Невольничий караван уходил из нашей деревни. Жители, которых к тому времени собралось перед постоялым двором еще больше, смотрели им вслед с чувством жалости и облегчения. Жаль людей, конечно, но лучше больше их не видеть. Жизнь — она, как сказал недавно старый воин Лорн, непредсказуема, и каким лицом к тебе может повернуться — о том никому не ведомо. Прогневаются на тебя Темные Небеса — и будешь точно так же брести по дороге без приюта, без надежды, без будущего… Куда приятнее думать, что такая беда может задеть кого угодно, но не тебя.

Около меня, сидя на невысоком степном коне, остановился хозяин каравана. Увидев его, в первую секунду у меня упало сердце — спаси и помилуй, вдруг он заметил в моей руке зажатый комочек?! Но, кажется, Пресветлые Небеса были добры ко мне сегодня.

— Ну что, цыпа, довольна ли твоя душенька? — с насмешкой спросил он меня. — Ладно, не испепеляй меня взглядом, красотка, твое желание я все же выполнил. Буду с нетерпение ждать следующей встречи. Ты, смею надеяться, тоже. У тебя передо мной, напомню, должок остался.

— Век бы вас больше не видеть! — вырвалось у меня. — Знакомство с вами вряд ли хоть кому-то доставит удовольствие!

— Цыпа, тут ты совсем не права! — усмехнулся тот.

От взгляда его до странности светлых голубых глаз по моей коже снова пошел озноб. Будто прохладный ветерок на секунду пробежал по телу… О, Высокие Небеса, сделайте так, чтоб этот человек как можно быстрее убрался отсюда, и чтоб я его больше никогда не увидела! Кажется, он видит меня насквозь… Нет, ну до чего же отвратительный тип! Бывают же такие на свете! А глаза у него какие неприятные! Прозрачные, как ключевая вода, и чуть ли не в душу лезут… Только бы комочка в руке не заметил! А мужчина продолжал с насмешкой:

— Неужели я тебе не понравился? Ох, что-то мне в это плохо верится!

— Ну ты и наглец! — помимо воли вырвалось у меня. — Самовлюбленный наглец!

— Ох, цыпа, такие слова обычно говорят человеку, который сразу запал в сердце! Ну что ж ты такая сердитая? Хоть бы улыбнулась на прощание — мне дорога легче покажется! А насчет всего остального и твоих слов о том, что встреча со мной никому не доставляет удовольствия… Цыпа, мои подружки с тобой бы не согласились! Тем, кто на дороге плетется — этим да, радости от встречи со мной немного, а вот другим… Некоторые знакомство со мной за честь почитают. Кстати, синеглазая, меня зовут Кисс.

Кисс — это, без сомнений, кличка. Так называют камышового кота: небольшое, но очень опасное и хитрое животное. Встреча с ним обычно не сулит ничего хорошего. От голодного камышового кота бегут даже вчетверо превышающие его размерами волки. Приручить взрослого кисса невозможно; даже взятые из логова слепые котята никогда не станут милыми домашними мурлыками. К хозяину каравана кличка подходила идеально.

Я промолчала, не желая больше разговаривать с этим человеком. Как тебя звать — на это мне, извини, начихать с высокого крыльца, а как меня звать — о том тебе уже наверняка сказал тот слуга, которого ты расспрашивал.

— Эх, цыпа, поговорил бы я с тобой на куда более интересные темы, да, извини, дела.

Хлестнув плетью замешкавшегося невольника, направил коня прочь. Уже отъезжая, он повернулся ко мне, и прокричал:

— И все же, цыпа, где-то я тебя раньше видел! Я вспомню, где!

Давай, вспоминай! Можешь даже голову сломать, вспоминая то, чего никогда не было! Если это счастье с тобой произойдет — вот невольники порадуются! Хоть одно доброе дело в жизни сделаешь!

Быстро сунув себе в карман повлажневший комочек, я снова направилась на постоялый двор, где хозяин, глядя на меня честными глазами, заявил, что подсчитал, сколько я ему должна за выданное им пропитание для рабов и назвал такую сумму, что меня разобрал безостановочный смех. Тот чуть виновато развел руками — всем, мол, жить на что-то надо, но в итоге мы сошлись едва ли не на пятой части от его первоначального запроса. И то, судя по довольному виду хозяина, он ничуть не продешевил. Вокруг постоянно были люди, и я все никак не могла достать из кармана и внимательно рассмотреть полученный комочек.

