Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Зачистки следовали одна за другой. «Вэвэшный» батальон с СОБРом, можно сказать, исколесили всю округу: Балансу, Бати-Мохк, Шуани, Чари-Мохк, Шовхол-Берди, Гурти-Хутор… Эта зачистка прошла без потерь. Особых эксцессов не произошло. Если не считать, что застрелился заблокированный в своем доме боевик, отказавшийся сдаться. Старейшины села оказались более сговорчивыми, чем в других аулах, за полдня гора изъятого оружия значительно выросла.

– Товарищ капитан, вот заложника освободили! – доложил капитану Дудакову сержант Афонин, кивая на заросшего черной бородой худощавого мужчину лет тридцати семи в драном стареньком ватнике, который, сильно прихрамывая, ковылял за ним. Рост чуть выше среднего. Настороженный затравленный взгляд темно-карих глаз. Все с любопытством уставились на него, ведь не каждый день заложников освобождают.

– Стефаныч, займись им! – распорядился Дудаков, занятый со старшим лейтенантом Тимохиным изучением документов, обнаруженных у убитого боевика.

Старший прапорщик, сидевший подножке «Урала» с цигаркой в зубах, и ухом не повел. Он с безразличным видом продолжая дымить. Докурив, бросил окурок в грязь.

– А вы его обыскивали? – вдруг задал он вопрос, покусывая пшеничный ус и внимательно исподлобья изучая задержанного. – Плечо, пальцы смотрели?

– Нет, не обыскивали! Чего его обыскивать, гол как сокол. Заложник ведь. Вон в каком тряпье. Без слез и не взглянешь! Три года, говорит, уже в рабстве. Пробовал бежать, поймали. Чуть не забили до смерти. Издевались над ним, как только могли. Одним словом, настрадался бедолага выше крыши.

Задержанный что-то пробормотал невнятное и закивал головой.

– Из татар он. Строитель из Нижнекамска.

– Колымить, говорит, приехал на свою головушку, – робко добавил рядовой Чернышов.

– Тебя не спрашивают, желторотый! – грубо отрезал старший прапорщик. – Хватит мне баланду травить!

Коренастый Стефаныч нехотя оторвал от подножки «Урала» квадратный зад, не спеша обошел задержанного и вдруг дулом автомата поддел сзади мотню замурзанных свисающих штанов. Под ними оказались крепкие, почти новенькие «берцы».

– Обыскать! – последовал короткий, как выстрел, приказ.

Густо залившись краской и сконфузившись, Афонин бросился обыскивать задержанного. Оружия нет. В карманах обнаружил комок смятых долларов и связку «смертников» (солдатских жетонов). Взяв из рук младшего сержанта шнурок со «смертниками», зажав их в побелевшем кулаке, старший прапорщик подошел к боевику.

– Ребят наших, значит, стрелял?! Мучил?! Строитель из Нижнекамска! – заходили желваки на скулах Стефаныча.

– Ах ты, гнида! – вдруг вырывалось у лейтенанта Трофимова, поднявшего голову, который у БМП счищал о траки с ботинок налипшую комьями грязь. Он подскочил к задержанному, оттолкнул в сторону посеревшего Стефаныча и крепко вцепился левой рукой в ворот ватника.

– Смотри в глаза! Сука! Узнаешь?! Признал свою отметину?! – Трофимов, оскалившись, с силой встряхнул задержанного и в ярости ткнул пальцем в свой шрам. – Заложник! Строитель, говоришь!

«Собровец» ударил наотмашь, «чех» с разбитым носом отлетел в сторону и что-то зло зашипел в ответ.

– Ну что, Ваха! Вот и свиделись! – цедил сквозь зубы, наступая Трофимов. – Не ожидал, гаденыш? Душегуб!

Глаза у лейтенанта сверкали, на лице застыла зловещая торжествующая улыбка.

– За ребят замученных, порезанных тобой! За Кольку Куприянова! Получай, сволочь!

– Конфуций! Стой! – отчаянно заорал капитан Дудаков, бросаясь к нему. – Лейтенант Трофимов!! Отставить!!

Но Трофимов уже сорвал с плеча «АКМ» и, не раздумывая, в упор всадил в «заложника» длинную очередь. Боевик плюхнулся, словно куль, в измочаленную траками «бэшек» грязь. Задергался. Затих.

