Краппер резко сказал:

— Либо делайте что-нибудь, либо не мешайте. Где прораб?

— У турбинного корпуса, — произнес Доннер безразличным тоном.

— Пошли туда, — сказал Краппер и зашлепал по грязи.

Я сказал Клэр:

— Садись в машину и уезжай отсюда.

— Я пойду туда же, куда и ты, — упрямо сказала она.

Я понял, что тут ничего не поделаешь, разве что дать ей тумака, и не стал с ней спорить. Пока мы шли, я наклонился, взял немного глины и растер ее пальцами. Было все то же ощущение чего-то скользкого, мыльного — ощущение близящейся катастрофы.

Я нагнал Краппера.

— Вы на всякий случай рассчитывайте на худшее, капитан. Предположим, плотина рухнет, тогда озеро хлынет сюда, и вода помчится вдоль русла Кинокси. Весь этот район следует эвакуировать.

— Слава Богу, плотность населения здесь минимальная. Может пострадать лишь пара семей. Да еще тут только что разбит новый лагерь для лесорубов. — Он щелкнул пальцами. — Где этот чертов телефон?

Когда Краппер заканчивал свои телефонные переговоры, подошел Доннер. За ним следовал крупный парень, которого я в последний раз видел в тот момент, когда приклад моего ружья сокрушал его подбородок.

Это был Новак.

Он набычился, увидев меня, и сжал кулаки. Затем, оттеснив Доннера плечом, вышел вперед. Я внутренне приготовился встретить его, надеясь, что Краппер быстро прекратит стычку. Не спуская с него глаз, я тихо сказал Клэр:

— Отойди от меня быстро.

Новак встал передо мной с грозным видом.

— Бойд, шельмец, — прошептал он. Его рука двинулась вверх, но, к своему удивлению, я увидел не кулак, а дружески протянутую ладонь.

— Извиняюсь за прошлую неделю, — сказал он. — Говард Маттерсон нас всех накачал.

Когда я взял его руку, он улыбнулся и другой рукой потер свой подбородок.

— Ты ведь чуть не своротил мне челюсть, — сказал он.

— Это не по злобе, — сказал я. — Не сердись.

— Ладно, не сержусь, — он засмеялся, — все же хотелось бы как-нибудь по-дружески ответить тебе, просто посмотреть, смогу ли я тебя отделать.

— Ладно, — произнес Краппер раздраженно. — Вы тут не дома на каникулах. — Он посмотрел на Доннера. — Ну что, вы ему скажете или должен я?

Доннер как-то съежился и стал казаться меньше, чем был на самом деле. Поколебавшись, он выдавил из себя:

— Выведи людей со строительства.

— Что? — переспросил Новак, тупо глядя на Доннера.

— Вы слышали, что он сказал. Выводите людей, — приказал Краппер.

— Да, я слышал, но что это за чертовщина? — Новак постучал рукой по груди Доннера. — Вы нас подгоняли с этой работой, а теперь велите, чтобы мы ее прекратили, так?

— Так, — сказал Доннер кисло.

— Хорошо, — пожал плечами Новак. — Надеюсь, я понял вас правильно и отбоя не будет.

— Подожди минутку, — сказал я ему. — Давай все сделаем грамотно. Пойдем. — Мы вышли из турбинного корпуса. — Сколько человек у тебя здесь?

— Около шестидесяти.

— Где они?

Новак махнул рукой.

— Примерно половина у турбинного корпуса, другие — на плотине, с десяток рассыпаны по разным местам, я точно не знаю где. Строительство ведь большое. Что все-таки происходит?

Я указал рукой вдоль ущелья к плотине.

— Видишь этот склон? Никто не должен ходить по нему. Скажи ребятам на плотине, чтобы они забирались повыше, в сторону от нее. А капитан Краппер пусть уведет всех от турбинного корпуса. И помни — на этот склон — ни ногой!

— Ладно. Ты, видимо, знаешь, что говоришь. Пока за это отвечает Доннер, мне все равно. Снять ребят с плотины нетрудно, у нас есть телефонная связь с ними.

— Еще одно. Перед уходом отсюда надо открыть заслоны.

Конечно, я знал, что это чисто символическое действие для того, чтобы спустить озеро, потребуется длительное время, но в любом случае — рухнет склон или нет — его надо было спускать, и чем скорее, тем лучше.

