128. Первый аргумент, доказывающий это.

129. Второй аргумент.

130. Видимые формы и протяжение — идеи нераздельные с цветом.

131. Третий аргумент.

132. Подтверждение, извлеченное из проблемы г-на Молинэ о шаре и кубе, опубликованной г-ном Локком.

133. Эта проблема решается ошибочно, если верно общее принятое предположение.

134. Можно больше сказать в защиту нашего положения, но и сказанного достаточно.

135. Дальнейшее размышление о вышеприведенной проблеме.

136. Одна и та же вещь не действует и на зрение и на осязание.

137. Нет одной и той же идеи движения, общей зрению и осязанию.

138. Способ, которым мы постигаем движение при посредстве зрения, легко может быть выведен из сказанного выше.

139. Bonp[oc]: Каким образом видимые и осязаемые идеи получают одно и то же название, если они не одного рода?

140. Объяснение этого без предположения об их однородности.

141. Возр[ажение]: осязаемый квадрат более похож на видимый квадрат, чем на видимый круг.

142. Отв[ет]: видимый квадрат более, чем видимый круг, способен представлять осязаемый квадрат.

143. Но отсюда не следует, чтобы видимый квадрат был похож на осязаемый квадрат.

144. Почему мы более склонны смешивать видимые идеи с осязаемыми?

145. Указываются разные другие основания этого.

146. Нежелание отказаться от какого-либо мнения не есть доказательство истинности этого мнения.

97

147. Собственные объекты зрения — язык творца природы.

148. В нем много удивительного и заслуживающего нашего внимания.

149. Предлагается вопрос о предмете геометрии.

150. На первый взгляд мы склонны считать предметом геометрии видимое протяжение.

151. Доказывается, что видимое протяжение не есть предмет геометрии.

152. С таким же правом, как видимое протяжение, предметом геометрии могут считаться слова.

153. Предполагается исследовать, какие успехи в геометрии способен был бы сделать интеллект, который мог бы видеть, но не мог бы осязать.

154. Такой интеллект не может понимать тех частей геометрии, которые относятся к твердым телам, их поверхностям и линиям, образующимся от их сечения.

155. Он не способен постигнуть даже элементов планиметрии.

156. С собственными объектами зрения нельзя обращаться как с геометрическими фигурами.

157. Рассмотрение мнения тех, которые полагают, что плоские фигуры суть непосредственные объекты зрения.

158. Плоскости являются непосредственными объектами зрения не более, чем твердые тела.

159. Трудно постичь вполне мысли вышеупомянутого интеллекта.

160. Недостаточное понимание предмета геометрии как причина затруднений и бесполезного труда в этой науке.

Приложение

Замечания, которые, как мне сообщают, были сделаны на наш «Опыт», заставили меня думать, что я не был достаточно ясен и точен в некоторых пунктах; чтобы помешать на будущее время ложному пониманию, я желал сделать необходимые изменения в том, что я написал, или внести некоторые дополнения. Но сделать это было невозможно, так как настоящее издание было уже почти закончено, когда я получил это сообщение. Поэтому, я полагаю, уместно рассмотреть здесь главные возражения, ставшие мне известными.

Во-первых, сделано возражение, что в начале «Опыта» я утверждаю одно из двух: или аргументирую против всякого употребления линий и углов в оптике, и в таком случае то, что я говорю, ошибочно; или нападаю только на писателей, утверждавших, что мы можем воспринимать чувством оптические оси, углы и пр., и в таком случае это неважно, так как то, на что я нападаю, есть абсурд, которого никто никогда не придерживался. На это я отвечаю, что я аргументирую только против тех, которые держатся того мнения, что мы воспринимаем расстояние объектов через посредство линий и углов, или, как они выражаются, посредством своего рода врожденной геометрии. и чтобы показать, что это не битва с своей собственной тенью, я здесь приведу страницу из знаменитого Декарта [17].

