В дом пристава заходить не имело смысла. Только с пригорка он еще мог показаться приличным. То есть, он и был приличнее прочих, но выбитые двери, ставни, висящие на честном слове, и груды обугленного мусора во дворе — довольно сильное средство против уюта. По кучам хлама, не приближаясь к распахнутым настежь воротам, бродила большая черно-белая собака; она то кружила, словно разыскивая кого-то, поскуливая и принюхиваясь, то припадала на живот и ползла, то вдруг вскакивала и коротко, жалобно взвывала. Пробегавший пацан запустил в нее камнем. Попал. Пес взвизгнул и скрылся за покосившейся стеной пристройки. Видимо, амбара: пыль перед ним была пегой от густо просыпанной муки.

Дворянская цепь на шее — не лучшее украшение в бунтующей деревне. С другой стороны, нефритовая ящерка давала мне определенные гарантии. Вряд ли кто поднимет руку на лекаря. Вечный за такое не простит. Так что смотрели нам вслед без особой радости. Но и слова худого никто не сказал. Ну и славно. Одна тетка, поспокойнее на вид, даже снизошла до разговора. Ни о каких демонах она знать не знала и не хотела. Понятно, бунт — новость покруче всякого демона. Зато я узнал, что она мужняя жена, а потому как муж пошел к королю, господ изводить, так и болтать с кем попадя ей не след, так что «…иди-ка ты, сеньор лекарь, подобру-поздорову, иди, и девчонку свою уводи от греха, а ежели надо чего, так иди вон туда, к Лаве Кульгавому. Лава с тобой и поговорит, он такой, ему мы не указ…»

Видно, крепко не любили на деревне Лаву Кульгавого — тетка аж привзвизгнула! — и правильно, что не любили, таких ни на какой деревне не любят. А как же можно любить соседа, если у него самый ухоженный огород? И конюшня побеленная? И дом самый большой? — тот самый, что смотрелся с пригорка под пару приставскому. Но если обитель пристава пущена в распыл, подчистую оприходована, то хоромина Лавы стоит. И плетень поставлен не абы как, а на века, не плетень даже, а забор, солидный такой забор, в полтора роста. Когда мы вошли, три пса, заходясь хриплым лаем, кинулись к нам и вытянулись в струну, почти повиснув на тонких цепочках. Убедительные песики, ничего не скажешь: волкари местной породы, степные помеси, заросшие мохнатой шерстью. Я задвинул Оллу за спину, подальше от зубов. А Лава уже шел навстречу нам, оставив двузубые вилы, и, увидев его, я сказал себе: правильно, вот ты-то мне и нужен, друг, с тобой-то у нас разговор выйдет.

Он подошел. Кряжистый, загорелый, припадающий на левую ногу. Грудь — багрово-кирпичная, в жестких выгоревших завитках. Руки громадные, тяжелые, пальцы топырятся от мозолей. Хозяин… Лишь чуть кивнул Лава, а три мужика, шагнувшие было следом, остановились на полушаге. Все трое — полуголые, низколобые, с такими же колючими светлыми глазами, как и у Лавы.

Я перекинулся с Кульгавым парой слов — и спустя несколько минут мы уже были в доме. Против ожидания, особого порядка там не оказалось, но какой, простите, порядок, когда все углы завалены добром? Не своим, стократ перебранным, раз навсегда расставленным, а недавним, еще не сортированным, нераспиханным по сундукам и клетям: штуки ткани, посуда, часы песочные в серебре, клавикорды (они-то зачем?), еще отрез, еще, ворох рубах, сапоги ненадеванные, опять посуда, опять часы, эти уже в золоте. И все это, буркнул Лава, не грабленое, сами несли, мол, не возьмешь ли, друг-брат, за должок? — а чего ж не взять, вещь свое место найдет, да и соседи нынче злые, что те кобели, опять же должки должками, а вещи вещами, ежели кто из приставских возвернется, так и вернуть недолго… только где ж им вернуться, когда там, ну, на усадьбе, значит, Вечный знает, что творилось?

