— Началось.

Курце присел к столу, на котором была расстелена карта.

— Кто там?

Пьеро ткнул пальцем в карту:

— Вот эти. За ними следуют двое наших.

— Это не те четверо, которых мы собирались сразу убрать?

— Нет, об этих я ничего не знал. — Он подошел к окну, высунулся и сказал несколько слов караульному. Я посмотрел на часы — половина третьего.

Мы сидели молча и слушали, как уходят минуты. Обстановка была гнетущей и напомнила мне, как во время войны мы сидели в ожидании атаки, не зная даже, когда и откуда пойдет враг.

Неожиданно зазвонил телефон, и мы вздрогнули.

Пьеро снял трубку, и по мере того как он слушал, губы его сжимались все плотнее. Опустив трубку, он сказал:

— У Торлони чертова прорва людей. Они собираются на пьяцца Кавур и там садятся в два грузовика.

— Проклятье, откуда они взялись? — спросил я.

— Из Специи, он объединился с другой бандой.

Мозг мой работал на полных оборотах. Почему же Торлони пошел на это? Зачем ему столько людей против нас, четверых? Или он знал, что мы действуем вместе с партизанами? Ну конечно, знал, потому и решил задавить нас численным перевесом.

— Сколько еще у него людей? — спросил Курце.

— По крайней мере, около тридцати.

Курце выругался. Его план лопнул: противник свои силы сконцентрировал, а мы свои — распылили. Я спросил у Пьеро:

— Ты держишь связь со своими людьми?

Он кивнул:

— Один наблюдает, другой у телефона.

Я посмотрел на Курце:

— Может, лучше привести их сюда?

Он яростно затряс головой.

— Нет, план все еще годится. Мы будем драться с бандой здесь, а те, кто сейчас в городе, атакуют их с тыла.

— Сколько у нас всего людей? — спросил я.

Курце ответил:

— Двадцать пять итальянцев и нас четверо.

— А у них не меньше сорока трех. Плохо дело.

— Те, что с нами, могут драться, но есть и другие, которые могут наблюдать. Я предлагаю позвать стариков, которые освободят бойцов от несения караульной службы, тогда наши боевые силы увеличатся, — предложила Франческа.

Рука Пьеро потянулась к телефону, но Курце решительно возразил:

— Нет! — Он откинулся на спинку стула. — Мысль хорошая, но слишком поздно. Перестроиться мы уже не успеем. Главное сейчас — не занимать телефон. Я хочу знать, что происходит у наших ребят в городе.

Опять потянулись тягостные минуты.

— А где Уокер? — вдруг спохватился Курце.

— Трудится на яхте, — ответил я. — Там от него больше пользы.

Курце фыркнул:

— Истинная правда. В драке от него толку никакого.

Затрещал телефон. Пьеро тотчас схватил трубку. Он слушал и сразу же быстро отдавал приказы. Я посмотрел на Курце, и он стал переводить:

— Четырех взяли… осталось тридцать девять, — закончил он мрачно.

Пьеро положил трубку:

— Молодцы ребята! Они двигаются в сторону пьяцца Кавур.

Под его рукой снова зазвонил телефон, и он снял трубку. Я сказал Франческе:

— Иди к яхте и скажи Уокеру, чтобы работал там, как будто за ним дьявол гонится. Тебе тоже лучше остаться там.

Когда она вышла из конторы, Пьеро сообщил:

— Торлони отбыл с пьяцца Кавур — две легковушки и два грузовика. Из наших там было всего два человека, и они уже упустили один грузовик из виду. Второй грузовик и легковушки двигаются прямо сюда.

Курце хлопнул по столу.

— Черт возьми, а куда же направился второй грузовик?

Я сказал насмешливо:

— Я бы не стал волноваться из-за таких пустяков. Раз ничего исправить нельзя, значит, обстоятельства будут меняться к лучшему. Хуже просто быть не может, и деваться нам некуда, поэтому будем драться.

Выйдя из конторы, я постоял в темноте. Джузеппе, караульный, спросил меня:

— Что происходит, синьор?

— Торлони со своими бандитами появится здесь через несколько минут. Скажи остальным, пусть приготовятся.

Вскоре ко мне присоединился Курце.

— Телефонную линию перекрыли, — сообщил он.

— Вот это здорово! Теперь мы вообще ничего не узнаем.

