Катя приехала за ним одна, без матери. Охнула удивленно, увидев его, сунула вещи в руки, не сводя глаз с его лица, попыталась поцеловать в щеку, но Слава сделал вид, что не заметил и, отвернувшись, ушел. Им сначала нужно один важный момент прояснить, не до нежностей тут. Усевшись за руль, потому что Катя намерена была разглядывать результаты операции во всех деталях, он спросил:

— Кать, а ты мне ни о чем не хочешь рассказать?

— Нет, — пожала девушка плечами, — ты опять, Слава? Говори уже, что случилось.

— Откуда у меня деньги на платную операцию? Да еще и на то чтоб ее зав отделением проводил? Я что, неожиданно разбогател?

— Мама что ли рассказала?

— Нет, доктор. Так, что?

— Может, ты лучше спасибо скажешь и успокоишься? — Внезапно став серьезной и надменной спросила Катя.

— Может и скажу. Когда выясню, почему ты приняла такое решение без моего ведома? Это мой нос, кажется, и я имею право сам решать его судьбу, а?

— Обалдеть! Ты знаешь, сколько стоит твой новый носик? Ты бы пока решал его судьбу, он бы зигзагом сросся. Мог бы просто поблагодарить.

— Кать, да ты пойми всего лишь, что я хочу тебе сказать…

— Мне неинтересно.

— Ты не должна решать что-то за других людей, могла бы просто сказать мне…

— Я тебя не слышу!

— Катя… — Слава вздохнул и перестал пытаться ей что-либо доказать — это бесполезное занятие. Но зато вот она, та Катя, к которой он привык и к которой прекрасно знал, как относится. Бесит она его, и ни о каких неземных чувствах тут и речи не идет.

Слава, конечно, не собирался назло кому-то пойти и испортить свой нос, дело сделано и он не круглый идиот. Он просто хотел объяснить Кате, что еще не готов был принимать от тестя подобные «подарки», что он меньше всего хотел быть ему чем-то обязанным. Что у него, в конце концов, нет денег, чтоб вернуть долг, а долгов Слава не любил.

Хотел объяснить, что они приехали вовремя и ему в принципе и так могли все исправить без лишних затрат. Катя так привыкла к тому, что все в жизни может решить ее отец…

Ладно, черт с ним, ему было приятно, что жена проявила заботу о нем, но сказать-то она ему могла. Ведь могла хотя бы поинтересоваться, как он отнесется к тому, чтоб отец помог ему, потому что у того есть связи в этой больнице. Но, как всегда не посчитала нужным это сделать.

И сейчас, вместо того, чтоб попытаться понять его претензии, надулась, вздернула подбородок и с видом оскорбленного достоинства смотрит на дорогу. И что с ней делать?

Катя с ним не разговаривала весь вечер. Обиделась. Слава, наблюдая за ней, думал о том, что ему не в чем перед ней каяться и с разговорами не лез — не хочет и ладно, навязываться он точно не привык.

На следующий день в институте пошел к тестю, поблагодарить за хлопоты и узнать, в какую сумму они ему встали. Точнее, сколько он теперь ему должен.

— Да ничего ты мне не должен, забудь. Катьке спасибо, надеюсь, не забыл сказать? Забыл? — Мужчина сурово глянул на него, но потом откинулся в кресле, задумавшись о чем-то. — Никогда раньше не видел, чтоб моя дочь так сильно за кого-то переживала, так плакала. А уж за чей-то нос…

Мужчина улыбнулся, вспомнив о том утре, когда Катя приехала к ним домой.

— Самый красивый в мире нос… — Задумчиво пробормотал он, казалось, забыв о том, что не один.

— Что? — Слава не понял его последней реплики.

— Ничего. Дочь мою не обижай, слышишь? Ни дай Бог хоть раз пожалуется.

— До свиданья. — Слава вышел из кабинета.

Вот именно поэтому он психанул на Катьку, какие бы чувства он не испытывал из-за ее благотворительности. Будут теперь ему все указывать, как себя вести и что делать!

