А такие возможности значительно расширились. Дело, видимо, не только в снятии барьеров для поездок советских граждан за рубеж. Гораздо более серьезными мне представляются другие факторы — обострение обстановки в нашей стране, расслоение общества, ослабление государственной дисциплины, моральных, сдерживающих рычагов. То, что иногда называют «правовым беспределом». При этом в ЦРУ понимали: совсем не обязательно устанавливать прямые агентурные отношения с «клиентами», не требуется, чтобы они сознавали, что имеют дело с разведкой.

Во многих случаях можно прибегать к камуфляжу в форме наделения своих источников ролью «консультантов», «экспертов», «деловых партнеров» и тому подобное. Важно, чтобы у таких источников имелся личный интерес к поддержанию контактов, и его надо умело направлять в нужное русло. И не обязательно, чтобы этот интерес был чисто денежным, материальным. Им могут быть политические планы, властные или престижные амбиции, интересы родственников и так далее.

Термин «агентура влияния» широко применяется американской разведкой. Агенты влияния, в том числе и в нашей стране, отнюдь не миф, не призрак, которым запугивают слабонервных. Не исключено, что в Лэнгли прибегли к маскировке термина «агенты влияния» другим названием — «нетрадиционные источники», так как приходилось оперировать им не только в секретных документах разведки, где скрывать ничего не нужно, а в широкой аудитории, в средствах массовой информации. Перелицевание терминов могло понадобиться еще и потому, что термин «агентура влияния» звучит как-то зловеще, в то время как «нетрадиционные источники» — никого не настораживает.

Термин «агентура влияния» приобрел особое звучание в канун развала Советского Союза и в настоящее время. С деятельностью спецслужб США, с «агентами влияния» многие, как известно, связывают распад СССР и последующие негативные процессы в России. Называются имена конкретных лиц в руководстве Советского

Союза, в Политбюро ЦК КПСС — виновников развала могучего государства, виновников бед, обрушившихся на его народы. Отсюда вполне логично следует и обвинение некоторых из них в связях с иностранными разведками.

Применительно к деятельности ЦРУ термин «наш человек в Москве» (по аналогии с названием романа английского писателя Грэхема Грина «Наш человек в Гаване») — далеко не безобидный литературный образ. Я разделяю в связи с этим точку зрения генерала армии М.А.Гареева, когда он говорит: «Иногда наблюдается слишком упрощенный подход к объяснению причин крушения СССР: будто бы США завербовали несколько главных советских руководителей, которые, оказавшись предателями, все и разрушили. Дыма без огня не бывает. Но можно ли себе представить, чтобы несколько завербованных КГБ деятелей Запада могли бы изменить государственный и общественный строй США или ФРГ?»

Я не сторонник, более того, решительный противник довольно распространенного сейчас мнения о том, что Советский Союз пал жертвой деятельности ЦРУ. Все, на мой взгляд, не так однозначно и гораздо сложнее. Бесспорно, США стремились в «холодной войне» повергнуть своего противника, громко афишировали намерения ликвидировать социализм, как общественную систему. Но обратимся к свидетельствам некоторых руководителей Центрального разведывательного управления, которых, конечно, нельзя обвинить в незнании существа дела. Роберт Гейтс, директор ЦРУ в 1991-1993 годах: «Кто мог бы подумать еще пять лет назад, где мы окажемся сегодня! Информация об СССР была слабой, так как агентурная сеть нашей разведки как раз в это время была свернута».

Уильям Уэбстер, директор ЦРУ в 1987-1991 годах:

«Информация из Советского Союза была отрывочной. ЦРУ не смогло предсказать краха Советского Союза». Стэнсфилд Тернер, директор ЦРУ в 1977-1981 годах: «Нам не следовало бы замазывать неудачу ЦРУ» (в оценке событий в Советском Союзе. — Р.К.).

