— Прости, — прошептала я ему куда-то в плечо, — сам не ожидал, что так получится…

— Угу, — хмыкнул он, уже как-то более спокойно. Мне даже показалось, что именно сейчас, он улыбается. Я даже увидела перед мысленным взором эту улыбку, такую теплую, в которую хочется верить…

— Не смей так больше поступать, понял? — строго сказал он. — Что произошло? Почему ты потащился в лес на ночь глядя?

— Мне должно было стать плохо, — чуть слышно, правдиво ответила я, не считая нужным скрывать это сейчас.

— В смысле 'плохо'? — непонимающе спросил он, и я даже представила, как хмурятся его темные брови в этот момент.

Я глубоко вздохнула, немного подумала, как лучше все объяснить, а потом, просто рассказала то, что происходит с любым даосцем, стоит ему прикоснуться к вещи, принадлежавшей другому человеку, остановиться на ночь в чужом доме, просто зайти в место, где кто-то когда-то жил. Мы чувствуем энергетику места, можем понять была ли семья, проживавшая в том или ином доме счастливой, или же под крышей конкретно какого дома происходили плохие события, будь то убийства, скандалы, драки, что угодно. Любые места, предметы, вещи все равно, что своеобразные пишущие устройства, которым под силу запомнить все с момента их создания.

— И ты сейчас чувствовал то, что…

— Нет, Брэйдан, сейчас я умирал ровно столько раз, сколько было убитых прошедшей ночью, — каким-то чужим голосом, сказала я. — Должно быть, все потому, что аура так истощилась, пока я занимался Кельмом. Так быть не должно было, но было… Знаешь, если мне суждено умереть с разорванным горлом, то это будет как-то обыденно, что ли? — вяло пошутила я, а рука северянина так и замерла на моих волосах.

Он долго молчал. Молчала и я. Опираясь щекой на его крепкую грудь, где под тонкой рубашкой, прощупывались твердые, как гранит, мускулы и так быстро билось сердце. Странным образом, именно этот звук придавал сил, заставляя чувствовать себя уверенно, и защищено. И так это было ново для меня, чувствовать кого-то столь близко и верить, что именно ему под силу защитить, уберечь и помочь.

— Я тебя попрошу, только один раз, Дэй, — каким-то незнакомым ледяным тоном, заговорил северянин. — Если впредь возникнет подобная ситуация, ты поставишь меня в известность до того, как твой монашеский зад решит, что ночью в джунглях безопасно лежать без сознания в первой попавшейся канаве. — жестоко чеканя последние слова, сказал он. — Ты понимаешь, что мы могли бы покинуть это место до того, как тебе стало бы так плохо?

— Как бы мы ушли, Брэйдан? А остальные, м? Разве собрать обоз так быстро, а трупы, а Кельм?

— Ну, уж до ближайших кустов или канавы дошли бы, — съехидничал он, а я отчего-то покраснела. Хорошо, что ночь, не видно.

Эту ночь мы так и провели под ветвями раскидистого дерева. Брэйдан облокотился спиной о его широкий ствол, продолжая удерживать меня на руках. А я, сама не знаю когда, провалилась умиротворяющий сон. Казалось, энергия, что такими мощными потоками клубилась вокруг Брэйдана, укутала меня теплым, непроницаемым одеялом и я больше не чувствуя чужой боли, просто выпала в сон.

Просыпаться не хотелось, но солнце уже начинало раскрашивать небо ярко алыми красками, воздух нес утреннюю прохладу, а ещё, меня кто-то неустанно щекотал за нос. Поняв, что это не игры сонного разума, тут же распахнула веки, скрестив глаза на переносице и просто, замерла, затаив дыхание.

Они были такими маленькими, просто крошечными, с ноготок. Птички, не бабочки, не мухи, а именно, что птички! Серебристо зеленые крошки порхали в золотом солнечном свете на небольшой полянке, перелетая от цветка к цветку. И вот, такая вот крошка, должно быть решила, что мой нос это какой-то диковинный цветок и сейчас настойчиво пыталась засунуть свой маленький клювик в него.

