-Он…умер? – Услышала она дикий крик, и только спустя секунду по шокированному лицу мужчины поняла, что кричала именно она.

-Нет, ему сделали операцию, и состояние стабилизируется. Но кем вам он приходится?

Афина точно знала ответ на вопрос доктора и уверенно проговорила:

-Он –мой жених.

Она не имела понятия понравится ее ложь Стефаносу или нет, но  ее сердце принадлежит ему. Навсегда.

Свесив ноги на пол, Афина, несмотря на предупреждения доктора, поддерживающего ее за локоть, пошла к Стефаносу. На одинокой больничной кровати лежал неподвижный мужчина, когда – то полный сил. Его лицо было бледное, под глазами залегли морщинки, а грудь скрыта под повязкой бинта.

Внимательно вглядевшись в лицо лежавшего на кровати Стефаноса, Афина поразилась его бледности. Он все еще был без сознания, и тень то и дело пробегала по его лицу. Таким Афина никогда не видела его, и страх холодной рукой сжал ее сердце. Что, если доктор не прав? Что, если с ним все намного серьезней, чем он думает? Он кажется таким беззащитным и таким отстраненным от всего. Словно он уже готов покинуть этот мир!

-Он уже два дня в таком состоянии – где – то издалека звучал голос доктора.

Два дня! Вот уже два дня она находится в больнице рядом со Стефаносом, а он так и не пришел в себя! Афина, глядя на озабоченное лицо врача, ловила себя на мысли, что все больше и больше боится этих визитов. Почему?! Ну почему он не приходит в себя?! Неужели все так плохо? Что же происходит там, за гранью сознания? Что не пускает его обратно, в полный любви мир, который она готова подарить ему?!

Она рухнула на ближайший стул и взяв его за руку, тихо сказала:

-Ты говорил, что любишь меня. Тогда докажи мне свою любовь, Стефанос. Приди в себя и покажи, что мой Стефанос не сдается. Он борется со всеми невзгодами. Подумай о дочери, о сыне, обо…мне. Ведь нет мне жизни без тебя, Стефанос.

Слезы срывались с ее щек на его руку, которую она прижимала к губам, и Афина молилась о том, чтобы он не покидал ее.

Сознание возвращалось к нему медленно. И никогда еще ему не было так страшно, как в этом пограничном состоянии, где перемешивались сон и явь. Звуки внешнего мира порой долетали до него, но были они какими-то плоскими, словно неживыми. Последнее, что он помнил, было заплаканное лицо Афины, и единственным мучавшим его вопросом было, все ли с ней в порядке. Он пытался произнести ее имя, но губы не могли издать даже самого слабого звука. Окончательно Стефанос пришел в себя ранним утром, когда небо за окном только начало менять черный цвет на темно-серый. Первые несколько секунд Стефанос никак не мог понять, что с ним и где он находится, но вскоре по окружающей обстановке догадался, что он в больнице. Увидев спящую прямо на стуле возле его кровати Афину, Стефанос подумала было, что все еще спит и видит сон. Но реальность, тут же мощным потоком хлынувшая в его сознание, помогла понять, что сон уже закончился, что он и в самом деле видит перед собой Афину. Он не хотел ее будить, но, когда пошевелился, она сразу же открыла глаза.

— Стефанос! Как ты? Как же ты меня напугал! Я чуть с ума не сошла, когда увидела тебя в крови.

Его взгляд вновь был полон тепла и того особенного, чего она так боялась и надеялась увидеть. Мучившая ее боль отступила, но как же страшно было поверить в то, о чем так долго мечталось!

-Ты помнишь, что я тебе сказал? – усмехнулся он – Я люблю тебя. Я никогда не оставлю тебя, Фина.

-А я не хочу, чтобы ты меня оставил – тихо сказала Афина и погладила его темные волосы. Он жив! Это самое главное, а остальное – пустяки. Вместе они пройдут все трудности, ибо любовь их никогда не умрет.

-Но ты заслуживаешь наказания – притворно сурово произнес Стефанос – Очень жестокого наказания.

-За что? – изумилась Афина, вытирая набегающие слезы.

-Ты скрыла от меня моего сына – Он выдержал паузу и добавил: - Теперь тебе придется выйти за меня замуж.

