Она же, в свою очередь, никак не ожидала увидеть в полутьме, застлавшей ее взор, того, о ком думала все эти семь лет, и никак уж не могла она себе представить, что он окажется сейчас подле нее. Конечно, в ее сердце жила обида на все, что было связано с ним, и естественно, что он был последним человеком, пред которым она хотела бы проявить слабость и бессилие. Его лицо медленно расплывалось перед глазами, а тело ее, кажется, уже давно свободно летело в пропасть, но разве могла она оставить за ним последнее слово?

— Вы далеко не рыцарь, — промямлила она в пустоту.

— Я больше, я Ваш муж…

В ее голове успела только промелькнуть мысль о том, что он опять победил, как и семь лет назад…

Нести Эсту было совсем не тяжело. И то, что в своих руках он ощущал довольно хрупкую фигурку этой несгибаемой девушки, и что его обоняние улавливало легкий терпкий аромат каких-то цветов, исходивший от ее тела, — все это волновало его гораздо больше, нежели факт, что об этой сцене будут долго судачить в обоих Мирах.

В то время, как Урджин подошел с Эстой на руках к одной из больших деревянных дверей, перед ним неожиданно возник Стефан:

— Думаю, дальше я справлюсь самостоятельно, — заявил он, протягивая руки к сестре.

— Лично я привык все доводить до конца, — ответил Урджин и, обогнув Стефана, открыл заветные двери.

Комната Эсты была очень скромной, и, по мнению Урджина, сама хозяйка здесь появлялась довольно редко. Об этом свидетельствовало абсолютное отсутствие каких бы то ни было предметов интерьера, за исключением большой кровати и длинного шкафа. Ни зеркал, которые, казалось, должны украшать комнату любой девушки, ни компьютера, ни фотографий, — вообще ничего. Как только он опустил податливое тело своей жены на темное покрывало кровати, его тут же попросили удалиться из комнаты. В данном случае он не сопротивлялся, увидев и так непозволительно многое из жизни этой девушки.

Урджин решил вернуться на свой корабль, где его ждала команда надежных людей, вместе с братом и сестрой, которую сейчас он хотел задушить собственными руками.

— Камилли, что ты думаешь обо всем этом?

— Урджин, прости меня, — перебила его сестра, — я не знала, что все так обернется…

— Сафелия, у меня нет настроения с тобой разговаривать.

— Но, Урджин, я же не хотела…

— Чего ты не хотела, Сафелия? Оскорбить не знакомую тебе женщину? Как раз наоборот, ты этого хотела, только не знала, что она окажется моей женой. Что вообще на тебя нашло?! Откуда в тебе взялось столько спеси?

— Думаю, Урджин, это ревность говорила в ней, — заметил Камилли.

— Какая ревность, Камилли? К кому?

— Простая женская ревность, когда в зале оказывается на одну красивую женщину больше, чем было до этого.

— Это правда, Сафелия?

— Тебя это не касается, Урджин. Я всего лишь на год младше твоей жены, и не собираюсь отчитываться перед тобой.

— В отличие от моей жены, сегодня меня опозорила ты. И судя по всему, в свои двадцать три она умеет мыслить вполне здраво, не в пример тебе.

— Я извинюсь за все что натворила, и ситуация будет исчерпана.

— Это решать ей и Стефану, а не нам с тобой. А теперь иди к себе и молись, чтобы на извинениях все и закончилось. Меньше всего мне сейчас нужно вести немую войну со своей собственной женой.

— Семь лет тебе было наплевать на нее и ее род, а теперь вдруг она стала такой важной для тебя. Знаешь, что я тебе скажу, если бы меня оскорбили в день моей свадьбы так же, как ее, я бы никогда этого не простила. А если ты сейчас обнаружил, что твоя нареченная любую из твоих бывших любовниц заткнет за пояс, не думай, что она так же быстро ляжет с тобой в постель, как это сделали они.

— Что это была за бравада только что?

— Я знаю тебя всю жизнь. И этот блеск в твоих глазах так же мне знаком. Только боюсь, что цена за эту женщину окажется слишком высокой.

— И что эта за цена, по-твоему?

— Смотри, не лишишь всего, потому что любовь, если она безответна, разрушает человека изнутри, превращая его в существо без воли и характера.