И пока три бабы, одинаковые, как их мужья, и очень молчаливые, собирали на стол, я мял костистую поясницу хозяина, подправляя сдвинувшийся позвонок, а Лава рассказывал. В иные дни на западного лекаря ему б и глянуть не по карману, а ныне сам господин Ирруах в дом стучится, да еще и с сестрой… вот ведь какие времена настали, тут каким кремешком не кажись, а заговоришь, если расспрашивают. Вот и говорил Лава, постанывая. С мычанием, с нуканьем, но подробно. То есть все то, что произошло давеча в Козлиной Грязи. А уж как там оно дальше, так кто ж его знает? Нуу… утром рано, аккурат перед побудкой, прискакал на деревню конный. Вроде мужик, а при мече. И не степной. Мол, от короля. За древнюю волю. А пристав как раз по вечеру наказал мужикам, что шестой день тоже на господское поле идти, потому как дожди скоро. Нуу… и собрались было, да вот этот, от короля, и сказал, что не надо теперь ни шестой день ходить, ни пятый, ни вообще, потому — сеньоров больше не будет. М-ммм… вот, пошли мужики к приставу, узнать, что там да как, встали под домом, а пристав все не шел и вот тут-то Вакка-трясучий вдруг открыл рот. И никто ж не ждал такого, сеньор лекарь! — а взял да открыл. Раньше молчал, когда девку его пристав взял полы мыть, из-под жениха, считай, взял, а девка-дура возьми да и утопись. Нуу… молчал и молчал, а тут завопил: король-де, король! — и шасть на крыльцо. А оттуда — стрела, короткая такая. И Вакку в грудь. Добро б еще Вакку, так ведь вышла наружу и дедушку Гу поцарапала. А дедушка старенький, его вся округа уважает. Ну вот… и как-то оно вышло, что народ попер на крыльцо, а оттуда еще стрела, и потом еще… и мужики обозлились, а дальше, известно, выломали дверь и в кухне, за лавкой, зарубили господина пристава мотыгой. А отца-капеллана, чтоб не лез под горячую руку, той же мотыгой пристукнули, как куренка, хотя на него зуба никто не имел. А там бабы в крик… Ну и пошло…

Лава кряхтел, дочки его (или невестки?) сновали, со стола несло вкусным паром, Олла, умытая и одетая в чистенькое платьице, сидела на краюшке скамейки, а я думал. Круто. Весьма круто. Бунт бунтом, но как же быть с кибером? Лава об этом ничего не слышал, да и как слышать, продолжал бубнить Кульгавый, я от мира наособицу, они ж завидущие, у самих-то к работе сил нету, вот и не ладят с приставом, а ежели по-умному взяться, так тебе завсегда потачка будет, глядишь — и на оброк отпустят, и опять же

— хоть вернись сам господин пристав, так Лава вещички схоронил, а ежели никто не вернется, так тоже хорошо, а три сынка под боком, в обиду захребетникам не дадут, а еще двое, Укка и Лыып, так те сразу, как мужики собрались в поход, вместе с ними пошли, за короля, значит… К какому королю? Нуу… господин лекарь, видать, совсем издалека. К какому ж еще, если не к тому самому, к другому нешто б я парней пустил, а тут, может, и повернется, как люди говорят…

— Да что за король? — спросил я, еще не подозревая, что через мгновение сердце замрет и сожмется. Лава хмыкнул.

— Багряный… какой же еще…

И тут же вскрикивает. Впервые за семь лет практики мой палец соскользнул с позвонка.

Второй-Лекарю. Официально.

Сообщаю: запрос проанализирован.

Общая вероятность: 0,0000001.

Конкретная вероятность: 0,9999. Смотри приложение.

Приказываю приступить к активным действиям. Полномочия не ограничиваются.

Приложение.

Отчет лаборатории системных программ о результатах анализа.

При разработке программного обеспечения (ПО) системы «Мобильный информатор» учитывались следующие основные факторы:

а. Дальность связи и ограниченная массой и габаритами пропускная способность каналов связи исключают передачу всего объема информации и требуют выделения наиболее значимых сведений; б. Мобильность информатора позволяет ему получать данные из зон наибольшей социальной активности, что требует целенаправленного поиска таких зон.

Поэтому в ПО введены сведения, необходимые для социального анализа, в объеме стандартного курса обучения, и предусмотрено пополнение этих сведений на базе результатов анализа.

Для версии «Багряный рыцарь» учтена также возможность спонтанного контакта с аборигенами. С учетом указанной выше (п. «б») нацеленности информатора на зоны повышенной социальной активности это потребовало включения в ПО дополнительных средств для защиты от контакта. В связи со сложностью системы «информатор — окружающая среда» предсказать все контактные ситуации практически невозможно. Поэтому средства защиты от контакта реализованы в виде единой подпрограммы ЗЩКОНТ, обращения к которой встроены во все модули анализа ситуаций и выбора вариантов действия. В эту же подпрограмму включены и средства защиты от причинения аборигенам ущерба действием (защита от ущерба бездействием с запретом на контакт принципиально несовместима и в ПО не реализована).