Разумеется, к общей радости, в Москве 54-го обе стороны собирались по-спортивному биться за победу, политическая союзническая составляющая на накал поединка повлиять не могла.

Занявший пост № 1 на переполненном 26 сентября динамовском стадионе Яшин, скажем прямо, не подвел. Вступать в действо пришлось уже на 8-й минуте после мощного выстрела Пушкаша (Ференц, к тому времени наколотивший за сборную Венгрии 68 мячей в 57 матчах, Льву забить не сумел в той встрече — ну а в 60-е начнется их долгая добрая дружба). На 59-й минуте бьет головой еще один виртуоз, Шандор Кочиш. Яшин спасает. А в конце встречи, удавшейся на славу и прошедшей на великолепном гроссмейстерском уровне, наш вратарь отбил мяч, пущенный третьей мадьярской звездой — Нандором Хидегкути. Кочиш, правда, после быстрой контратаки свой гол всё же забил, сравняв счет (так и закончили — 1:1), однако не один, наверное, А. Т. Вартанян посчитал, что именно Яшин наряду с невероятным Кочишем стали лучшими исполнителями в классном футбольном спектакле.

Подводя футбольные итоги 1954 года для Льва Яшина, необходимо употребить слово «прорыв». От едва закрепившегося в основе стража ворот с неоднозначной репутацией он прошел путь до основного голкипера первой команды страны, стал чемпионом Союза, дебютировал на международной арене, получив отличную прессу.

Но жизнь футболиста, понятно, одним футболом не ограничивается. В декабре 1954 года, в самые новогодние праздники, Лев Яшин женился на Валентине Шашковой. Избранница училась в полиграфическом институте и работала на заводской радиостанции. Познакомились они на танцах. Танцы Лев любил, как и вся молодежь того времени, и готов был отплясывать допоздна. Понятно, что не в одиночестве. А потому к двадцати пяти годам были, конечно, и знакомства, и романы. Однако женитьба для молодого человека, выбравшего дорогу в большой футбол, — особенно серьезный шаг. Не секрет, что спортсмены, особенно футболисты, в 50-е годы — люди заметные, публичные. И ошибка в выборе спутницы жизни могла стоить разбитой карьеры.

Так вот: Льву Яшину с женой повезло. Да, на тренировке динамовцев она побывала лишь раз. Правда, досмотрела ее до конца, а не ушла через полчаса, как гласит неправдивая легенда. Так ей чего стоило весь этот ужас вытерпеть: представляете, дорогого вам человека буквально расстреливают жуткими по силе ударами. А он не уворачивается, что надо бы, по идее, сделать, — сам бросается на снаряд. И что бы там кто ни говорил о позднейших причинах болезни Льва Ивановича — Валентина Тимофеевна всегда имеет право на собственное мнение. И вечно будет права — как любящая жена, для которой выстрел в мужа останется выстрелом, причинившим ему реальный вред. Пусть для остальных это и обычная тренировка.

А на матчи она, конечно, ходила, переживала. Чуть не первое услышанное мной по телефону было (молодым, задорным голосом): «А вы видели, как он играл?» Сколько восхищения, радости, хотя уже годы прошли.

Лев Иванович получил не только дорогую супругу, но и верного, надежного, спокойного друга. Между прочим, такой штрих: квартиры Яшину и другим динамовцам дали, лишь когда они стали трехкратными (!) чемпионами СССР, что случилось в 1957 году. Можно ли представить себе подобную ситуацию в семье футболиста нового века?

Однако так жили все. Это является основным постулатом Валентины Тимофеевны. Она и сегодня, когда уже выросли две дочери, Ирина и Елена Львовны, внуки Василий, Александр и внучка Наталья (да и те, слава богу, не последние в роду: к восьмилетней правнучке Маргарите в 2013 году присоединились ее сестренка Варвара и, порадуемся особо, мальчик, Лев Васильевич!), по-прежнему сочетает в себе скромность, интеллигентность и чувство собственного достоинства. В курсе всех динамовских дел — в том числе и фанатских. Замечательно, чисто, трепетно хранит память о великом супруге. Выпустила буклет с фотографиями, посвященный его жизненному пути. И откликается на каждое новое высказывание о Льве Ивановиче. Кому же, если не Валентине Тимофеевне его лучше знать? И Яшин это понимал. Льву Филатову он на излете карьеры (когда десятка биографических книг о нем, как сейчас, в нашей стране еще не появилось) откровенно признался: «Вот жена моя, Валя, всё про меня точно знает. Написал бы кто-нибудь так, как она знает…»

Здесь, впрочем, высказана мысль невозможная. Совершенства нельзя достичь. Вероятно одно к нему приближение.

