Но главное, это надежная и эффективно действующая агентурная сеть ЦРУ в Советском Союзе. Над созданием и использованием ее и должна трудиться московская резидентура. И не только она, другие подразделения американской разведки во всем мире тоже.

Уильям Кейси точно знает о неудачах и потерях резидентуры в Москве в 1981-1983 годах. Но особенно не переживает. Все это случайные эпизоды, издержки в работе всегда неизбежны. У каждого агента — свой, отведенный ему судьбой, срок. Московская точка хорошо работает с наиболее ценным источником ЦРУ в Советском Союзе — агентом «Сфера». Его информация радует Кейси — это действительно «драгоценность из драгоценностей».

Как обойти препоны, которые ставит КГБ? Для Кейси очевидно: во-первых, следует еще больше усилить вербовочную работу по советским гражданам за пределами СССР; во-вторых, должна использоваться любая возможность, любая «зацепка» в самом Советском Союзе. А это, прежде всего, «инициативники». Кейси уверен: сотрудничество с ЦРУ — мечта многих советских людей. Конечно, необходимо тщательно проверять каждого, кто предлагает свое сотрудничество. Будет ли он хорош, как поставщик нужной информации, и не является ли подставой советской контрразведки? В то же время «инициативники» дают ЦРУ серьезное преимущество. Не требуется применять трудоемких и дорогостоящих методов и способов вербовки. Ведь они, «инициативники», уже созрели для шпионского сотрудничества...

Адольф Григорьевич Толкачев, ведущий конструктор с тридцатилетним стажем работы в НИИ «Фазотрон», где разрабатывалось электронное оборудование для оборонных систем, был полон решимости реализовать свою навязчивую идею. Он горел желанием установить контакт с американской разведкой. Им двигала не только жадность к деньгам. Важным побудительным мотивом было свойственное «супермену», «сверхчеловеку» — а он всегда считал себя таковым — стремление совершить поступок, на который не способен простой смертный. И обида, которая пряталась в глубине души, обида на то, что его, как он считал, выдающиеся способности не замечают и по достоинству не оценивают. Вот почему «супермен» решает бросить вызов государству и обществу.

План «инициативника» был несложен. Толкачев передает кому-нибудь из посольства США записку с предложением о шпионском сотрудничестве. Он не сомневался: его личность, его информация не могут не заинтересовать ЦРУ.

Но Толкачев не знает, что выбранный им момент для установления контакта с американской разведкой в 1978 году крайне неудачен. Не так давно советская контрразведка разоблачила агентов «Тригона» и «Блипа». Резидентуре пришлось поплатиться за это задержанием и выдворением из СССР двух разведчиков ЦРУ — Марты Питерсон и Винсента Крокетта. Указания тогдашнего хозяина Лэнгли Стэнсфилда Тернера лаконичны и недвусмысленны: связь с агентурой приостановить, опасаться «инициативников», среди них наверняка окажутся «подставы» КГБ.

Толкачев не знает об этом, и его первая попытка связаться с американской разведкой оказалась неудачной. Руководителю московской резидентуры Гарднеру «Гэсу» Хаттавею категорически запретили выходить на встречу с ним.

Неудача не остановила Толкачева. Он продолжал искать связь с людьми из посольства. Спустя две недели настырный «сверхчеловек» передает американцам вторую записку. На этот раз к ней приложен секретный чертеж одной из радарных систем, которые разрабатывает НИИ. И снова — молчание. Осторожный Тернер не хочет рисковать. Взбешенный Хаттавей рвет и мечет. И лишь после четвертой записки, когда резидент предложит безопасный с его точки зрения способ контакта с «инициативником», директор ЦРУ сдался и нехотя дал согласие.

Однажды вечером, это было уже в начале наступившего 1979 года, Хаттавей позвонил Толкачеву на квартиру (в одной из записок тот указал номер своего телефона). В очень коротком разговоре разведчик сообщил, что для него в одной из телефонных будок спрятан пакет, который тот должен немедленно забрать.

