Вообще, если описывать исса Тагарда двумя словами, то следует сказать, что это офицер и джентльмен. В смысле, дебошир и бабник. Потомок древнего, но обедневшего рода. Не без усилий Тагарда, кстати сказать.

— Вы не представляете, намина, наше посольство обвинили в шпионаже! — продолжил он.

А что еще оставалось местному правительству? Если представители посольства вдруг начали обсуждать факты, которые были известны лишь крайне ограниченному числу лиц, особо приближенных к трону Вентары. Послы, вашу мать! Мало вас эта самая мать порола в детстве.

— Это же смешно! — негодовал Тагард.

Это тебе смешно. А вот моему информатору было совсем не до смеха, когда ему чудом удалось ускользнуть из-под самого носа вентарских ищеек.

— Мы оказались в полной изоляции: ни балов, ни раутов, ни приемов. Местной знати было строго запрещено поддерживать с нами отношения. Да что там, нам вообще запретили покидать территорию резиденции. Месяц тоски и вынужденного безделья. А сколько всего полезного можно было бы сделать за это время?

Да уж, сколько бутылок вина выпить, сколько борделей посетить, опиумных притонов почтить своим невменяемым присутствием…

— И чем же закончилось дело?

— Мы много работали над урегулированием ситуации. Официальных извинений, правда, так и не дождались, но обвинения были сняты.

Герои! Трудяги! И мы чуть-чуть подсобили. Так, выдвинули встречные обвинения — мелочь, конечно. Пришлось даже срочно обнаружить в родном государстве вентарского шпиона. «Обнаруживать» было «жабко», все-таки уже два года как ему дезу сливали, но чем ни пожертвуешь ради общего дела…

— Простите, принцесса, большего рассказать не могу. Сами понимаете, государственная тайна. Теперь моя очередь тянуть фант?

Тагард вытянул колечко, которое было опознано как принадлежащее Равелиссе Оберинте. Единственным ликвидным активом, доставшимся иссе от не последних по происхождению родителей, являлась внешность. Которую исса и монетезировала с завидной эффективностью. Направо и налево. А так же вперед и назад, чего скрывать — по собственному опыту знаю.

Тагард старательно изобразил мыслительную деятельность и озвучил свое задание:

— Равелисса, скажите, а какая у вас самая заветная мечта?

Лисса похлопала ресничками и смущенно ответила:

— О чем же еще может мечтать девушка? Выйти замуж за благородного исса.

И впрямь, раз уж мечтать, так о несбыточном…

Следующим фантом оказалась запонка Грэйди Ровиньера. Грэйди — славный малый. Хотя какой же он малый? Пальца на четыре выше меня и примерно на столько же лет старше. Мы время от времени пересекались на официальных мероприятиях. Он достиг больших успехов в армии Лиотиссии и достаточно устойчивого положения при дворе. Которое стало практически незыблемым после того, как внезапно вместе со всей семьей скончался его дядя, владевший соседним с Сорентами поместьем.

Равелисса томно взглянула на него сквозь ресницы и мурлыкающим голоском спросила:

— Грэйди, расскажите, а какой должна быть избранница благородного исса?

Грейди хмыкнул:

— А мне-то откуда знать?

— Грэ-эйди, ну, не упрямьтесь. Кому бы вы предложили руку и сердце?

— Однозначно женщине.

— Я же серьезно спра-ашиваю, — Равелисса надула губки.

— А я серьезно отвечаю. В том, что она должна быть женщиной, я совершенно уверен. А на счет остального — пока нет. Скажем так, — он вновь хмыкнул, глядя куда-то себе под ноги, — пока я не встречал такой, с которой захотел бы связать свою — надеюсь, еще долгую — оставшуюся жизнь.

С этими словами он потянулся за следующим фантом, развернул бумажку, обнаружил в ней сережку и изобразил на лице озарение:

— О, вот кто нам ответит, какой должна быть исса, чтобы ей предложили стать женой! Ну, же, исса Ливиния, откройте нам тайну, — произнес он с интонацией «Скажи, деточка, как тебя зовут, и дядя даст конфетку».

Ливиния Сорента, совсем юная девушка — первый год на ярмарке невест — вспыхнула не то от негодования, не то от смущения, но воспитанно смолчала, опустив глаза. Да, невеста вполне себе ничего для дебютантки. Если бы не бледное лицо и тени под глазами. Не иначе как жених спать мешает? Замечательно, консультацию давать не нужно, вычеркиваем.

