— Мужики, слышь, — это Колёк тоже насмелился свою историю рассказать в тему, и его, что нечасто бывает, выслушали, почти не перебивая, — мне всего семь лет было, когда отец — а он, может, помнит кто, главным счетоводом в «обломках» трудился, я-то, дурак дураком, не в него пошёл — взял меня первый раз на зимнюю. Как сейчас помню: снарядили «Трумэна», бочку бензина в кузов закатили, рейс по тем временам да на «Трумэне» — ого, полный кузов немтырей — тогда в «обломках» много их работало — и мы с отцом возле бочки самой. И — на Куяш. Чебак там был в ту пору — во! И немтыри всю дорогу промеж себя: «Ча-бак, ча-бак!» Я ж переблевался весь, доехал пока, но зато рыбалка была-а!… С тех пор и заразился. Хотя с тех пор такой рыбалки, считай, не видал…

— Да-а, — согласились задумчиво мужики, — да-а…

А тут уже машины довольно плотно по трассе пошли, правда, долго ни одна не останавливалась, наконец, одну, причём как раз «таблетку», тормознули и, едва открылась дверца, все скопом в неё ринулись. Хотя до этого — вот смехота — солидно промеж себя рядили: туда поедем, а туда не поедем! Лишь Коля да ещё некоторые, всегда помнящие своё место в этой жизни, помалкивали на сей счёт, давным-давно и на всю оставшуюся жизнь решившие: «Куда повезут, туда и поедем. Лишь бы не слишком дорого».

Ринулись все скопом, и уж Коля испугаться успел, что он как самый застенчивый останется, а все до единого уедут, но тут, по счастью, некоторые сразу схлынули. Когда водило, приспустив стекло, проездной тариф огласил, а также запланированный маршрут. Маршрут никого не смутил, во всяком случае, ни один не попытался даже предлагать водителю свои варианты, тогда как тариф сразу заставил отшатнуться многих. Пьяненьких — так почти поголовно.

— Ну, оборзели! Со своего брата-рыбака — драть! Да за эти деньги можно в магазине отовариться рыбой, притом хорошей, и ещё на бутылку останется!

— Точно, братан, и сопли морозить не надо!

— Да вы хоть знаете, почём овёс нынче? Да я же с вас — только за горючку, амортизация — уж ладно! — попытался объясниться водило.

— Сам ты амортизация — революции на вас нет, олигархи сраные!

— Да мы из принципа с тобой не поедем, верно, мужики?!

— Пра-льна! Мы лучше на эти бабки…

Сгоряча обиженный владелец транспортного средства даже схватился было за монтировку — «олигархом» да ещё «сраным» обозвали — такой базар хоть кого из себя выведет — но когда отхлынули от машины и смирные помалкивавшие либо бурчавшие что-то неразборчивое про себя, мужик одумался, обиду проглотил — дуракам разве докажешь что-нибудь — разрешил посадку, следя за тем, чтобы ящиками, ледобурами и прочими предметами внутренность «таблетки» не слишком попортили. И все желающие разместились. Правда, тесновато вышло, но зато бензин окупится наверняка.

Тронулись, а водило ещё долго не мог успокоиться, бубнил, впрочем, тоже неразборчиво:

— Кому-то, едри иху мать, футбольные клубы да яхты, а ты за них тут терпи от ханыг всяких…

Коляну, по правде сказать, тариф тоже показался чрезмерным. Он за текущей ценой бензина всегда следил, потому что сам водилой работал на маленьком допотопном грузовичке и в прежние времена горючку помаленьку подворовывал, продавал, но чаще его за этот бензин на рыбалку брали. Теперь уж давно прежней лафы нет, начальство такой контроль наладило, что не то чтобы украсть, а наоборот совсем — взяли нормативы от балды и за перерасход каждый месяц вычитают. А Шнурков по привычке продолжает на каждой попадающейся на дороге заправке ценники сравнивать.

И, в общем, выходило, что хозяин «таблетки» в результате поездки на рыбалку некоторый навар всё же поимеет. Но, сделав этот умственный расчёт, Коля даже не подумал «барыгу» осуждать — времена такие, каждый крутиться вынужден, и все водительские, по крайней мере, «навары» — штука крайне ненадёжная, ибо водитель, пожалуй, как никто, ежедневно под богом ходит, в один миг всё заработанное годами может прахом пойти. Да ещё в пожизненной кабале очутишься, а то и на зону загремишь.

