Двигается в ней сильно и глубоко, наслаждаясь скольжением в ее теле своей плоти, наслаждаясь тем, как туго охватывает ее лоно его член, как она тянется за ним, когда он выходит для нового толчка, словно не хочет его отпускать… выпускать… из себя.

Слава наклоняется и впивается поцелуем в ее шею. Туда, где она соединяется с плечом. Чувствует, как она подставляет себя под его губы, как руками обняв его за талию, прижимает его к себе. А он и не пытается от нее отстраниться.

Кате кажется, что она теряет понимание реальности. Что кроме него в мире совсем ничего не осталось и каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое движение в ней — все это рождает в ней какое-то странное чувство…

Нет, она, конечно, вполне осведомлена, что такое оргазм. Но это… это… разве это он? Она чувствует, как что-то вместе с кровью растекается по ее телу, от кончиков пальцев рук и ног, от корней волос, и стремится в низ живота, туда, где концентрируются сейчас все ее самые сильные ощущения.

Она проводит ладонями по Славиным напряженным плечам и чувствует, как под гладкой кожей перекатываются мускулы, и ей так безумно нравятся эти ощущения его в своих руках. А он в ответ проводит языком по ее шее, ласкает мочку уха… А ощущения становятся совсем нестерпимы и уже не стонать хочется…

— Слава… — Тихо, шепотом…

— Что, котенок?

— Слава? — Вопросительно и часто дыша…

— Что, Катюш?

Ей хочется рассказать, что с ней происходит, что ее в жар бросает, что она забывает дышать, но не может вымолвить ни слова. Только чувствует себя, словно зависшей на краю, в одном шаге, в одном мгновении от падения. И когда ей кажется, что она падает, он подхватывает ее за талию, отрывает от подушки, садиться на постели и садит ее на себя.

— Слава!

— Так, моя девочка… — он с силой опускает ее на себя еще и еще, — вот так…

Еле сдерживается, чувствуя, как она сжимается и трепещет. Прижимает ее к себе, ловит срывающиеся с ее губ стоны своим ртом, смотрит, как наслаждение меняет выражение ее лица. Прижимается губами к ее шее, чувствуя, как под тонкой кожей бешено бьется пульс. А когда она опадает в его руках, усталая, изнеможенная, он устраивает ее головку на своем плече и слышит, как она часто дышит, восстанавливая дыхание. Он даже чувствует, что ее губки приоткрыты. Обняв ее ладонью за шею, он поглаживает пальцами позвонок в ее основании, затем аккуратно кладет ее на подушки, не выходя из нее.

— Хорошо?

— …Да. — На выдохе, не открывая глаз.

— Еще разок? — Он убирает с глаз упавшие на лоб волосы, прикасается к ее щеке.

— Нет. — Она сжимает его ладонь и прикасается к ней губами.

— Почему?

— Не получится. — Катя открывает глаза, проводит ладонью по его лицу. — Ни разу не получалось. Давай ты…

— Давай попробуем, вдруг получится. Ты просто расслабься и чувствуй меня.

Он снова начинается двигаться в ней. Делает это медленно и чувственно, и глубоко. И она чувствует. Его всего чувствует. Какой он горячий и сильный, как он растягивает ее лоно, как он движется внутри нее.

Она словно чувствует и Славино удовольствие. А он постоянно что-то шепчет ей в ухо. Она даже не пытается прислушаться к словам, не все удается разобрать, но этот прерывистый, проникновенный шепот становится неотъемлемой частью ее удовольствия, его залогом. Придает наслаждению неизведанный раньше оттенок.

Как и взгляд, которым он на нее смотрит. Пронзительный взгляд, он прожигает насквозь, не отпускает и держит в своем плену. Без слов покоряет ее, уводит за собой туда, где нет ничего кроме безумного удовольствия…

Второй раз оргазм накрывает ее быстрее и сильнее, чем первый. Она, кажется, очень громко выражала свои эмоции — Катя в тот момент совсем себя потеряла. Чего с ней раньше никогда не случалось. Но у нее и второго оргазма подряд никогда не случалось. И Славы у нее тоже раньше как-то не произошло… Что за чушь в мыслях?

— Моя хорошая, — он нежно покрывает поцелуями ее лицо, — а говорила — не получится. Видишь теперь?

