инстинктов. С одной стороны, Лучанская страшно боялась потерять работу, что значило обречь себя на нищую старость, поэтому иногда в ее поведении проскальзывало подобострастие. С другой стороны, она часто путала свои профессиональные обязанности с нереализованным у нее материнским инстинктом и тогда могла читать нотации даже Дмитрию, а молодых нахальных брокеров называла не иначе как «маленькими финансовыми разбойниками».

Несмотря на возраст, она сохранила больше энергии и жизнелюбия, чем многие двадцатилетние девчонки, а ее совсем чуть-чуть располневшая фигура недвусмысленно показывала, какой щедрой может быть природа. Если же к этому добавить живой, острый ум Лучанской, ее прекрасное чувство юмора, веселый характер, то становилось понятным, что она могла бы составить счастье многим мужчинам.

Однако, то ли потому, что ее жизненные пути проходили совсем не там, где надо, то ли в силу фатального невезения, то ли из-за высокой требовательности к противоположному полу, Лариса Михайловна так и не смогла найти себе достойную пару. И исправить эту ужасную ошибку судьбы у нее уже практически не было возможности, так как с утра до ночи она просиживала на работе, а подходящих ей по возрасту мужчин в компании «Ист-Вест-инвест» просто не встречалось. В такой ситуации у любой женщины выработается вздорный, язвительный характер.

Поприветствовав Есехина с неприкрытым подобострастием, Лучанская тут же ехидно заметила:

— Дмитрий Юрьевич, так хорошо выглядеть просто неприлично! Своим цветущим видом вы будете угнетать подчиненных. А кое-кому из них и так несладко — работают на вас с утра до ночи.

— Что за странные разговоры о моих несчастных подчиненных?! — пребывая в хорошем расположении духа, вступил Дмитрий в шутливую перепалку с секретарем. — Не иначе как в мое отсутствие в коллективе вызрела крамольная мысль о повышении зарплаты.

— Я уже не девочка, чтобы мечтать о несбыточном, — парировала Лариса Михайловна.

— Не наговаривайте на себя. Вы, конечно, не девочка, но наверняка у многих мужчин вызываете романтические мысли… А какие у нас новости?

— Новость только одна: наш главный вышел на работу!

— Учту, — засмеялся Дмитрий.

— Как вы отдохнули?

— Прекрасно, но мало.

Вопрос об отпуске немедленно вызвал у него мысли о Варе. Впрочем, он вспоминал о ней и в субботу вечером, разбирая дома сумку с теннисными ракетками, мячиками, кроссовками и прочим спортивным инвентарем, и в воскресенье во время семейного обеда, на котором присутствовали Ольгины родители. За столом жена стала рассказывать что-то о турецком побережье Средиземного моря, а в его памяти сразу возникла картинка, как Варя входит в воду, осторожно ступая по гальке и ракушкам, а потом решительно бросается в волну.

А сегодня утром, направляясь на работу, Дмитрий вдруг подумал, что она может позвонить ему из Турции, не дожидаясь возвращения в Москву. На это вполне способна женщина, перепрыгнувшая через ограждение теннисного корта. Он даже решил предупредить Лучанскую, чтобы та обязательно соединила его с Варей, независимо от того, когда она объявится и кто в тот момент будет у него в кабинете. Однако вспомнив об этом во время разговора с секретаршей, Есехин вдруг разозлился на себя за прямо-таки юношеское нетерпение и перешел на дела.

— Бершадский и Прядко уже появились? Если да, то скажите им, что я на месте.

— Хорошо, Дмитрий Юрьевич, — откликнулась Лучанская и тут же взялась за телефон.

Уже через пять минут в кабинете Есехина собрались его замы и партнеры по бизнесу Илья Бершадский и Максим Прядко. Правило начинать день с коллективного обсуждения всех самых важных вопросов они ввели четыре года назад, еще организовывая свою инвестиционную компанию, и не нарушали его практически никогда, разве что кто-то из них болел, был в командировке или в отпуске.

Коллеги подготовили для Дмитрия короткую справку о финансовых итогах работы «Ист-Вест-инвеста» за прошедшую неделю, и теперь они терпеливо ждали, когда он закончит ее просматривать. На лице невысокого, полного и успевшего существенно полысеть в свои тридцать четыре года Бершадского блуждала ироничная ухмылка. Он словно говорил: «Ну, давай, дочитывай и начинай нас хвалить».

Зато самый молодой из компаньонов — двадцативосьмилетний Прядко — как всегда был невозмутим и даже мрачен, словно он не видел поводов для веселья. По своей натуре Макс был молчуном и никогда не спешил высказывать свою точку зрения. Бывало, на утренних совещаниях, обсуждая какую-нибудь проблему, Есехин и Бершадский успевали разругаться вдрызг и опять помириться, а он все еще задумчиво теребил свой длинный нос, рассеянно прислушиваясь к аргументам коллег. Зато его суждения были очень взвешенными и позволяли принять правильное решение. Но особенно устраивало Дмитрия то, что чаще всего Макс становился на его сторону.

Впрочем, за последние четыре года взгляды компаньонов на различные проблемы во многом сблизились, они научились понимать друг друга с полуслова, так что поводов для серьезных конфликтов становилось все меньше и меньше. Да и ничто так не располагает людей к компромиссам, как успехи в делах. А втроем они добились многого.