«Distantiam praeterea discimus, per mutuam quandam conspirationem oculorum. Ut enim caecus noster duo bacilla tenens AE et CE, de quorum longitudine incertus, solumque intervallum manuum A et C, cum magnitudine angulorum ACE, et CAE exploratum habens, inde, ut ex geometria quadam omnibus innata, scire potest ubi sit punctum E. Sic quum nostri oculi RST et rst ambo, vertuntur ad X, magnitude lineae 5s, et angulorum XSs et X$S, certos nos

99

reddunt ubi sit punctum X. Et idem opera alterutrius possumus indagare, loco ilium movendo, ut si versus X ilium semper dirigentes, primo sistamus in puncto S, et statim post in puncto s, hoc sufficiet ut magnitudo lineae Ss, et duorum angulorum XSs et XsS nostrae imaginationi simul occurant, et distantiam puncti X nos edoceant; idque per actionem mentis, quae licet simplex judicium esse videatur, ratioci-nationem tamen quandam involutam habet, similem illi, qua geometrae per duas stationes diversas, loca inaccessa dimetiuntur».

«Сверх того, мы научаемся расстоянию через некое взаимное согласие глаз. Ибо подобно тому как слепец, держащий две палки АЕ и СЕ, длина которых ему неизвестна, если только он знает расстояние между А и С и величину углов АСЕ и САЕ, то может, как бы при помощи некоторой врожденной всем геометрии, знать, где пункт Е. Так, когда оба наших глаза RST и rst поворачиваются к X, то величина линии Ss и углов XSs и XsS извещает нас, где пункт X. Также мы можем узнать это и при помощи одного глаза, если, постоянно направляя его к X, остановимся сперва в пункте S и тотчас затем в пункте s, —

этого будет достаточно для того, чтобы нашему воображению одновременно предстали величина линии Ss и величины двух углов XSs и XsS и научили нас расстоянию пункта X. Таким образом, расстояние мы воспринимаем через акт мысли, который, хотя он есть акт совершенно простого воображения, однако, заключает в себе рассуждение, совершенно подобное тому, какое делают межевщики, когда они при помощи двух различных станций измеряют расстояние недоступных мест».

100

Я мог бы для той же цели привести множество цитат из других авторов, но так как уже приведенная мной цитата вполне соответствует цели и взята из столь знаменитого автора, то я не стану более утруждать читателя. То, что я сказал здесь, сказано не с целью критиковать других, но потому, что я считал необходимым доказать прежде всего, что расстояния мы не видим непосредственно и даже не воспринимаем его через посредство чего-либо, имеющего с ним необходимую связь (как линии и углы). Ибо от доказательства этого зависит вся теория.

Во-вторых, было сделано замечание, что объяснение, которое я даю внешнему виду Луны на горизонте (что также может быть приложимо и к Солнцу), тождественно с тем объяснением, которое раньше дал Гассенди. Я отвечаю: в самом деле, и в том и в другом объяснении упоминается о густоте атмосферы, но методы, которые приложены для решения явления, весьма различны, что станет очевидно всякому, кто сравнит сказанное мной об этом предмете со словами Гассенди:

«Heine dici posse videtur: solem humilem oculo spectatum ideo apparere majorem, quam dum altius egreditur, quia dum vicinus est horizonti prolixa est series vaporum, atque adeo corpusculorum quae solis radios ita retundunt, ut oculus minus conniveat, et pupilla quasi umbrefacta longe magis amplificetur, quam dum sole multum elato rari vapores intercipiuntur, solque ipse ita splendescit, ut pupilla in ipsum spectans contractissima efficiatur. Nempe ex hoc esse videtur, cur visibilis species ex sole procedens, et per pupillam amplificatam intromissa in retinam, ampliorem in ilia sedem occupet, majoremque proinde creet solis ap-parentiam, quam dum per contractam pupillam eodem intromissa contendit» (vid. Epist. I de apparente Magnitudine solis humilis et sublimis, p. 6) [18].

Решение Гассенди основывается на ошибочном принципе, а именно на предположении, что расширение зрачка увеличивает изображение на дне глаза.