— Какой массы, майор? — перебил аналитика генерал.

— Прошу прощения, — извинился тот. — Мягкий ва- риант может предусматривать эмиссию нового дол- лара в его наличном и безналичном валютном выра- жении до размеров, необходимых исключительно для обслуживания американской экономики. Это — триста миллиардов наличности и шесть-восемь триллионов безнала… Цифры приблизительные, но смысл в том, чтобы обменять старый наличный доллар, циркули- рующий на территории США, и безналичные средства, находящиеся на счетах американских компаний в США и за рубежом, один к одному на новый доллар. Плюс конвертировать активы американских компаний в ино- странных валютах в новый доллар по фиксированному курсу на день реформы…

— А со старым долларом что? — поинтересовался Строев.

— Здесь вариантов несколько. Можно, например, передать его, включая наличность и права на эмиссию, какому-нибудь международному финансовому органу, например МВФ или Банку Развития ООН.

— А акции, облигации? — задал вопрос молчавший до сих пор Алекс.

— Мягкий вариант, в моем понимании, может также предусматривать компенсацию для американских опе- раторов мирового финансового рынка, то есть услов- ную конвертацию стоимости активов, тех самых акций и облигаций по льготному курсу в новых долларах. Здесь суперзадача — сохранить капитализацию аме- риканских компаний на прежнем уровне, только уже в новых долларах. О цифрах говорить сложно. Рынок американских акций, скорее всего, останется стабиль- ным на уровне двадцати пяти триллионов — компании все-таки свои… А вот с облигациями будет сложнее, потому что они номинированы в старых долларах, а его курс по отношению к новому просто рухнет. Мож- но предположить, что потери американских банков и фондов будут компенсированы, но даже при этом стои- мость долговых обязательств США всех уровней может сократиться с сорока пяти до восьми-десяти трилли- онов сразу после реформы.

— И таким образом Штаты избавятся от долгов, — прокомментировал Алекс.

— В том числе, — утвердительно кивнул аналитик.

— А что с мировыми финансами? — Строев отложил в сторону распечатку и потер виски. — Только в двух сло- вах, а то эти триллионы…

— Мировой финансовый рынок войдет в штопор. За пределами США будет царить хаос. Старый доллар, даже при скоординированных усилиях крупнейших экономик по его поддержке, если и останется на не- которое время резервной валютой, то упадет к новому в десять-пятнадцать раз, если не больше. Финансовые институты начнут закрывать позиции по всему миру, обвалятся фондовые и товарные рынки. Из-за убытков и списаний обанкротятся коммерческие и националь- ные банки, станет промышленность, разорятся целые государства. В течение трех-пяти лет после реформы мировой ВВП сократится наполовину, а то и больше. Это вызовет резкое сокращение расходов, рост безрабо- тицы в развитых странах и массовое обнищание населе- ния… Развалится мировой товарный рынок, отдельные страны на некоторое время могут даже перейти на на- туральное хозяйство и бартер. Что будет с развиваю- щимися и бедными странами, живущими за счет меж- дународной помощи, я просто не могу представить. Что еще… Политическая напряженность, революции, локальные войны, голод, разруха… В распечатке на предпоследней странице есть общий прогноз развития ситуации. Правда, там много цифр.

— А вы не сгущаете краски, майор? — спросил Алекс.

— Вовсе нет. Финансовый кризис 2008 года начался с проблем на ипотечном рынке США, с банкротства всего одного крупного банка[43] и втянул в рецессию все запад- ные экономики. Мы до сих пор не можем полностью восстановиться. А здесь мы говорим о коллапсе всей си- стемы поддержки финансового рынка. Нет, я не преуве- личиваю. Скорее, я даже не в меру оптимистичен.

— И Штатам это выгодно? — генерал снова взял рас- печатку.

— Сложно сказать… — майор на секунду задумался.

— Мне кажется, они понимают, что крах финансового рынка неизбежен, и вполне готовы спровоцировать его сами, чтобы понести минимальные потери или даже получить некоторые преимущества.

— Например? — спросил Алекс.