Он поворачивает ее на живот и устраивается сверху. Целует спину от поясницы вверх, вдоль по линии позвоночника, гладит ее своей ладонью. Устраивается на ее попке и девушка послушно прогибает по-кошачьи спинку. Слава резко входит и совершает несколько толчков, от которых ему кажется, что его член упирается в ней во что-то до того приятное, что не найдется слов, чтоб сравнить, от которых Катя испытывает ощущения, чем-то схожие с болью, но болью сладкой, пронзающей все ее тело. Она вскрикивает, но не кончает. Кончает Слава, взрывается в таком мощном удовлетворении, что придя в себя, ему едва хватает сил упасть рядом на подушку и прижаться к Катиной спине.

Девушка лежит не в силах пошевелиться, во всем теле приятная легкость и истома. Ей кажется, сейчас она закроет глаза и тут же уснет. Но Слава переворачивает ее на спину и снова нависает над ней.

— Ты ничего мне рассказать не хочешь? — Внимательно смотрит на нее, словно от того что она сейчас скажет, зависит очень многое.

— Сейчас? — Девушка устало отворачивается и удобнее устраивается на подушке.

— Именно сейчас.

— Это было потрясающе, Слава. — Катя устало улыбается. — Мне никогда так хорошо, как сейчас с тобой, не было… Все, пока мне больше нечего сказать.

Она вдруг понимает, что тело его за ее спиной вдруг напрягается, словно он от чего-то сейчас себя сдерживает. Но все же обнимает ее за талию и засыпает, прижав ее к себе.

В то утро Катя проснулась абсолютно счастливым человеком.

Она улыбнулась своим воспоминаниям о прошедшей ночи, зацепилась глазами за солнечный луч, оставивший «солнечный зайчик» на ее обнаженном бедре, вспыхнула румянцем и хихикнула, спрятав улыбку за краем одеяла, натянутого на нос. Огляделась — в спальне она одна. А единственный вопрос, который сейчас занимал ее голову — где Слава? Где он в такой важный момент, когда она готова признать что… влюблена в него? Да! Да, влюблена! Правда Катя ни на миг не задумалась, именно в Славу она влюбилась или в секс с ним — сейчас для нее разницы не было.

Девушка откинулась на подушку и, прикусив кончик пальца, покраснела от воспоминаний, понежилась, потянулась, с удовольствием разминая тело. Закрыв глаза, снова вспомнила, как Слава смотрел на нее сегодня ночью, вспомнила его проникновенный шепот и прикосновения сильных рук к ее коже. По спине тут же побежали мурашки, внизу живота потеплело, и появилась слабость.

Где же он сейчас? Катя прислушалась — из ванной комнаты слышался шум воды — видимо он там. Девушка повернулась к окну и задумалась о своей прошлой сексуальной жизни, которую она всегда находила вполне нормальной и удовлетворяющей ее потребности.

Нормальной… Разве секс должен быть нормальным? Нет! Он должен быть потрясающим, диким, необузданным, страстным, жарким… Таким, чтоб горло утром саднило от стонов, чтоб мышцы тянуло от усталости, чтоб кожа горела от воспоминаний о прикосновениях — вот таким должен быть секс. Чтоб себя забывать от удовольствия, чтоб партнера чувствовать, отдаваться ему целиком и так же его всего в себя принимать — вот так должно быть на самом деле. А что было у нее раньше?

Катя потеряла невинность в семнадцать лет, после окончания школы. Не потому что безумно влюбилась, а потому что между двумя своими школьными подругами, осталась последней девственницей и периодически выслушивала их насмешки в свой адрес. А еще ей надоело тихо сидеть при обсуждении подругами своей половой жизни и завидовать тем ощущениям, о которых они говорили. Подумав недолго, девушка решила, что ей уже пора взрослеть и глупо хранить себя до свадьбы — нравы в современном мире были другими. Осталось только найти, кого осчастливить. Такого, чтоб все прошло хорошо, чтоб потом было что вспомнить и не пришлось ни о чем жалеть. В общем, парень должен быть красив, сексуален и желательно, не из болтливых.

Катя долго присматривалась к окружающим ее парням, но боялась совершать подобный подвиг с тем, кто хорошо знаком с ее окружением. Хотя был один парень, которому Катя с удовольствием отдала бы себя — Вадим окончил школу в прошлом году и несколько раз в неделю приходил к ее одноклассникам, с которыми общался во время учебы. По нему страдали почти все ее одноклассницы и девчонки из параллельных классов тоже — парень был уж очень хорош собой. А еще остроумен, силен, уверен в себе. Катя не сомневалась что и любовник он выдающийся.