— Надеюсь, наши друзья сообразят, что к чему, и соберутся в одну группу. Если нет — мы пропали, — сказал он угрюмо.

Подошел Пьеро.

— Как ты думаешь, сыновья Пальмерини будут драться? — спросил я.

— Да, если их тронут.

— Сбегай к ним и скажи старику, чтобы поберегся. Не хотелось бы, чтобы ему досталось из-за нас.

Пьеро ушел, а Курце уселся у ворот наблюдать. Улица была пустынна и тиха. Мы долго ждали, но ничего не менялось. Может, Торлони растерялся, узнав, что исчезли его наблюдатели, и отложил налет? Или устроил перекличку и, обнаружив, что не хватает восьми человек, почувствовал себя не так уж уверенно?

Я взглянул на часы — 3.15. Если бы Торлони задержался, мы бы успели спустить яхту на воду и уплыть, а наши друзья разошлись бы. Я молил, чтобы он задержался хотя бы на полчаса.

Но мои надежды оказались тщетными.

Послышался шум мотора, с каждой минутой он становился все громче. Слева вспыхнул свет фар, показался мчащийся на большой скорости грузовик. Он поравнялся с верфью, свернул и поехал прямо на ворота.

Я благословил догадливость Франчески и крикнул по-итальянски:

— К воротам!

Грузовик врезался в ворота, раздался громкий треск сухого дерева, перекрытый тут же чудовищным грохотом, — это грузовик смял бок легковушке и остановился как вкопанный, изрядно встряхнув сидевших в нем бандитов. Мы не стали ждать, когда они очухаются, и тут же пошли в наступление. Я вскарабкался через разбитый автомобиль на капот грузовика и пробрался к пассажирскому месту. Сидевший там человек как пьяный мотал головой — по-видимому, он не ожидал такого сильного столкновения и врезался в лобовое стекло. Я добавил ему кулаком, и он тяжело сполз на пол кабины.

Водитель лихорадочно пытался завести заглохший двигатель, и я увидел, как Курце одним рывком выдернул его из кабины и швырнул в темноту. Кто-то из кузова заехал мне ногой по голове, и я не удержался на подножке, успев только заметить атакующую цепь наших людей.

Пока я приходил в себя, все кончилось. Курце вытаскивал меня из-под грузовика и спрашивал:

— Ты ранен?

Я потрогал шишку на голове.

— Нет, все в порядке. Что тут было?

— Эти парни толком не поняли, что в них врезалось, вернее, во что они врезались. Толчок был сильный, и их здорово тряхнуло. Сопротивляться они не могли, мы их просто выкидывали из грузовика.

— Сколько их было?

— Как сардин в банке! Видимо, они рассчитывали снести ворота, ворваться на верфь, а потом благополучно смыться. Но номер у них не прошел! — Курце посмотрел на ворота. — Здесь они больше не пойдут.

Ворота на верфь из самого уязвимого места в нашей обороне превратились в самое надежное. Затор из грузовика и легкового автомобиля полностью блокировал вход.

Подошел Пьеро и сообщил, что еще троих захватили в плен.

— Свяжи их и засунь к остальным, — посоветовал я.

Уж чего всегда в избытке на верфи, так это веревок. Теперь Торлони потерял одиннадцать человек, четвертую часть своих сил. Возможно, это заставит его хорошенько подумать, прежде чем предпринять новую атаку.

Я спросил Курце:

— Ты уверен, что они не обойдут нас с флангов?

— Абсолютно. Мы защищены с двух сторон зданиями. Он будет вынужден идти в лобовую атаку. Но, черт побери, куда же делся второй грузовик?

Резко зазвонил телефон.

— Связь же прервана! — Я посмотрел на Курце.

— Пьеро мне так сказал.

Мы побежали к конторе, и Курце сорвал телефонную трубку. Секунду он слушал, а потом произнес:

— Торлони…

— Надо поговорить с ним, — сказал я и взял трубку. Рукой прикрыв микрофон, прошептал: — У меня идея: приведи сюда Пальмерини. — И уже в микрофон спросил: — Что вам угодно?

— Это Халлоран?

— Да.

— Халлоран, будьте благоразумны, вы же знаете, шансов у вас никаких.

— Ваш телефонный звонок — доказательство, что шансы у меня есть, — ответил я. — Стали бы вы разговаривать со мной, если бы могли получить желаемое другим способом! А теперь выкладывайте ваше предложение, если оно у вас есть, если нет — можете заткнуться.