Новак вернулся в корпус, а я остался на месте и смотрел на плотину. Минут через десять я увидел, как маленькие фигурки людей уходят с нее, покидают опасную зону. Удовлетворенный этим, я тоже пошел в турбинный корпус, где Краппер уже занимался эвакуацией рабочих.

— Идите отсюда, — говорил он, — и держитесь возвышенных мест. Не выходите на Форт-Фарреллскую дорогу и не приближайтесь к реке. Вообще на дно долины не спускайтесь.

Кто-то выкрикнул:

— Вы что, боитесь, что плотина рухнет? С ума, что ли, сошли?

— Я знаю, что плотина надежная, — сказал Краппер. — Но есть некоторые опасения, и я вынужден принимать меры предосторожности. Двигайтесь, ребята, и не дрожите за свои кошельки. Вы пока на полном жалованье. — Он язвительно улыбнулся Доннеру и сказал, обращаясь к нам: — Мы тоже все уходим отсюда.

Я почувствовал облегчение.

— Разумеется. Давай, Клэр. На этот раз тебе придется уйти. Впрочем, как и мне.

Доннер раздраженным тоном спросил:

— Ну, все уходят. А дальше что?

— А дальше надо получше проанализировать положение дел, — сказал я.

— Но что вы в этой ситуации сможете сделать?

— Кое-что можно, — ответил я. — Есть специалисты, которые разбираются в этом лучше меня. По моему мнению, единственно возможный путь — спустить озеро и блокировать выходы плывучей глины. Будем надеяться, что до этого она не поплывет.

— Плывучая глина? — вдруг спросил Новак, как будто что-то вспомнил.

— Да, что-нибудь слышал о ней?

— Я всю жизнь на строительстве, — заявил он. — Не такой уж я болван.

Кто-то прокричал через весь корпус:

— Новак, мы не можем найти Скиннера и Бурке.

— Чем они занимались?

— Они корчевали пни под плотиной.

Новак взревел:

— Джонсон! Где, дьявол, Джонсон?

Дородный парень отделился от толпы и подошел к нам.

— Ты посылал Скиннера и Бурке под плотину?

— Да, — ответил Джонсон, — а их еще нет здесь?

— А как они собирались корчевать пни? — спросил Новак.

— Вообще-то они почти все уже сделали. Осталось там штуки три заковыристых, и я дал им немного аммонала.

Новак замер и взглянул на меня.

— Боже! — сказал я. — Их надо немедленно остановить.

Я представил себе, как воздействует взрыв на карточную структуру плывучей глины. Она подастся в одном месте, затем цепная реакция пойдет по склону, как падают одна за другой поставленные в ряд костяшки домино. Глина мгновенно превратится в жидкую массу, и весь склон обрушится вниз.

Я быстро повернулся к Клэр:

— Сейчас же уходи отсюда.

Она увидела выражение моего лица и, не прекословя, повернулась, чтобы уйти.

— Краппер, выводите всех отсюда немедленно.

Новак бросился мимо меня к двери.

— Я знаю, где они, — прокричал он.

Я побежал за ним, и, выскочив наружу, мы стали смотреть на плотину.

— Я думаю, они вон там, справа, — хрипло сказал Новак.

— Бежим, — сказал я, и мы бросились вверх по склону.

Я схватил Новака за руку:

— Давай не особенно топать, а то мы сами можем вызвать оползень.

Если сила внутреннего сцепления в глине начала ослабевать, то даже небольшой толчок мог бы вызвать цепную реакцию. А по моим оценкам, эта сила сейчас была меньше того давления, которое производил на почву ботинок бегущего сломя голову Новака.

Мы старались бежать помягче, но быстро и четверть мили до плотины преодолели минут за пятнадцать. Новак закричал:

— Скиннер! Бурке!

Голое бетонное тело плотины, нависшей над нами, гулко отразило его голос.

Кто-то неподалеку откликнулся:

— Эй, что такое?

Я повернулся и увидел человека, сидящего на корточках за большим камнем. Он удивленно смотрел на нас.

— Бурке! — воскликнул Новак. — Где Скиннер?

— Там, за скалой.

— Что он делает?

— Мы сейчас будем взрывать вон тот пень.

Он показал на громадную корягу, остаток высокого дерева. Я заметил, что к ней был проведен тонкий провод.

— Никаких взрывов, — сказал Новак и быстро направился к коряге.

— Эй, — встревоженно закричал Бурке, — не ходи туда, она может взорваться в любую секунду.