При поездках на автомобилях Гитлер пользовался машинами марки «Мерседес-Бенц» (открытая и лимузин) с мотором мощностью 150 лошадиных сил, а также вездеходом марки «Штейер». Внутри автомашин имелись потайные, быстро открывающиеся кобуры для автоматов и пистолетов. Все машины фюрера были бронированы полностью (стенки, днище, крыша) и имели специальные пуленепробиваемые стекла. Испытания, которые проводились периодически, показали, что броня выдерживала обстрел из пулемета и на ней не оставалось вмятин от взрыва ручных гранат. Стекло выдерживало воздействие семи винтовочных выстрелов в одну точку.

Фары-прожектора на автомобиле фюрера были исключительно мощными, что обеспечивало ослепление любых встречных машин, исключая, таким образом, возможность ведения из них прицельного огня на поражение. Кроме того, в машине имелось несколько управляемых изнутри, вручную, небольших, но очень сильных фонарей, позволяющих освещать все пространство вокруг автомобиля. Сзади на машине был установлен мощный прожектор, при помощи которого можно было ослеплять все автомобили, пытающиеся догнать автомашину Гитлера.

Каждый автомобиль охраны фюрера был вооружен двумя пулеметами с 2400 патронами к ним. С началом войны против СССР автомобильная охрана во время поездок также получала автоматы и ручные противотанковые гранатометы одноразового действия «Панцер-фауст». Машины сопровождения (их обычно было две) имели сзади светящуюся надпись: «Полиция. Обгон запрещен». Таким образом, лица, пытавшиеся обогнать конвой, подлежали привлечению к уголовной ответственности.

Особые охранные мероприятия надлежало производить при официальных поездках, так как маршрут был известен за несколько дней и население собиралось для встречи Гитлера. В таких случаях чиновниками криминальной полиции бралась под наблюдение вся трасса. Владельцам домов давалось указание ни в коем случае не допускать к себе неизвестных лиц. Все гаражи и автомастерские просматривались с целью обнаружения там посторонних машин. Киоски и полые колонки для афиш брались под особое наблюдение.

Вывешивание лозунгов, украшений и сооружение трибуны осуществлялось под наблюдением сотрудников регионального руководства НСДАП. Установка громкоговорителей была разрешена лишь специальной команде штурмовиков. Специальные места были отведены для фоторепортеров и кинооператоров, за которыми велось тщательное наблюдение.

Оцепление располагалось таким образом, что каждый второй охранник стоял лицом к публике, а чиновники полиции размещались среди публики и в задних рядах. Если по пути следования нужно было проезжать парк, то в таком случае в нем всегда находились полицейские с собаками.

Чтобы предотвратить бросание цветов, их брали у публики и затем приносили к Гитлеру. Лиц с багажом с улиц немедленно удаляли. Письма передавались только охране, которая ехала на двух машинах вплотную к автомобилю фюрера.

Самолет Гитлера – четырехмоторный «Кондор» фирмы «Фоккс-Вульф» – имел крейсерскую скорость около 340 км/ч, что обеспечивало непрерывность полета в течение четырех часов. Самолет был вооружен двумя автоматическими пушками, установленными в хвостовой части и под фюзеляжем. Для высотных полетов на каждого пассажира в самолете имелся кислородный прибор.

«Кондор» Гитлера был оборудован специальным устройством, позволявшим фюреру в случае опасности путем нажатия кнопки открывать под собою люк, после чего вместе с сиденьем, к которому он был заранее прикреплен ремнями, покинуть самолет. Дальнейшее раскрытие парашюта осуществлялось автоматически. Это устройство и особенно парашют постоянно подвергались специальным проверкам.

За исключением совместных с Муссолини вылетов на фронт, все остальные поездки Гитлера были проведены неожиданно, и поэтому никакие подготовительные охранные мероприятия не проводились, тем более что фюрер приезжал на фронт не больше, чем на несколько часов. По прибытии Гитлера местные органы СД немедленно принимали все необходимые меры по его охране.

