Выяснив вопрос с металлургией, я решил заглянуть в первый конвертер - глянуть, что там получилось. И был сильно удивлен, что износ днища оказался намного меньше, чем предполагалось. Я-то думал, что уже капитальный ремонт делать пора, а его и использовать можно. Впрочем, ответ нашелся достаточно быстро - вспомнил прочитанное в какой-то статье в свое время. Это при набивном днище срок службы - 20-25 плавок, в то время как при наборном из динасового кирпича он составляет около сотни. Однако в классическом бессемеровском конвертере с нижним дутьем всю картину портит срок службы фурм. Если при набивном варианте он примерно равен сроку службы самого днища, то при наборном - всего 5-10 плавок. Так что приказав спокойно провести в этом конвертере еще двадцать плавок, я отправился испытывать винтовки.
Осмотрев оружие и несколько раз проверив работу механизмов вхолостую и убедившись, что и УСМ и затвор работают нормально, зарядил барабан, привязал к спусковому крючку длинную веревку и, закрепив винтовку на ‘испытательном стенде’, отошел за выполнявшую роль укрытия стену и дернул веревку. Послышавшийся грохот выстрела уже никого из присутствующих не впечатлил - ну что это такое по сравнению с пушечным? Выйдя из укрытия, перезарядил винтовку и повторил все снова, отстреляв барабан до конца. После чего почистил ствол, заново зарядил, и мы приступили к определению параметров. Выстрелив несколько раз в баллистический маятник*(49), определили скорость пули в 290 м/с и дульную энергию в 1040 Дж. Затем произвели пробные стрельбы, в ходе которых убедились, что прицельная дальность по ростовой мишени около 200 метров - не менее, чем в два раза больше, чем для броска камня из пращи. Впрочем, в бою по плотному строю можно и с большего расстояния стрелять. Удовлетворившись этим, я заявил, что в ближайшее время предстоит наладить массовый выпуск такого оружия. Кроме того, как только появится чуть большее количество винтовок - их предстоит отправить в ‘Громотрубную армию’ Атока для подготовки стрелков.
***
(Юкатан, государство Чектамаль, г. Чектамаль. Июль 1528 годав)
В Чектамаль инкское посольство прибыло в середине Месяца праздника Солнца. Сам Инти Райми посольство отметило в одном из небольших майанских поселений. В ходе этого присутствовавший в походе жрец принес в жертву нескольких странных домашних птиц, прикупленных на местном рынке, а также, как это всегда делалось, - еды, одежды и украшений. Одновременно же с этим, как выяснилось, у местных народов был и свой праздник - в честь ‘бога пчел’ Мок Чи, который приходился также на начало месяца. Правда, не привычного для инков продолжительностью в 30 дней, а местного, майянского, длительностью в 20. Потому в большинстве случаев их начала не совпадали. Но начало месяца Сек также было приурочено ко времени летнего солнцестояния и потому совпадало. В связи с праздником в честь Мок Чи еще за несколько дней все майянские рынки были заполнены медом и продуктами из него - например, ‘медовым вином’, носившим у местных народов название ‘балче’. Делалось оно из меда, воды и корня какого-то дерева и, на взгляд Льюкюлья Майю, было очень крепким и вонючим. Но для местных, по-видимому, в этом не было ничего особенного.
Само разведение пчел немало заинтересовало инкских посланников. В Тауантинсуйу, где лишь собирали мед диких, мед был весьма редким и дефицитным продуктом. Здесь же он в огромных количествах продавался на рынке и, судя по всему, редкостью не являлся. Достаточно быстро инкам удалось выяснить, что для разведения пчел майя используют выдолбленные изнутри тыквы или деревянные колоды, заткнутые с торцов глиной. И глава посольства сразу взял это на заметку, сказав Льюкюлья Майю, что об этом непременно должен узнать Сапа Инка. Ведь, еще отправляя их в эти земли, он приказал искать все, что могло бы пригодиться в хозяйстве Тауантинсуйу и по возвращению доложить все ему. При наличии возможности, постаравшись вывезти и сами эти вещи и технологии.