А значит, придется вернуться к футболу. Иначе ничего не выйдет. Яшин работал футболистом.

4 апреля 1955 года произошло событие, особым образом осветившее отношение Льва Ивановича к обществу «Динамо». В тот день на общем собрании команды Яшин потребовал пожизненной дисквалификации Сергея Сальникова, который решил вернуться в московский «Спартак». В «Динамо» один из техничнейших советских нападающих перебрался в 1950 году. По семейным обстоятельствам — тайны здесь никакой не существовало. Просто нужно было спасти от репрессий тестя, а бело-голубые относились к самому авторитетному отечественному ведомству. Нельзя сказать, что Сергей Сергеевич выступал за «Динамо» в полноги или хоть как-то давал слабину в играх с красно-белыми. В частности, Николай Паршин много лет спустя вспоминал, как трудно, почти невозможно было удержать без нарушения правил этого незаурядного мастера. Да и «золото» образца 54-го года динамовцы добыли при добросовестном участии Сальникова. Но времена имеют свойство меняться. 1955 год в Советском Союзе кардинальнейшим образом отличался от 1953-го, не говоря уж о недоброй памяти 1950-м. Как известно, еще до XX съезда КПСС пошли реабилитации абсолютно невинных людей. Пересмотрели и дело братьев Старостиных, в котором, как водится, не оказалось состава преступления. Старший из них, Николай Петрович, получил возможность вернуться к профессиональной деятельности. Которая для него, основателя клуба, и должна была проходить в «Спартаке» — где же еще? И любимый ученик Старостина Сергей Сальников пожелал вновь трудиться под руководством воскресшего, по сути, из небытия учителя. Логично?

Не совсем. И точно — не для Яшина. В том-то и дело, что в минувшем сезоне после пятилетнего перерыва бело-голубые стали чемпионами. Начинающий вратарь и опытный нападающий (хотя разница в возрасте лишь четыре года) прекрасно понимали свое значение в созданном М. И. Якушиным ансамбле. Обратим, кстати, внимание: тренер не препятствовал возвращению Сальникова. Так на то он и многомудрый наставник! Яшин же рубит с плеча в силу того, что он игрок, не оборачивающийся назад и не вглядывающийся вперед. Он честно добыл победу и готов драться, «костьми ложиться» за новую. А уход Сальникова ослабляет команду и усиливает прямого конкурента. Яшин — динамовец. Нельзя его перекрасить, переубедить, переменить. И совсем дикость: намекнуть на нечто, обещающее материальные блага. А тут, получается, попользовался человек клубом, когда нужда пришла, затем развернулся и отправился особой, нединамовской, дорогой. Предатель — и рассуждать нечего.

Конечно, не стоит сбрасывать со счетов тот факт, что собственной семьей Лев едва обзавелся.

Наверняка лет через пять, когда родится первая дочь и когда слово «семья» зазвенит сокровенно и неповторимо, он вряд ли был бы так категоричен. Однако из «динамовского» состояния вывести Яшина всё одно никому не удавалось.

Что же касается неожиданного и парадоксального свидетельства Н. П. Симоняна о том, что по жизни Лев Иванович тянулся к спартаковцам, то на самом деле противоречия здесь никакого не содержится. Любил, ценил, уважал людей, к тому же достойных, вне поля — да, несомненно. Но при чем тут спортивное состязание? Болел в детстве за «Спартак»? Возможно (хотя Богородское всё же не Сокольники, где, считалось, каждый мальчишка симпатизировал красно-белым). Но если не покинул «Динамо» в тяжелые для себя годы и забронировал за собой место в основном составе, то о чем теперь-то рассуждать? Нет, Яшин из «Динамо», для «Динамо» и во имя «Динамо».

А с Сальниковым, возвращаясь к истории, врагами они не стали. У спортсменов мирового уровня слегка иной масштаб личности. Будет, правда, один эпизод из конца сезона, да то ведь игра.