Многими аналитиками в США неспособность Лэнгли правильно оценивать обстановку и прогнозировать ее развитие связывалось с «зашоренностыо» разведуправ-ления, с тем, что оно увязло в «холодной войне» и преувеличило исходящие от Советского Союза опасности и угрозы. Можно добавить к этому, что хотя ЦРУ никогда не страдало от информационного голода, его московская резидентура не отличалась поставкой практически во все времена качественной политической информации.

Не возникает абсолютно никаких сомнений насчет того, что США, их спецслужбы, Центральное разведывательное управление в первую очередь, немало сделали для того, чтобы ослабить Советский Союз. Однако мне представляется, что решающие факторы, определившие в конечном счете судьбу СССР, лежат во внутреннем кризисе, в проблемах экономики, в разложении значительной части верхушки государства и КПСС. При этом ЦРУ — и не только оно одно! — было «толкачом» многих негативных явлений, происходивших в Советском Союзе. И все же одному разведуправлению Вашингтона, да и самим Соединенным Штатам было бы не под силу разрушить мощное социалистическое государство. Американская разведка могла выиграть отдельные сражения в «холодной войне», но развалить и уничтожить великую державу, по существу совершить переворот — ей было не по зубам.

Внутренний кризис в советском обществе, поддержка определенных сил в руководстве нашего государства из-за рубежа породили обширную «пятую колонну», которая и свершила черное дело развала и уничтожения СССР. «Пятая колонна» пошла на сговор с внешними силами, на отказ от социальных завоеваний трудящихся, на предательство содружества народов. Разве нельзя адресовать всем участникам «пятой колонны» горькие слова украинского общественного деятеля, писателя Бориса Олейника, обращенные к первому и последнему президенту советского государства:

«...И самый тяжкий грех — политический разврат, когда вы на глазах мирового сообщества поочередно отдавались то заокеанским, то западноевропейским лидерам. Объективно вы открыли путь тем, кто с ног на голову перевернул исконные понятия совести, чести, достоинства, верности Родине, долгу и присяге, канонизировав, как добродетели, категории ренегатства, жульничества, коллаборационизма, нигилизма, клятвопреступничества, наглого воровства, оплевывания истории, унижения воинов Великой Отечественной и ветеранов труда. Отравив духовную ауру, они сделали нормой самое отвратительное — апологию предательства. Предательство стало нормой».

Вернемся к проблемам «агентов влияния» и «нетрадиционных источников». Один из руководителей Первого главного управления КГБ СССР генерал-майор Ю.И.Дроздов отмечает некоторые особенности «агентуры влияния»: она, как правило, не вербуется, она приобретается, завоевывается, воспитывается терпеливо, ненавязчиво, заботливо, услужливо. Конечная цель должна быть скрыта. Еще более конспиративную форму должно иметь финансирование подобных акций. Ни в коем разе не допускать грубого прямого подкупа политика иностранной державы для действий в интересах США. Только в результате длительного и кропотливого труда появлялась возможность называть такого политика или государственного деятеля «агентом влияния», а последний и не догадывался, что считается «особо оберегаемым источником»...

Неизбежно возникают вопросы: а что же органы госбезопасности? Разве они не могли обнаружить таких «агентов влияния», таких «нетрадиционных источников»? Почему же они не привлекались к ответственности? Я специально сослался на ЮЛДроздова, автора книги «Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки». В ней содержатся ответы на поставленные вопросы, по крайней мере в той части, где затрагивается огромная сложность вскрытия и разоблачения подобных «источников» ЦРУ. Органам КГБ, пока они не закончили свое существование вместе с разваленным Советским Союзом, приходилось, конечно, сталкиваться с такими действиями и явлениями, которые с полным основанием необходимо было отнести к покушению на государственные интересы и безопасность СССР со стороны людей, облеченных властью. Такая информация докладывалась высшему руководству Советского Союза. Не буду повторять некоторые известные факты и называть конкретных лиц. Скажу только: срабатывал так называемый «номенклатурный фактор» — запрещение органам КГБ заниматься некоторыми категориями государственных и партийных руководителей.