-Только из – за ребенка? – облегченно рассмеялась Афина, радуясь, что он в состоянии шутить.

-Нет – Покачал головой Стефанос – Я люблю тебя, Афина. Больше всего меня завораживают твои глаза, а твое тело так и просит, чтобы я все время его касался. Мне нравится то, как ты целуешься, возбуждая во мне страсть. Я до сих пор помню вкус твоих шоколадных тортиков, которыми ты завлекала меня в наши встречи. Я хочу, чтобы ты пекла мне их каждый день…

-Ты растолстеешь – улыбнулась сквозь слезы Афина, но Стефанос отмахнулся и продолжал:

-Я хочу, чтобы у моей дочери была такая мать, как ты. У Николаса должен быть не приемный, а родной отец. Я хочу то, чего не имел раньше. Фина, я хочу семью. А согласна ли ты выйти замуж за незаконнорожденного, который разбогател не по праву и прожить с ним всю свою жизнь? Стать матерью для его дочери и родить ему еще прекрасных детей?

Его слова были для Афины лучшей в мире музыкой, лучшим лекарством для ее истерзанной души.

Ураганы, еще недавно бушевавшие в ней, уступили место мягкому утреннему бризу, и яркий свет наполнил все ее существо.

Жизнь, полная радостных надежд и мечтаний, вновь возродилась в ней, но нужно было еще привыкнуть ко всем этим столь стремительно возникшим переменам.

Она закрыла глаза: это чудо и это счастье были так велики, что их невозможно было вынести. Он любит ее! И он просил ее выйти за него замуж!

-Так ты согласна? – напряжено спросил Стефанос – Согласна провести со мною всю жизнь?

-Да! – воскликнула Афина – Да и еще раз да! Я буду твоей женой и матерью для Фины.

-Тогда поцелуй меня скорее – сиплым голосом попросил Стефанос.

Афине не нужно было повторять дважды. Нагнувшись, она впилась в его губы страстным поцелуи, изливая туда не только желание, но боль и любовь. Они целовались так долго, пока она не почувствовала, что пальцы Стефаноса пробираются к ее груди.

С трудом заставив себя отстраниться, Афина укоризненно взглянула на него:

-Мы напугаем весь персонал.

-Могла бы продлить удовольствие для меня – обиженно хмыкнул Стефанос, и Афина ласково провела губами по его виску и прошептала ему на уху:

-А что же для брачной ночи ты не оставишь мне возможность дать тебе удовольствие?

-Какая у меня будет распущенная и шаловливая жена! – мечтательно закатил глаза он.

-А тебе не хочется этого? – лукаво поинтересовалась Афина.

-Хочу, очень тебя хочу – понизив голос до шепота, произнес Стефанос, и она залилась краской.

-Я люблю тебя – сказала Афина, и Стефанос широко улыбнулся:

-А я всегда это знал. Все равно, мне очень приятно, будущая миссис Димитрас.

Эпилог.

-Гости приехали! Гости!

Четырехлетний Джонатан носился по зеленым холмам и, радостно вскрикивая, возвещал о том, что двери особняка Димитрасов распахнулись. Афина улыбалась сыну, безуспешно пытаясь унять его и укоризненно смотря на десятилетнего Николаса, что – то объясняющего непослушной Фине. В первые месяца она очень беспокоилась, что Николас не примет Стефаноса, но сын удивил ее, заявив, что всегда мечтал о таком отце. Фина моментально запрыгнула к ней на руки, когда узнала, что ее отец женится на ее тезке. А четыре года назад у них появился еще один сын.

Сегодня был день рождение Афины, и гости начали собираться, а она до сих пор не переоделась в роскошное вечернее золотое платье на прозрачных бретельках. Дети с утра бегали по всему дому, а она не могла их успокоить. Только Стефаноса ей не хватало…

Странно, что он еще не поздравил ее, так как на протяжении тех лет первый, кто дарил ей розу и поцелуй в губы был именно Стефанос.

Подозвав Кару и попросив ее отвлечь Джонатана, Афина пригрозила пальцем Нику, чтобы он не обижал сестренку, а только потом поднялась наверх.

Этот особняк Стефанос купил почти сразу после их свадьбы, дабы в нем началась их новая жизнь. Он настоял на том, чтобы они жили в Тоскане, так как снова обрели друг друга на итальянской земле.