Люси вдруг захихикала. Это было тихое идиотское хихиканье, которое, сотрясая все ее тело, переросло в дикий маниакальный хохот.

— Я скажу, — завопила она. — Я заперла эту шлюху в кладовой и старого дурака вместе с ней. Я хотела убить их обоих, да Говард мне не дал, идиот, черт бы его побрал.

Гиббонс слышал все это. Он открыл дверь, когда она стала хохотать, и стоял у входа с побелевшим лицом. Я почувствовал страшное облегчение и сказал, обращаясь к нему:

— Сестра уже рассказала вам?

— Да, кое-что. — Он помотал головой. — Не могу в это поверить.

— Но вы ведь и сами уже кое-что слышали. Она посадила Клэр Трэнаван и Мак Дугалла в какую-то камеру в этом мавзолее. Советую вам надеть наручники на нее, и следите за ней — это убийца.

Я держал ее под прицелом до тех пор, пока он не сковал ей руки, затем бросил ему ружье и сказал:

— Сестра вам все опишет в деталях, а я пойду на поиски Клэр и Мака. — Потом посмотрел на старика, чьи глаза были закрыты, он, видимо, мирно спал. — Нет, сначала взгляните на пациента, — сказал я сестре, — я бы не хотел сейчас его потерять.

Я выбежал из комнаты и помчался вниз по лестнице. В холле я увидел человека в халате, стоявшего с озадаченным видом. Он, шаркая ногами, подошел ко мне и спросил с акцентом, выдававшим в нем англичанина:

— Что это за суматоха? Почему у нас полиция?

— Вы кто? — спросил я его.

Он подтянулся и ответил:

— Я дворецкий мистера Маттерсона.

— Хорошо, у вас есть дубликаты ключей от кладовой?

— Сэр, я не знаю, кто вы…

— Я из полиции, — проговорил я нетерпеливо. — Ключи!

— У меня есть набор всех ключей в буфетной.

— Принесите их. И поскорее.

Я пошел за ним и проследил, как он достает ключи из шкафа, содержимое которого пришлось кстати в какой-нибудь слесарной мастерской. Затем я заставил его бегом спуститься в подвал, где находились кладовые, под стать всему дому — громадные и в основном пустые. Пока мы осматривали их, я время от времени кричал, и наконец до моего слуха донесся слабый голос.

— Вот, — сказал я ему. — Откройте ту дверь.

Он сверился с номером, выбитым на двери, неторопливо стал отыскивать в связке соответствующий ключ, а я стоял, прямо-таки дрожа от нетерпения. Дверь со скрипом открылась, и Клэр очутилась в моих объятиях. Когда мы оторвались друг от друга, я увидел, что она в грязной одежде, впрочем, не более грязной, чем моя, что лицо ее тоже в грязи, лишь тонкие светлые полоски оставались там, где текли слезы.

— Слава Богу! — воскликнул я. — Слава Богу, ты жива!

— Маку нехорошо, — сказала она, поворачиваясь назад, и всхлипнула. — Они не кормили нас. Говард иногда заходил, но вот уже пять дней, как мы его не видели.

Конечно, со стороны Люси было естественным не кормить людей, которых она считала мертвыми.

Я обратился к дворецкому, застывшему рядом с открытым ртом.

— Пошлите за врачом и за каретой «скорой помощи». И поскорее, черт возьми.

Он зашлепал по коридору, а я вошел внутрь посмотреть на Мака. Он часто и неглубоко дышал, пульс был слабым. Я взял его на руки, он весил не больше, чем ребенок, и поднялся с ним по лестнице в холл. Клэр шла сзади. Дворецкий был там, и я обратился к нему:

— Спальню. Затем еды на шестерых, большой кофейник и галлон воды.

— Воды, сэр? — спросил он.

— Ради Бога, не повторяйте за мной. Да — воды.

Мы уложили Мака в постель, и к этому времени дворецкий уже поднял на ноги весь дом. Я предупредил Клэр, чтобы она не пила сразу слишком много воды, и она набросилась на холодные котлеты так, словно голодала не пять дней, а пять недель. Я подумал, что, в конце концов, моя жизнь на Кинокси не столь уж плоха.

Мы оставили Мака на попечение врача и пошли разыскивать Гиббонса, который, как выяснилось, сидел на телефоне, пытаясь убедить кого-то в невероятном.