Ноябрь в том году отличился обильными снегопадами. Пушистые хлопья снега валили с неба каждую ночь, а утром дорожные службы не справлялись с заметенными дорогами. Катя со Славой каждое утро рядились, кому предстоит разгребать тот сугроб во дворе, в который за ночь превращалась машина. Теперь девушка с удовольствием сама предлагала ему ключи, лишь бы не морозить на улице нежные ручки, так как обязательным условием для того, кто будет управлять автомобилем, было приведение его в рабочее состояние.

Да и, надо признать, у Славы выбираться из снежных ловушек по дороге в институт получалось гораздо лучше, чем у нее — Катя пару раз умудрилась так плотно забуксовать в каком-то дворе, что больше не спорила на тему кто лучший водитель она или муж.

Когда однажды вечером возвращаясь с работы, Слава не обнаружил у подъезда Катин автомобиль, он почувствовал что-то похожее на тревогу — в тот день она собиралась заехать к родителям, но у них она обычно не задерживалась надолго, и по вечерам всегда была дома.

Может машину где-то оставила, потому что выехать не смогла?

Поднявшись домой, Слава от матери узнал, что Кати дома нет. И она не звонила, не говорила, где задерживается. Женщина волновалась, поэтому Славе пришлось позвонить Римме Леонидовне, чтоб у нее узнать, была ли Катя и не собиралась ли куда-нибудь после.

Теща сказала ему, что Катя с подружкой уехала в какой-то клуб, в какой не доложилась, машину оставила у них, так как торопилась и время терять не захотела, перегоняя ее к ним во двор.

Слава поблагодарил женщину, попросил не рассказывать Кате, что он ее искал, хотя не шибко поверил заверениям той и, отбросив телефон в сторону, задумался.

С какой подружкой Катерина уехала отдыхать? Насколько он помнил, всех подружек она растеряла после их свадьбы, и за время учебы он не заметил с ее стороны попыток помириться с ними. Новых у нее тоже вроде не появлялось в последнее время, он бы знал. Наверное.

По вечерам девушка сидела дома, после института на несколько часов ездила в редакцию журнала, в который все-таки устроилась на временную работу.

Может с работы? Катя ему рассказывала, что там коллектив разношерстный, много молодых специалистов работает.

Вообще в последнее время, после выписки из больницы, Катя по отношению к нему была холодна, как никогда раньше. Видимо обиделась она, на то, что не дождалась признательности, сильно. Вот и старалась игнорировать его, словно жила одна, а его рядом с ней не было. А Слава так привык за прошедшее после возвращения с Алтая время, быть объектом ее пристального внимания, вспышек ревности и красноречивых горячих взглядов в его сторону, что сейчас, лишившись всего этого, чувствовал себя забытым и никому не нужным.

А еще переживал раньше, за то, что Катерина им похоже увлеклась не на шутку и того и гляди, начнет контролировать и пытаться посадить на короткий поводок, возомнив его своей собственностью! Никуда она его садить не собиралась. Запирать и ключ проглатывать, тоже. Катя жила себе спокойно своей жизнью, занималась своими делами, а к нему обращалась, конечно, иногда, когда нужно было ее в институт отвезти или еще по каким-то мелочам бытовым, не более. И вредить не пыталась, и вообще была спокойной и послушной, и придраться-то к ней было невозможно, спровоцировать на скандал тоже — словно маску надела. Слава вроде того и хотел когда-то, чего же теперь-то ему было нужно?

Парень начал подозревать, что как бы странно это не звучало, он скучает по их перепалкам, по выяснениям отношений, по Катиным колкостям — по всем тем чертам, в которых он видел ее настоящую. Сейчас же она спряталась в панцирь своей обиды, а Слава, понимая прекрасно, что должен все же объясниться с ней по поводу тех претензий, прозвучавших в машине после выписки, не мог заставить себя сделать это. Потому что считал, что он тоже прав.

Он психанул, конечно, погорячился из-за Катиного самоуправства и сейчас, успокоившись, понимал, что девушка, разволновавшись, и не подумала согласовать с ним вещи, которые ей казались само собой разумеющимися. Это он к платной медицине не привык, для нее это было в порядке вещей. И радоваться вроде нужно, что побеспокоились о нем, позаботились, а вот висела эта ситуация мертвым грузом и каждый раз отражение в зеркале ему о том, что он Катьку обидел, напоминало.