Сам же праздник в значительной мере был похож на инкские. Весь народ собирался на празднестве, где совершались многочисленные жертвоприношения, в которых особенно старались пчеловоды, стремясь умилостивить великого бога. После чего начинался всенародный пир с обильной выпивкой, который сменился традиционной и давно вошедшей в обычай дракой. Сначала жители городка дрались между собой, но вскоре вспомнили и про остановившихся у них чужаков и пожелали испробовать свои кулаки на них. Однако тут они просчитались - сопровождавшие посольство в качестве охраны профессиональные солдаты быстро ‘разобрались’ с внезапно возникшей проблемой, набив морды главным запевалам, а остальные вскоре разошлись сами. Впрочем, несмотря на это все остались довольны - праздничная драка удалась на славу.
А уже на следующий день послы двинулись дальше и к 14 дню Месяца Праздника Солнца добрались до первой цели своего похода - Чектамаля. Среднего размера по инкским меркам городок, расположенный между заливом моря и озером так, что добраться до него можно было лишь через узкий перешеек, насчитывал около двух тысяч домов и являлся столицей одноименного майянского государства. В центре белели высокие пирамиды с расположенными на них храмами. Вокруг города виднелось и множество небольших деревень, близ которых зеленели кукурузные поля и фруктовые сады. Немного посмотрев на место своего назначения, посольство вскоре двинулось в город. Но чем больше оно приближалось к цели, тем яснее становилось, что тут не все нормально. Посреди улиц виднелись остатки не до конца разобранных баррикад и частоколов, жители города засыпали ямы на дорогах. Город также был буквально забит вооруженными людьми…
Остановились инкские послы на одном из постоялых дворов города, где для них с трудом нашлось место. Сопровождавшим их солдатам пришлось ночевать прямо под открытым небом на городской площади. Вскоре появившемуся офицеру, подозрение у которого вызвало странное - изготовленное из железа - их оружие, глава посольства заявил, что они прибыли далеко с юга из страны инков, и что он отправлен послом к их великому правителю - На Чан Кану. Офицер сделал вид, что удовлетворился этим объяснением, но за инками немедленно установили наблюдение. И многократное численное превосходство находящихся в городе майя однозначно говорило, что попытка вырваться из города сейчас обошлась бы очень недешево. Даже с учетом наличия тех же пушек. Ну так послы этого делать и не собирались. Не за тем пришли.
На следующий день Льюкюлья Майю вместе со своим дядей - главой посольства - и двумя инками-офицерами из его состава направились ко дворцу правителя. С собой они взяли также носильщиков, которые должны были доставить к его двору дары инков - одну (пока) пушку, бочонок с порохом и несколько образцов металлического оружия - топоров, ножей, наконечников для копий и палиц. Всю недолгую дорогу их сопровождали майянские солдаты, офицер которого по достижению дворца и направился внутрь - сообщить все их На Чан Кану. Ждать пришлось не так уж долго. Вскоре сопровождавший их военный вышел обратно и сообщил, что правитель ждет их. Видно, местному правителю очень хотелось увидеть посланцев малоизвестной в землях майя страны, про которую в их землях ходили некоторые слухи, но никто не имел точных данных - а потому решил не медлить.
В полутемном - много ли света попадет через маленькие окошки - зале дворца, куда провели послов их ждали сразу несколько человек. Причем, один из них, как это сразу отметил Льюкюлья Майю, не очень-то и походил на индейца. Поприветствовав местного правителя - выказывая, впрочем, при этом не больше почтения чем к наместнику какой-нибудь инкской провинции (чай не Сапа Инка, перед кем гордому индейцу не зазорно взять на плечи символическую ношу и опустить глаза к земле) - глава посольства принялся излагать цель своего прибытия в Чектамаль… После краткой речи, в который заявил, что в их земли его послал великий правитель Тауантинсуйу - Сапа Инка Тупак Куси Уальпа, он приказал внести дары.
Не прошло и минуты, как в зал внесли пару мешков. Из одного из них достали несколько образцов железного оружия, а из другого - пушечный ствол. При виде всего этого в зале на миг воцарилась полная тишина. Следивший при этом за реакцией хозяев Льюкюлья Майю не без удовольствия заметил, что все присутствующие явно заинтересовались. А у того же человека, кто не очень-то походил на индейца, при виде пушки аж заблестели глаза.