— И что это Ревенскару ударило в голову! Подумать только, пригласил на ужин священника! У меня глаза на лоб полезли от удивления.

Ему что-то ответили, но что именно, Аманда не разобрала, поскольку раздался новый взрыв хохота, и она поняла — ей тоже досталось. Щеки вспыхнули от обиды. Выйдя в холл, она протянула лорду Ревенскару руку, тот поднес ее к губам:

— Вы очаровательны, Персефона. Завтра я приду к вам за ответом.

— Нет, милорд… — пролепетала Аманда, но он уже отвернулся от нее.

Лакеи помогли семейству священника сесть в экипаж — было приказано доставить их домой, хотя жили они неподалеку. Миссис Берк устало откинулась на подушки.

— Я и не предполагала, что лорд Ревенскар такая душка! — воскликнула она. — Право, Артур, мы были к нему несправедливы. Как это похоже на людей — наговаривать на человека только потому, что он на них не обращает внимания и не приглашает к себе. А какой он внимательный! А какая чудесная посуда!

— Да, вечер удался на славу, — задумчиво проговорил викарий. — Если бы не солдаты… Кстати, они схватили кого-нибудь, Аманда? Никто не пострадал?

Девушка уже раскрыла рот, чтобы рассказать ему о незнакомце, которого Нед и Бен спрятали в лабиринте, но в последний момент решила промолчать.

Аманда знала, что отец запретит ей вмешиваться в эту историю. Но было поздно: она уже стала соучастницей. Сама послала беглецов в храм и, как только сможет выбраться из дома, пойдет туда их проведать.

— Сержант драгунов сказал, что никого не поймали, — наконец произнесла она.

— Да хранит их Бог! — обрадовался викарий. — Наши мальчики, конечно, рискуют, хотя прекрасно знают, что их ждет в случае поимки.

— Они просто глупцы! — вздохнула миссис Берк. — Ссылка на каторгу — вот что их ожидает. А рискуют они своей жизнью и свободой за какие-то несколько гиней. Да овчинка выделки не стоит! Право, Артур, мне кажется, ты должен с ними поговорить.

— Они попросят меня не совать нос в чужие дела, моя дорогая.

Карета подкатила к дому.

Миссис Берк зажгла свечи в серебряных подсвечниках, которые были приготовлены для них на столике у двери.

— Беги спать, малышка, — сказала она дочери, — и постарайся заснуть. Ты должна о многом подумать и принять очень важное решение. Но положись на Господа Бога — он направит тебя на путь истинный.

— Хорошо, мамочка, — покорно ответила Аманда.

Она поцеловала родителей и, взяв свечу, отправилась к себе. Вошла в спальню, но раздеваться не стала. Вместо этого открыла комод и вытащила оттуда все, что ей было необходимо: белую ткань, ножницы и мягкое полотенце. Сложила все в маленькую сумочку и вспомнила, что еще ей понадобится коньяк.

Аманда тихонько открыла дверь. Родители уже лежали в постели, доносились их голоса, но свечи были потушены. Медленно, стараясь не наступать на ступеньки там, где они скрипели, Аманда спустилась вниз. Следовало бы еще немного подождать, но в памяти всплыло залитое кровью лицо незнакомца.

В столовой она открыла дверцу буфета: там стояла бутылка с коньяком. Викарий открывал ее только в тех случаях, когда кто-то бывал болен или в доме появлялся нежданный гость. Коньяку осталось совсем немного, но больше и не потребуется.

Аманда сунула бутылку в сумку и на цыпочках прошмыгнула по коридору к двери, выходящей в сад. Яркий лунный свет помог ей найти дорогу, хотя она могла бы отыскать ее и с завязанными глазами.

Храм был построен в начале прошлого столетия эксцентричным предком лорда Ревенскара, питавшим пристрастие ко всему классическому. Поговаривали, что он любил сидеть в нем, облачившись в тогу, но после его смерти никто из владельцев замка туда больше не заходил. Постепенно, вследствие удаленности, храм оказался заброшенным.

Поэтому дети викария «присвоили» его себе. Он стал их тайным убежищем, здесь им никто не мешал, здесь можно было спрятаться и сидеть в дождливые Дни, играть в увлекательные игры, и никто не заставлял убирать игрушки на место.