Особняком стоят полеты фюрера в Мариуполь и Запорожье. В Мариуполе он ночевал в отведенном для него доме на берегу моря, в Запорожье жил два дня в помещении авиационной казармы. В обоих случаях, при содействии органов тайной полевой полиции, были проведены необходимые охранные мероприятия: усиленная патрульная служба, внутренние и внешние караулы, закрытие всего прилегающего района для посторонних лиц. Более широкие мероприятия по охране не проводились, так как это могло вызвать ненужную огласку. Вследствие этого о пребывании Гитлера в Мариуполе местные жители не узнали, а в Запорожье об этом поставили в известность лишь узкий круг лиц.

Что касается совместных вылетов на фронт (в Брест и Умань) Гитлера и Муссолини, необходимо отметить, что они совершались в разных самолетах (по этому поводу имелось специальное указание фюрера). Самолет с дуче вел шеф-пилот фюрера – Бауэр, а самолет Гитлера – полковник Дольди, летчик «эскадрильи фюрера». В ходе полета самолеты эскортировались истребителями (6 – 10 машин), пилотируемыми немецкими асами. После приземления охрана Гитлера и Муссолини возлагалась на сотрудников РСД и военнослужащих «батальона сопровождения фюрера».

В заключение хотелось бы вновь вернуться к заговорам военных против Гитлера. В 1943-м – первой половине 1944 года ими было подготовлено около десяти покушений на фюрера. Однако лишь однажды – 20 июля 1944 года – предпринятая К. Штауффенбергом попытка завершилась взрывом бомбы. Почему не удались предыдущие? Всему виной тактика Гитлера «путать карты противника», внося изменения в запланированные мероприятия и не допуская стереотипности в действиях. Сохранилась стенографическая запись его высказывания по этому вопросу: «Я отдаю себе отчет в том, почему девяносто процентов исторических покушений оказались успешными. Единственная превентивная мера, к которой следует прибегать, – это не соблюдать в своей жизни регулярности – в прогулках, поездках, путешествиях. Все это лучше делать в разное время и неожиданно…»

Следует заметить, что всеобщая, всенародная поддержка Гитлера – это миф. Нет, даже в Третьем рейхе существовала оппозиция, которая не прекращала политического сопротивления. Руководители левых не призывали к восстанию, они делали ставку на агитацию, разъяснение и убеждения. «Пропаганда как оружие» – один из лозунгов немецких коммунистов тех лет. В ноябре 1938 года по Германии распространялись листовки с протестами против первого всегерманского еврейского погрома, названного впоследствии «хрустальной ночью». В течение всех двенадцати лет гитлеровского правления полиция искала авторов антигитлеровских надписей и плакатов на стенах домов. На заводах и фабриках не прекращались отдельные стачки и митинги. Гитлеровцы рассматривали любой акт саботажа как протест против режима. Во время войны гестапо зафиксировало более пяти тысяч случаев такого «предательства рабочих» только на заводах Круппа. Но с середины 1930-х годов левые уже не представляли серьезной опасности для Гитлера: многие социалистические и коммунистические лидеры были убиты, оставшиеся в Германии сидели в лагерях и тюрьмах. Сохранившиеся группы сопротивления были разрознены и малочисленны и не представляли собой политической силы.

Однако с середины 1930-х годов опасность для фюрера появилась, прежде всего, со стороны приверженцев «Черного фронта» Отто Штрассера. Эта организация была создана в августе 1931 года и объединяла крайне правых и крайне левых национал-революционеров. Но уже в феврале 1933 года, сразу после прихода фюрера к власти, «Черный фронт» был запрещен, а Отто Штрассер бежал в Прагу. Одной из заметных акций «Черного фронта» стала попытка покушения на Гитлера в 1936 году. Штрассер уговорил Гельмута Гирша, еврейского студента, эмигрировавшего в Прагу из Штутгарта, вернуться на родину и попытаться убить кого-нибудь из нацистских руководителей. Гирш хотел отомстить за набиравшее обороты преследование немецких евреев. Кроме Гитлера, он хотел рассчитаться с оголтелым антисемитом Юлиусом Штрайхером, близким к фюреру человеком, редактором печально знаменитой газеты «Штюрмер». Взрыв должен был состояться в Нюрнберге, во время очередного партийного съезда. Но Гирш даже не успел получить взрывчатку – он был выдан одним из участников заговора и схвачен гестапо. Суд приговорил его к смерти, казнь состоялась 4 июля 1937 года в берлинской тюрьме Плётцензее, где закончилась жизнь многих борцов с гитлеровским режимом.