— Первые несколько лет после реформы мировая эко- номика будет находиться в глубокой рецессии. Един- ственным островком стабильности останутся США — их новая валюта, их промышленность, их фондовый ры- нок. Своим новым долларом они смогут поддержать союзников или утопить конкурентов. Мне кажется, что ситуация в мировой экономике будет напоминать се- редину прошлого века. Тогда весь развитый мир лежал в руинах после Второй Мировой. Только Америка, бла- годаря войне, вышла из рецессии тридцатых годов и перешла из категории развивающихся стран в высшую лигу. Именно тогда доллар и занял доминирующие по- зиции в мировых финансах, и США стали глобальным экономическим лидером, — аналитик криво усмехнул- ся. — Ведь зависимость Штатов от мировых рынков не так уж велика. Их экономика на восемьдесят процен- тов ориентирована на внутреннее потребление и пере- живет обвал экспортных рынков с минимальными потерями. Зависимость от импорта углеводородов ушла, когда они почти полностью перешли на собственный сланцевый газ и нефть, да еще и стали экспортерами… Конечно, первое время будут потери, но они с лихвой компенсируются в будущем. Здесь все будет зависеть от того, насколько активной будет поддержка собствен- ной промышленности и банковского сектора.

— М-да… — генерал снова потер виски. — Ситуация… Я знаю случаи из истории, когда войны начинали и из-за меньшего…

— В том то и дело, — оживился майор. — Сейчас, мо- жет еще лет пять, Штаты сохранят свое военное превос- ходство. Они до сих пор тратят на армию больше, чем все остальные государства. Не думаю, что кто-то пойдет с ними на открытый конфликт, тем более, что на их сто- роне выступит НАТО, ведь они смогут поддержать со- юзников из Западной Европы новым долларом.

— А Россия? — задал вопрос Алекс. — С нами-то, что?

— Последняя страница, пожалуйста, — Никитин сно- ва принялся листать свой планшет. — С нами — сложно. Положение у нас несколько лучшее, чем у остальных. Мы хотя бы сможем обеспечить себя ресурсами, в пер- вую очередь едой и энергией. Но про экспорт вообще и экспорт нефти, газа, металлов, продовольствия в част- ности, можно будет забыть, если мы, конечно, не хотим продавать свои ресурсы по дешевке за обесценившие- ся национальные валюты. Нас тоже ждет длительная рецессия — падение ВВП на восемь-десять процентов в год, девальвация валюты по отношению к новому дол- лару, сокращение госрасходов, социальных программ, банкротства банков и компаний, рост безработицы…

— А наши золотовалютные резервы?

— Ну… На валюту рассчитывать нечего — шестьдесят процентов наших валютных резервов как раз в долла- ровых облигациях США, которые, скорее всего, сильно обесценятся. А что касается золота и других металлов…

Их доля в золотовалютных резервах около пятнадцати процентов. Это — семьдесят миллиардов долларов в се- годняшних ценах. Этого будет явно недостаточно, что- бы стабилизировать ситуацию.

— А сколько, по вашему мнению, было бы достаточ- но для того, чтобы избежать рецессии. В новых долла- рах, конечно, — поинтересовался Алекс.

— Избежать рецессии, боюсь, не удастся никому. Даже ВВП США первые несколько лет будет падать на два-три процента. Уровень поддержки по России на- звать очень сложно… — майор задумался, глядя в свой планшет. — Пятьсот миллиардов «новых»?.. Шестьсот?.. Нет, не скажу. Надо считать и считать. Здесь, скорее, важны даже не деньги, а доступ наших компаний к аме- риканскому рынку. Экспорт в новых долларах.

В кабинете минуту стояла тишина.

— Думаю, общая картина ясна, — генерал посмотрел на Алекса, тот кивнул. — Понимаю, что проработка предва- рительная и ее необходимо дополнить массой деталей. В таблицах и диаграммах пусть разбираются финан- систы, а для нас того, что мы услышали, вполне доста- точно. Спасибо, майор, хорошая работа. Можете идти. И скажите помощнику Президента, что мы закончили.