Домой я отправилась в сопровождении его сына. Тот тащил корзинку с горячим хлебом и пытался рассказывать мне какую-то веселую историю. Я из вежливости улыбалась — парнишка был совсем молоденький и я ему очень нравилась. Но сейчас меня куда больше интересовало другое: что же такое сунул мне в руку невольник? Судя по всему, это или записка или послание, с которым мне придется что-то делать… Не иначе, помощи просит человек у родных или близких…

Задумавшись, я со своих слепых глаз не заметила по дороге камень, споткнулась, и точно бы упала, но меня подхватил на руки мой спутник, причем парнишка вовсе не торопился опускать меня на землю.

— А хочешь, на руках тебя до дома донесу? — выпалил мальчишка, робко прижимая меня к себе.

— Да, пожалуй, это единственное, чего еще мне сегодня не хватало, — согласилась я. — Чтоб меня посреди поселка уронили. Причем на виду у всех.

— Может, вечером встретимся? — проблеял мальчишка, не спуская меня с рук.

— Брысь, чадушко непутевое! — против воли рассмеялась я. — Нашел время шутки шутить! Поищи себе девушку помоложе и покрасивей.

— А ты что, совсем старая, что ли? И почему шутки? С Вольгастром ты рассталась, так что можешь встречаться с кем угодно! И вообще: все знают, что вы с Даей самые красивые женщины во всей округе!

— А ты меньше на женщин гляди. Девушкам больше внимания уделяй, дитятко! И хватит дурачиться — давай быстренько опускай меня на землю!

Мальчишка с явной неохотой выполнил мое требование, но при этом он с любопытством косился мне за спину. Что его там заинтересовало, я поняла, когда обернулась сама. Меня встретил злой, недовольный взгляд. За моей спиной стоял Вольгастр под ручку с молодой женой. Рядом с ними находилось еще несколько незнакомых мне людей — явно родня молодой жены; похоже, они все только что наблюдали за уходом невольничьего каравана, причем парочка мужчин из этой новоприобретенной родни Вольгастра с интересом посматривали на меня.

В первую секунду у меня от радости чуть ли не дыхание перехватило — он здесь! — затем, как бывало прежде, упало сердце — чем я так рассердила Вольгастра? В следующее мгновение вместе с болью пришло понимание: теперь это чужой муж, так что сейчас мне нет, и уже не может быть никакого дела до его недовольства. Угождение во всем бывшему жениху осталось в прошлом. Странное чувство: смесь обиды, радости от встречи и принятия той простой истины, что все наше с ним общее закончилось навсегда… А боль — она никуда не ушла, осталась при мне, как злая память. Сидела где-то в глубине души огромной серой крысой и больно грызла, не давая забыть о себе…

Ну, а мой спутник, этот юный поросенок, похоже, уже решил, что имеет на меня какие-то права, и, желая позлить Вольгастра, продолжал что-то мурлыкать мне в ухо, да еще и за плечи слегка приобнял. Ну, мальчишка, по сути, еще ребенок, что с него возьмешь? Бриться не так давно начал… И потом, таким вот детишкам часто нравятся женщины старше их, так что его внимание ко мне как-то можно объяснить. Хочется парнишке казаться более взрослым как самому себе, так и в глазах окружающих. На мой взгляд, подобное вызывает только снисходительную улыбку.

Но вот что интересно: бывшего жениха такое поведение моего молоденького спутника действительно выводило из себя. Если бы рядом не было посторонних, то отшвырнул бы он прочь этого мальчишку, как нашкодившего котенка, да еще и мне бы хорошую выволочку устроил! И кажется, здесь дело не в ревности, а в самой простой обиде. Похоже, за эти несколько лет, пока мы считалась женихом и невестой, Вольгастр привык считать меня чем-то вроде своей собственности, любящей, всепрощающей и согласной на все… Той, с чьим мнением можно не считаться. Возможно, я своим поведением сама дала повод так думать… Милый, да неужели ты рассчитывал на то, что после твоей женитьбы наши отношения будут продолжаться? А ведь похоже на то!