 Джон Гюльшер, заместитель Хаттавея, со стороны осторожно наблюдал, как Толкачев изъял послание. В нем вопросы и довольно трудные. Ответы на них должны убедить специалистов из Лэнгли, что они имеют дело не с «подставой» контрразведки, а с настоящим «инициативником».

Разведчик демонстрирует свою заинтересованность: в пакете пятьсот рублей, сумма немалая по тем временам. Кстати, когда цэрэушники убедятся в ценности информации, денежное вознаграждение агенту значительно возрастет.

Толкачеву предлагается оставить свои ответы в другой телефонной будке. Ее своевременно подберут разведчики резидентуры.

Фрагмент письма ЦРУ агенту «Сфера» — А. Толкачёву. Содержит указания разведки о порядке фотосъёмки документов. Изъят при проведении обыска у разоблачённого шпиона

Информация Толкачева не вызвала сомнений. Московской резидентуре разрешили провести с ним личную встречу. Результаты ее окончательно убедят, что американцы имеют дело с самоуверенным человеком, склонным к авантюризму, тщеславным и корыстолюбивым. Но важнее всего для разведки то, что Толкачев действительно имеет доступ к ценнейшей информации. Это определяет решение: с ним надо наладить регулярные встречи. Отныне он — агент ЦРУ, псевдоним «Сфера». Была у него и другая кличка — «Победа». Какая из них появилась первой — не могу сказать. Одно мне известно определенно: в практике ЦРУ часто меняются псевдонимы агентов и названия разведывательных операций.

В поле зрения советской контрразведки Толкачев попал не сразу, но уже на первом этапе действия разведчиков не остались незамеченными. Полученные оперативные материалы пригодились в ходе нашей разработки агента «Сфера», а потом и в расследовании всех обстоятельств дела.

В ЦРУ строго соблюдают правила обращения с «ини-циативниками» в Советском Союзе. Ими обязана строго руководствоваться московская резидентура. Порядок использования «инициативников» жестко регламентирован. Он может меняться, если меняется обстановка. Но всегда он требует максимальной осторожности. В Лэнгли боятся, что таким путем советская контрразведка может внедрить в его агентурную сеть своих агентов. Но ведь недаром говорится: «Волков бояться — в лес не ходить». ЦРУ идет на риск. Еще Аллен Даллес, один из первых руководителей на заре управления, призывал не отказываться от «инициативников», ибо даже если из нескольких предложений полезным окажется лишь одно, полученные дивиденды оправдают риск и затраченные усилия. «Проникновение к секретам, находящимся за железным занавесом, — отмечает Даллес, — облегчается для Запада добровольцами, переходящими па пашу сторону».

Тактика ЦРУ относительно «инициативников» предельна ясна. Остается воплотить ее в скрупулезные правила контакта с такими лицами. От этапа получения обращений «инициативников», проверки их личности и переданной информации, отсеивания опасных, ненадежных и ненужных людей до закрепления отношений с теми, кто окажется действительно ценным источником, и «выкачивания» всех сведений, что могут пригодиться разведке. Но это уже дело профессиональных аналитиков, бдительных работников управления контрразведки Центрального разведуправления, сотрудников посольской резидентуры.

Адольф Толкачев прошел первичную проверку. Пока подозрений в отношении его нет. Лэнгли и московская резидентура разрабатывают план использования агента «Сфера». Для начала предусматриваются безличные условия связи. Они относительно безопасные. В ЦРУ понимают: агент еще не закреплен, к нему не может быть полного доверия. Но потом Толкачеву предлагается более сложная система конспиративной связи, включающая использование тайников, односторонние передачи европейского радиоцентра, письма на подставные адреса разведки в США. Такая связь уже опробована в работе с другими агентами и дает хорошие результаты.

Агента «Сфера» вооружают необходимым шпионским реквизитом: подробным планом связи, описанием мест тайников, шифровальными и дешифровальными таблицами, тайнописной копиркой, заранее заготовленными письмами, исходящими от будто бы иностранных туристов. В них Толкачев должен посылать свою информацию в шпионский центр. Несколько позже ему передали специальную портативную аппаратуру для ближней радиосвязи с посольской резидентурой.