Не в силах оторваться от такого волшебного зрелища, я не сразу поняла, что меня кто-то очень крепко обнимает за талию, сковав тело в кольце сильных рук. Перед глазами тут же всплыл вчерашний день и его завершение, поняв, что это руки Брэйдана, я странно успокоилась, чем немало саму себя удивила. Я не выносила прикосновений ни раньше, ни сейчас, всегда старалась избежать этого. Но, когда ко мне прикасался он это не вызывало неприятия. Даже наоборот, это было…хорошо? Но, сейчас мне очень хотелось показать Брэйдану то, что видела я. Словно какое-то чудо, которое следовало разделить именно с ним. Не сильно пихнула северянина в бок. Брэйдан, сначала что-то недовольно пробормотал на своем языке, потом как-то странно напрягся, ещё сильнее сжимая меня в руках, и тут же резко оттолкнулся от ствола дерева. От этого движения странная птичка испуганно отшатнулась от меня, а я замерла, потому, как теперь он прижимал меня к своей груди всем телом.

— Что? — выдохнул он, обжигая щеку горячим дыханием.

— Смотри, — сказала я, кивая в сторону порхающих существ.

Крохотные птички, казалось, могли просто зависать в воздухе над понравившимся им цветком. В этот момент их маленькие крылышки двигались так быстро, что их было не различить. Золотые лучи утреннего солнца, игривыми бликами отражались на изумрудном оперении этих созданий, делая их какими-то нереальными и волшебными.

Мы оба смотрели не отрываясь. Казалось, Брэйдан был поражен не меньше меня, потому как он смотрел на открывшееся зрелище, так же пристально, как и я. Только руки его в какой-то момент, стали обжигающей спиралью, что сплелась на моем теле. Удары его сердца, я могла чувствовать сквозь ткань куртки, а дыхание огнем обжигало щеку. Волна непонятного волнения, прошлась по телу, и разлилась теплым огнем внизу живота. Эта его близость, стала вдруг такой волнительной, пугающей, непонятной.

— Пойдем, — чуть хриплым голосом, попросила я. — А то, остальные волнуются, наверное.

Он ответил не сразу, продолжая смотреть прямо перед собой.

— Не волнуются, — хриплым, должно быть, со сна голосом, сказал он. — Я им ещё вчера передал, что нашел тебя, Дэй, — выдохнул он мое имя.

От этого его «Дей», волна мурашек побежала по телу, заставляя бороться с собой, чтобы не поёжиться прямо в его объятиях.

— Все равно пора уже, — настойчиво, сказала я.

Отчего-то было неловко, что сейчас, не смотря на то, что уже утро и я чувствую себя вполне хорошо, он все же продолжает так крепко меня обнимать. Брэйдан не стал спорить, простой как-то судорожно выдохнул, вновь опаляя мне щеку своим горячим дыханием, разомкнул руки и позволил встать.

То, что он больше не касался меня, внесло в душу странное смятение, ощущение утраты расползлось в сердце горечью и смесью чего-то совершенно неопределимого. Странные птички, вмиг утратили свое очарование. Да, и это удивительное утро, вдруг стало каким-то блеклым и совершенно обычным. Как же так?

Вдруг, с какой-то необъяснимой ясностью, я поняла, что запущен где-то в сердце необратимый и необъяснимый процесс. Все менялось, преображалось, мое мировосприятие рушилось на глазах, и… это пугало, куда больше, чем нравилось.

'Душевное волнение', какое странное и непонятное словосочетание, думала я раньше. Что могло означать оно? Как можно потерять внутренний баланс? Невозможно. Гармония и целостность, вот, что казалось мне основополагающими истинами, которые должны царствовать внутри каждого. И, сейчас, странный мужчина, непонятно каким образом, вторгается в установленные мною порядки. Он раскачивает маятник внутреннего равновесия, стоит ему лишь пристально посмотреть на меня, улыбнуться. И все, волнение, желание, томление, вскидывают голову глубоко в душе, разбивая её гладь спокойствия и умиротворения. Должно быть, что-то не так со мной? Быть может, Брэйдан использует на мне свою силу, а я не понимаю как?', подозрительно скосив взгляд, на идущего рядом северянина, подумала я.

'Но, он же не знает, что я девушка', эта мысль огненной вспышкой, возникла в сознании. Не удержавшись, я сделала глубокий вдох, и замерла на середине шага.

'Что же происходит? Сэ'Паи!', растерянно позвала я того, к кому так давно привыкла обращаться, когда мне нужна была помощь.