Чем больше мы будем дробить элементы истории, тем недоступнее нам будет представляться причина.

По этому пути шли все науки человеческие. Но, придя к бесконечно малому, математика, точнейшая из наук, оставляет процесс дробления и приступает к новому процессу — суммования неизвестных, бесконечно малых, т. е., отступая от понятия причины, отыскивает закон, т. е. свойство, общее всем неизвестным, бесконечно малым элементам.

Хотя и в другой форме, по тому же пути мышления идут и другие науки. Когда Ньютон выразил закон тяготения, он не сказал, что солнце или земля имеет свойство притягивать, он сказал, что всякое тело, от крупнейшего до мельчайшего дробления, имеет свойство как бы притягивать одно другое. Т. е., совершенно оставив в стороне вопрос о причине движения тел, он выразил свойство, общее всем телам от бесконечно великих до¹⁷⁶³ бесконечно малых. То же делают все естественные науки. Они, оставляя вопрос о причине, отыскивают законы, т. е. свойства, общие всем¹⁷⁶⁴ телам известного разряда.¹⁷⁶⁵ На том же пути стоит и история. И если история имеет предметом изучения движение народов и человечества, а не описание¹⁷⁶⁶ эпизодов из жизни людей, она должна¹⁷⁶⁷ признать причиной движения бесконечно малое — отрешиться от понятия причины и суммовать бесконечно малые, т. е. отыскивать законы, общие всем бесконечно малым.

С той точки зрения, с которой наука смотрит теперь на свой предмет, по тому пути, по которому она идет, всё дробя и дробя причины явлений, суммование — это отыскание законов для науки — кажется невозможным и представляется самоуничтожением. Между тем¹⁷⁶⁸ суммование это, отыскание общих законов, относящихся до всех бесконечно малых, уже давно¹⁷⁶⁹ начато, и¹⁷⁷⁰ те новые основания, на кот[орые] должна стать история, вырабатываются одновременно с самоуничтожением, к которому, всё дробя и дробя причины явлений, идет старая история.

Новые науки эти суть геология, сравнительная филология, география, политическая экономия, статистика.

* № 345 (рук. № 102. Эпилог, ч. 2, гл. X).¹⁷⁷¹

¹⁷⁷² Это отношение включает в себя всю жизнь человека.

Свобода, ничем не ограниченная, в сущности своей вне пространства, времени и причин есть воля,¹⁷⁷³ сознаваемая¹⁷⁷⁴ человеком.

Необходимость, как связь пространства, времени и причин, есть разум человека с его тремя законами.

Понятие свободы есть только воля,¹⁷⁷⁵ в существе своем постигаемая только сознанием, понятие необходимости есть только выражение законов разума.

Свобода воли есть содержание, разум¹⁷⁷⁶ есть форма.

¹⁷⁷⁷ Воля есть то, что рассматривается,¹⁷⁷⁸ разум есть то, что рассматривает.

Понимание жизни одинаково невозможно без формы и без содержания.¹⁷⁷⁹

В действительности в возможности понимания существует только¹⁷⁸⁰ свобода в своем проявлении,¹⁷⁸¹ т. е. воля, рассматриваемая разумом по закону необходимости, т. е. определяемая по законам пространства, времени и причины.¹⁷⁸²

Свобода и необходимость суть взаимно исключающиеся понятия; но свобода ограниченная — воля, проявляющаяся в пространстве, времени и зависимости от причин, и необходимость, не доведенная до последнего конца, то есть закон, разум суть те два данные, из которых составляется¹⁷⁸³ все миросозерцание человека.

Воля, подлежащая законам разума, есть всё, что мы знаем.

Чем более проявления воли понятны для нашего разума,¹⁷⁸⁴ тем более мы знаем.

Понятие большей свободы и меньшей необходимости или меньшей свободы и большей необходимости есть только определение большего или меньшего приложения законов разума¹⁷⁸⁵ [к] воле.

Понятие свободы¹⁷⁸⁶ существует только в сознании и может составлять предмет наук¹⁷⁸⁷ отвлеченных (метафизика, трансцендентальная философия, антропология), свобода же в проявлении своем есть воля, подлежащая законам разума. Признание свободы в связи с внешнем миром во времени и в зависимости от причины есть только отречение от законов разума, есть только признание в своем незнании.

История рассматривает проявление воли человека в связи с внешним миром во времени и в зависимости от причин, то есть определяет эту волю законами разума, и потому для истории не может существовать понятия свободы.

Для истории существуют только¹⁷⁸⁸ линии движения человеческих воль, один конец которых скрывается в неведомом и на другом конце которых движется в связи с внешним миром во времени и в зависимости от причин сознание свободы людей в настоящем.¹⁷⁸⁹ Чем далее развиваются¹⁷⁹⁰ перед нашими глазами¹⁷⁹¹ с обеих концов эти фигуры прошедшего, тем очевиднее законы¹⁷⁹² движения моментов и точек сознания.

Уловить и определить эти законы составляет задачу истории.

¹⁷⁹³ Те даже из мыслителей, которые, односторонне рассматривая вопрос, отрицают свободу воли, как Юм, Пристлей, Вольтер — этим самым отрицанием доказывают, что в сознании нашем воля наша представляется свободною,¹⁷⁹⁴ ибо ежели бы она по сущности своей не была бы свободна, она бы и не могла быть ограничена.¹⁷⁹⁵

И глубочайший мыслитель, и дикий человек одинаково¹⁷⁹⁶ чувствуют свою свободу и не могут чувствовать иначе.¹⁷⁹⁷ Несомненным доказательством того, что знание человека о своей свободе вытекает не из разума¹⁷⁹⁸ и не подчиняется его законам, состоит в следующем.