Все от неожиданности замерли. Такого поворота событий никто не ожидал. Из-за БМП вылетел майор Сафронов, его маленькие злые глаза метали молнии, за ним спешил встревоженный капитан десантников Михайлов. Они только что о чем-то упорно спорили со старейшинами у ворот дома местного муфтия.

– Вы что, скоты безмозглые, совсем оборзели! – в бешенстве заорал майор. – Вы чего себе позволяете?! Уроды!

Над убитым стоял лейтенант Трофимов с темными дикими глазами, его трясло как малярийного.

Капитан Дудаков наклонился и что-то тихо сказал Сафонову.

– Да-а, – протянул тот. – Ну и дела. Надо же. Займись им! Не ровен час, еще чего-нибудь отчубучит! Узнал, говоришь, гада!

Капитан Дудаков оглянулся.

– Чернышов! Ко мне! Проводи лейтенанта Трофимова! Не в себе он. К братьям Исаевым отведи. Головой отвечаешь! Вот, фляжку прихвати! Пусть остограммится!

Рядовой Чернышов и Трофимов понуро брели по улице в сторону мечети, куда после «зачистки» стали стекаться все группы.

– Вчера на «фишке» с Самураем перебздели, чуть не обделались! – прервал тягостное молчание солдат. – Слышим, где-то слева банка консервная забренчала. Ну, думаю все, п…дец! «Чехи»! Полрожка выпустил, и Ромка не меньше. Оказалось, голодная кошка банку из-под тушенки вылизывала!

Неожиданно у стоящего впереди «бэтээра» раздались женские крики и отборная ругань. Трое неизвестных контрактников из «усиления» с картонной коробкой и большой сумкой, с которыми обычно ездят за товаром «челноки», отбивались от вцепившейся в добро молодой чеченки, похоже, торговавшей на улице.

– Отдайте, мужики! – твердо сказал Конфуций, загородив военным дорогу. Его глаза устало смотрели на контрактников, в них не было ни угрозы, ни злости. Это были глаза смертельно уставшего человека, вернувшегося с тяжелой работы домой. Контрактники удивленно уставились на него.

– Ты, че, летеха? Ошалел, что ли?

– Совсем рехнулся?

– Ребята уж второй день без курева и на одной сечке!

– Ее Ахмед будет по нам пулять из-за угла в спину, а мы должны конституционный порядок здесь наводить? Так, что ли? – возмутился заросший рыжей щетиной мордастый прапорщик с редкими прокуренными зубами.

– Вот именно, порядок! Правильно говоришь, приятель! – невозмутимо сказал Конфуций, глядя сквозь него.

– Да, пошел ты на хер!

– Да мы на правах победителей берем! С древнейших времен победители…

– Пидор ты вонючий, а не победитель, – сказал Конфуций и презрительно сплюнул себе под ноги.

– Летеха, полегче на поворотах! И не таких обламывали!

– Откуда ты такой хороший, правильный взялся? – встрял в разговор второй, румяный плотный сержант с бегающими глазами, держа обеими руками картонную коробку.

– Оттуда не возвращаются! – отрезал, мгновенно побагровев, Конфуций и угрожающе передернул затвор; вылетевший патрон, блеснув на солнце медным бочком, чмокнул в двух метрах в дорожную слякоть.

Молодая чеченка в сбившемся набок платке, почувствовав, что назревает что-то недоброе, отпустила из рук сумку и отпрянула в сторону.

– Значит, своих мочить?

– Из-за этой дрянной сучки?

– С оружием-то все мы – Робин Гуды! А так? На кулачках? Слабо, лейтенант?

Конфуций, не меняясь в лице, протянул свой «АКМ» Чернышову, стоящему рядом.

– Подержи, Танцор!

– Конфуций, может, не надо, – стал отговаривать «собровца» побледневший Чернышов.

– Надо, Танцор, надо.

– Летеха! У тебя, наверное, не все дома? Ты хорошо подумал? – с ехидной улыбкой спросил контрактник с коробкой.

– Ну, лейтенант, гляди! Сам напросился! – криво ухмыльнулся мордастый прапорщик.