— Грэйди, ваш вопрос бестактен, — вмешалась Недотрога.

— Благодарю вас, намина, но я отвечу. Моя мама, Грэйди, говорит, что для того, чтобы благородный исс предложил руку и сердце, исса должна быть добродетельна и иметь достойное приданое.

Ой! А у мышки Ливи есть зубки! Отвечала она Грэйди, всем своим видом являя образец той самой добродетели и скромности, однако удар достиг своей цели, и Лисса поморщилась..

Тем временем Ливиния вынула очередной фант.

— Руден, это ваше?

Так вот кто сидит ко мне спиной! Хотя логично. Куда же Тагард без Красавчика Рудди? Руден Глок был гол как голова грифа. Да и благородством кровей похвастаться не мог. Но ни одна светская вечеринка без него не обходилась. Откуда же срЕдства? От друга, вестимо. Никто не потратит ваши деньги так, как Красавчик Рудди — изящно, непринужденно и без малейших угрызений совести. В настоящее время эта рыба-прилипала паразитировала на тельце нашего жениха. Т. е. не нашего. И возможно, уже не жениха.

— Вы же тоже были в Вентаре? И что вам там понравилось больше всего?

— Больше всего мне там понравились девушки, Ливи.

— Рудди, вопрос был «что понравилось», а не «кто», — посмеиваясь, заметил Тагард.

— Нет, я, конечно, могу уточнить, и про «ЧТО», но боюсь, это будет еще бестактнее, чем вопрос Грэйди, — и обращаясь к принцессе: — Намина, остался только ваш фант. А давайте для разнообразия вы нам споете?

— Руден, даже и не знаю, чего в вашем желании больше: садизма или мазохизма. Но это однозначно извращение не для слабонервных.

— Вы так ужасно поете? — догадался Руден.

— Зато принцесса известна своими стихотворными экспромтами, — пришел на помощь Грэйди.

— Хорошо, тогда давайте какой-нибудь экспромт, — милостиво согласился Рудди.

— Как пожелаете, — принцесса на минуту замолчала, а потом с хитренькой улыбочкой произнесла:

Чирикают птички, слетаясь проворно

Склевать так призывно лежащие зерна.

А рядом сидит, умывается котик,

Пушистые лапки и мягкий животик.

«Куда торопиться? — мурлыкает кот,

— Из лапок пушистых никто не уйдет».

И обернувшись ко мне, продолжила:

— Добрый вечер, намин Миранир! Добро пожаловать на нашу гостеприимную землю.

Двойка мне за конспирацию!

Я подошел, поцеловал принцессе руку и поприветствовал остальных.

— Намина Кэйлинэ, вы порочите мое светлое имя! Мой животик совсем даже не мягкий.

Вот и посмотрим, что нам ответит Недотрога. Если что-то вроде «Простите, не было возможности проверить», то можно сразу приступать к активным действиям на счет «потрогать». А если изобразит возмущение, то придется проводить осаду по всем правилам.

— Ах, это уже мелочи, намин. Главное, что в остальном возражений нет, — отмахнулась Кэйли. О как! Но тут же продолжила: — Нам, наверное, нужно обсудить последующие действия, не так ли? Мы могли бы уединиться у того же камина, например.

Вот и ладненько, значит, силы можно будет поберечь.

Мы переместились к огню, обновив бокалы с напитками.

— Думаю, сегодня вам стоит отдохнуть с дороги. Можно будет начать завтра, — она что, всерьез? Кто же приглашает обсудить деловые вопросы, чтобы обсуждать деловые вопросы? — Но учтите, что у меня здесь есть и другие дела. Сами понимаете, я не часто бываю в своих протекторатах, и поэтому должна воспользоваться возможностью порешать накопившиеся вопросы. Поэтому предлагаю назначить наши встречи с участниками событий на послеобеденное время. Как вы считаете?

Взгляд принцессы не соответствовал ее деловому тону. Он словно ласкал мое лицо, иногда обегая тело, с несомненным восхищением. Я бы даже сказал, что Недотрога поедала меня взглядом как любимое пирожное. Мысль мне понравилась.