Осуждать не подумал — вздохнул только. И ещё весь день время от времени вздыхал по тому же поводу, как синьор Тыква из сказки, читанной когда-то давным-давно, в другой жизни. А что, в другой жизни Коля тоже книжки читал, как все нормальные дети, он и своих детей одно время заставлять пытался, да безуспешно…

Колёк при посадке в транспортное средство нарочно в самый угол забился и правильно сделал. Поскольку те, которые оказались сидящими как бы кружком возле дверей, сразу же принялись в «свару» резаться. По самой малой ставке, чтобы только время убить. Но он уж по опыту знал, что оно всегда с малого начинается, а под конец уже у всех рожи красные, как после парилки, орут, хоть уши затыкай, может, потому оно и «сварой» называется, продуваются, что называется, «до без штанов». И не до рыбалки потом, и платить за проезд нечем.

Но, видно, у водителя тоже опыт подобного сорта имелся. Он сразу остановился, едва карты по рукам пошли. И невозмутимо так:

— Ребята, извините, но, коли вы играть, — деньги вперёд. Иначе не повезу.

Кое-кто, конечно, опять хотел было возмутиться. Однако довольно вяло. Видать, все шебутные раньше отсеялись. Да и — справедливое же требование. Не чрезмерное, по крайней мере. А на благородство полагаться — дураков нет.

Без всякого энтузиазма в карманы полезли. Расплатились. И, что характерно, участников игры сразу меньше сделалось. И водитель, заметив это, довольно ухмыльнулся, но не сказал ничего. Только наверняка похвалил себя молча. И Колёк его тоже похвалил. Сам он азартной игры всю жизнь сторонился, детям строго-настрого запретил даже приближаться к игровым автоматам, хотя вот если б выиграть вдруг миллион, как бы зажили они!… Нет, про это даже думать нельзя, довольно и рыбалки…

А на трассе уже сплошной поток машин. Гуще, чем в рабочий день. И сплошь рыбаки. Или — почти. А всё ноем, плохо жить-де стало, наш народный бензин-де разные сволочи присвоили и дерут три шкуры! Впрочем, сволочи бензин и всё остальное присвоили-таки, тут ничего не возразишь, они же рыбёшку по всем водоёмам повыловили, а потом ещё давай путёвками на рыбалку, которая всегда бесплатной была, без зазрения совести торговать. Якобы не повыловили, но совсем даже наоборот, зарыбили, так что плати, рыбачок-дурачок, а — нет, можешь бесплатно на бережку посидеть. Пока…

Доехали, однако, часа за два — как раз едва-едва брезжить начинало — до озера Сунгуль — одного из последних водоёмов, где арендаторы сравнительно честные — рыбу вычерпали, так хоть деньги с малоимущего любителя не вымогают. Между тем когда-то в Сунгуле лещ водился в изобилии, и по первому льду даже самые бестолковые, вроде Коли Шнуркова, другой раз имели шанс отличиться. Но с тех пор озеро не только электротралом тщательно процедили, оставив в нём единичные экземпляры товарной рыбы да сорную мелочь, а кроме того, зловредного ротана занесли. Впрочем, если б не зловредный, так теперь даже того ничтожного смысла у любительского лова не осталось…

Приехали — спешились. Только картёжники остались в машине кон доигрывать. Они б и вовсе не вылезли, если б водило, которому ведь тоже порыбачить охота, их не повыгонял на мороз. А на высоком обрывистом берегу народу — будто партизанская бригада Ковпака в полном составе собралась в рейд! И на льду светится огнями целый палаточный город. В прежние, опять же, времена такого количества бездельников не было. И — гул голосов, табачный дым коромыслом, стук-бряк снаряжения. Одни потихоньку сползают с обрыва на лёд, другие только примериваются, а кое-кто уже благополучно спустился и поспешает туда, к людям, которые притаились под брезентовыми да пластиковыми куполами и, небось, таскают рыбу почём зря, а если не таскают, то всё равно обладают важнейшей информацией, относительно того, что и как.

А утречко-то какое!… С высокого бугра озеро — как на ладони. Причудливо обнимает свои многочисленные островки и острова, манящие на них поселиться подобно Робинзону и дожить до глубокой старости, кормясь охотой, рыбалкой да всяческим собирательством, геройски отстреливаясь от непрошеных гостей до последнего патрона, занимаясь в свободное от насущных забот время шаманизмом и философскими размышлениями. Противоположный берег тоже высокий, там и сям из тёмного векового леса высовываются причудливые каменные динозавры, и хотя б на миг да посещает живую романтичную душу несусветная мысль, будто наконец-то несчастные рыболовы-любители после сорокалетних скитаний в космической пустыне открыли для себя эту девственную планету, которой им теперь до конца жизни хватит…