Сейчас же, глядя на храм, Аманда подумала, какое это великолепное укрытие. Кустарники вереска и ежевики окружали его такой плотной стеной, что подойти к нему можно было только со стороны дома викария. Настоящая неприступная крепость. Правда, краска на стенах внутри помещения облупилась, но колонны, подпирающие резные бордюры, крепкие, а если зажечь огонь, влага на еще прочных стенах быстро высохнет.

Подойдя к храму, Аманда ощутила страх. Может, не следовало сюда идти? Может, стоило закрыть на все глаза — как это делал ее отец — и не вмешиваться? Но она отбросила сомнения и решительно открыла дверь.

На мгновение ей показалось, что внутри никого нет. Вокруг царила непроглядная тьма. Потом она услышала стон, затем голос Неда:

— А, это вы, мисс Аманда. Мы тут сидим в темноте. Боимся, что солдаты нас отыщут.

— Теперь уж не найдут, — ответила Аманда. — Его сиятельство не позволил вторгаться в свои владения.

— Ишь ты! — воскликнул Нед. — Да лучшего он и придумать не мог.

— Зажги свечу, — распорядилась Аманда. — Там, на каминной полке, лежат две. А Бен пусть принесет дров, затопим камин.

Она подождала, пока они выполнят ее указания, и, когда разгорелась свеча, увидела, что они положили раненого на старую кушетку. Взглянув на незнакомца, Аманда почувствовала, как ее сердце в испуге забилось: он лежал неподвижно, на белом как простыня лице запеклась кровь.

— Он что… умер? — выдохнула она.

— Нет, живой, — успокоил ее Нед. — Немного растрясли его, пока бежали сюда. А что было делать, мисс? Солдаты гнались за нами по пятам, как за неприятелем.

— Слава Богу, вам удалось скрыться, — сказала Аманда. — А сейчас разожги побыстрее огонь, ему, наверное, холодно.

Она достала из стоявшего возле кушетки дубового комода несколько одеял и плед. Прошлым летом Генриетта, когда просто помешалась на общении с природой, настояла, что желает спать в храме, и миссис Берк дала дочери одеяла и плед, чтобы она не мерзла. Однако вскоре Генриетта заявила, что совы не дают ей спать, хотя Аманда считала, что сестра просто испугалась темноты и духов, которых сама и выдумала, обладая чересчур развитым воображением.

Аманда накрыла раненого и достала из детского чайного сервиза, в беспорядке сваленного у камина, фарфоровый кувшинчик.

— Набери сюда воды, — протянула она его Неду. — За храмом есть маленький родник. Неглубокий, но вода в нем чистая.

— Знаю, мисс, — ответил Нед.

Он открыл дверь и на пороге столкнулся с Беном — тот входил с охапкой дров.

— Быстрее разжигай огонь, Бен, — поторопила Аманда, а сама наклонилась и дотронулась до руки раненого. Она была холодна как лед. Тонкие изящные пальцы, белая кожа… Однако у Аманды возникло ощущение, что у него сильные руки, да и во всем теле незнакомца, безжизненно распластавшемся на кушетке, чувствовалась сила.

Нед принес воду. Аманда начала стирать кровь со лба раненого, которая все еще немного сочилась темной струйкой.

— А если там пуля, что делать? — спросила Аманда.

— Нет никакой пули, — ответил Нед. — Если бы была, он бы уже давно загнулся. Пуля только задела, он и упал без памяти. Я взвалил его на плечи и как припущу…

— Какой ты молодец, что спас его.

— Мы не любим оставлять свидетелей, — ухмыльнулся Нед, но Аманда знала, что в то время он об этом не думал.

— Подними свечу повыше, — попросила она.

Нед подчинился. Пуля действительно лишь задела лоб незнакомца, довольно серьезно ранив его, и немного опалила волосы.

— Ты прав, пули нет, — с облегчением вздохнула Аманда. — А сейчас достань из сумки бутылку коньяку.

— Коньяк! — обрадовался Бен.

— Ему нельзя сейчас пить, мисс, — предупредил Нед.

— А он и не будет. Я хочу промыть рану, — объяснила Аманда. — От грязи она может загноиться, и человек умрет.

— А по-моему, это перевод добра, — проворчал Нед.

— Держи-ка получше свечу, а то я ничего не вижу.

Она плеснула на рану немного коньяку, и мужчина от боли пришел в себя. Хриплым голосом начал бормотать какие-то странные слова.