— Да, — говорил он. — Он где-то в долине Кинокси. У него ружье с самодельными пулями. Да, да, Говард Маттерсон. Конечно, я уверен. Мне это сказал сам Булл. — Он взглянул на меня и добавил: — Тут у меня есть один, в которого Говард стрелял. — Он вздохнул, но потом повеселел, так как смысл его слов дошел, видимо, наконец до кого-то на том конце линии. — Теперь слушайте, — продолжал он. — Я сейчас сам выезжаю на Кинокси, но вряд ли я его обнаружу, мало ли где он ходит. Мне нужно подкрепление, надо будет поставить кордоны в лесах.

Я печально улыбнулся Клэр. Все происходило так же, как со мной, только на этот раз во время охоты на человека я был в другой группе, не той, которую ловят. Гиббонс отдал еще кое-какие распоряжения и закончил:

— Позвоню вам непосредственно перед выездом. Может, раздобуду еще какую-нибудь информацию. — Он положил трубку. — Это просто уму непостижимо, черт возьми!

— Это вы мне говорите? — сказал я усталым голосом и сел. — Вам удалось поговорить с Буллом?

Гиббонс кивнул, и на лице его появилось смешанное выражение отчаяния и ужаса.

— Он дал мне специальное указание, — сказал он. — Я должен стрелять в Говарда и убить его на месте, словно бешеную собаку.

— Булл недалек от истины, — сказал я. — Вы ведь видели Люси. Она же совсем сумасшедшая.

Гиббонс передернул плечами, затем взял себя в руки.

— Ну, такого мы, конечно, не допустим, — заявил он. — Я доставлю его живым.

— Не делайте из себя героя, — посоветовал я. — Не забывайте, что у него автоматическое пятизарядное ружье с рифлеными пулями. Он почти развалил Джимми Вейстренда надвое одним выстрелом. — Я пожал плечами. — Впрочем, вы профессионал, вам виднее.

Гиббонс повертел в руках несколько листков бумаги.

— А это что, все правда? Об убийстве Трэнаванов?

— Это буквальная запись того, что сказал Маттерсон. Я — свидетель.

— Ладно, — сказал он. — Тут у меня есть карта. Покажите, где вы в последний раз видели Говарда.

Он развернул карту, и я наклонился к ней.

— Вот тут. Он сделал два выстрела по вертолету. Кстати, вы можете им воспользоваться. Он стоит за домом, и в нем, возможно, даже есть пилот. Если он откажется лететь на Кинокси, скажите, что я велю ему это сделать.

Гиббонс пристально посмотрел на меня.

— Эта сестра довольно путано рассказала мне о вас. Я так понимаю, что Говард и отряд лесорубов гонялись за вами в течение трех недель?

— Нет, это преувеличение, меньше двух.

— Почему же, черт возьми, вы не пришли ко мне?

И тут мной овладел смех. Я смеялся до тех пор, пока слезы не выступили у меня на глазах и не заболело в боку. Потом смех перерос в истерику, и ко мне позвали врача, чтобы он меня успокоил. Когда меня клали в постель, я все еще смеялся, но, как только голова моя коснулась подушки, тут же заснул.

Я проспал целый день, и когда проснулся, рядом сидела Клэр. Она повернулась ко мне в профиль, и я подумал, что никогда в жизни не видел ничего более прелестного. Она почувствовала, что я не сплю, и посмотрела на меня.

— Привет, Бойд, — сказала она.

— Привет, Трэнаван, — ответил я и с наслаждением потянулся. — Который час?

— Начало первого. — Она оглядела меня весьма критически. — Тебе не мешает привести себя в порядок. Ты давно не смотрелся в зеркало?

Я потер подбородок. Он был колючим, щетина подросла. Я предложил:

— А может, мне отрастить бороду?

— Только попробуй! — Она погрозила пальцем. — Вон там ванная комната. Я раздобыла тебе бритву.

— Надеюсь, я не оскорблю твою девичью скромность, — сказал я, отбрасывая в сторону одеяло. Я вылез из постели и прошел в ванную. Лицо, смотревшее на меня из зеркала, было лицом незнакомца, осунувшееся и дикое.

— Боже мой! — воскликнул я. — Недаром пилот наложил в штаны. При взгляде на меня небось и коровы прекратят доиться.

— Возьми мыло и помойся как следует, — сказала Клэр.

Я наполнил ванну и полчаса блаженствовал в ней, затем побрился и оделся. Причем в свою собственную одежду.

— Где ты ее взяла?