Она отвернулась от брата и побрела к себе в комнату. Легкая улыбка коснулась ее губ, когда она представила выражение его лица. Возможно, Эста действительно слишком красива, и Урджин непременно захочет владеть ей безраздельно. Но то, что эта женщина за свою благосклонность запросит не только его сердце, Сафелия знала наверняка, как и то, что если он полюбит ее, то действительно отдаст ей все безвозмездно.

Утром Урджин как обычно собирался позавтракать в кругу родных на своем корабле. Что принесет ему этот день, он не знал, и, честно говоря, на лучшее не надеялся. Войдя в столовую, полностью погруженным в свои мысли, он сразу же направился к кофеварке со словами: "Всем доброе утро!".

Прибор стоял на отдельном столике за специальной декоративной стенкой. Абсолютное молчание в помещении при его появлении показалось ему немного необычным.

— Сафелия, ты уже подумала, как пойдешь с повинной к Стефану и Эсте?

— Урджин, ты выглядишь уставшим. Наверное, не очень хорошо спал?

— Да, если честно. Мне почему-то казалось, что меня придушат во сне, — засмеялся он. — А если ты еще что-нибудь выкинешь, так оно и будет.

— Ну вот, стоит человеку не выспаться, как он тут же теряет толику своей бдительности. Обычно ты более внимателен к деталям.

— Что ты этим хочешь сказать?

Автомат закончил выплескивать кофе в кружку и издал непонятный звук.

— Ничего. Сегодня на завтрак у нас твое любимое блюдо: моллюски в соусе.

— Прекрасное начало дня. Ты специально попросила их приготовить, чтобы доставить мне удовольствие?

Урджин поднес кружку кофе ко рту и сделал первый глоток.

— А ты знал, что на Олмании они не водятся?

— Нет. И слава Богу, что их никогда не будет на праздничном столе на этой планете.

— Думаю, ты прав. Особенно после того, как выяснилось, что Эста их тоже терпеть не может.

— Что?

Вдруг кто-то начал хохотать. Урджин выглянул из-за стены и увидел смеющихся Эсту и Стефана, сидящих рядом с Камилли и Сафелией. Все четверо пригибались к столу, обхватив животы руками. Урджин спокойно вышел из укрытия и с непроницаемым видом поприветствовал гостей. Эста со Стефаном отвечать были не в состоянии, и только закивали головами в ответ.

Стефан был одет неофициально: в рубашку и широкие штаны. На Эсте был все тот же черный плащ и перчатки, однако от ее искрящегося радостью лица, которое сейчас не скрывал капюшон, он не мог отвести взгляд. Она была такой красивой в этот момент. Яркие глаза прикрыты пышными ресницами и уже наполнены слезами смеха, волосы непослушными локонами торчат в разные стороны, и эти бледно-розовые щечки с маленькими ямочками в уголках рта, к которым так хочется прижаться теплыми губами… Урджин вздрогнул, когда понял о чем думает, и перевел взгляд на кружку с кофе в своих руках.

Когда все успокоились, он продолжил беседу.

— Как Вы себя чувствуете, Эста? Надеюсь, все в порядке?

— В полном. Спасибо.

— Я рад, что развеселил вас с самого утра.

— Что вы! Благодаря Вам мы с братом получили редкую возможность посмеяться от души.

— Сафелия принесла Вам свои извинения?

— Да, сегодня утром она сперва навестила меня, — отозвался Стэфан. — Затем мы зашли к Эсте и через несколько минут оказались на Вашем корабле. Кстати, он весьма впечатляет.

— Благодарю.

Эста всматривалась в мужчину, стоящего перед ней. Он был одет в обычные плотные темные штаны и рубашку с закатанными рукавами. Ворот расстегнут, слегка обнажая широкую мускулистую грудь. Пепельные волосы аккуратно собраны в косу. Но не это заинтересовало Эсту. Она всматривалась в его темно-синюю татуировку, покрывающую, если ее предположения были верны, всю левую половину тела ее мужа. Она точно знала, что татуировка начиналась на шее, спускалась на руку до кисти и захватывала грудь. Ничего конкретного она не изображала, просто была похожа на тонкие языки пламени, стелющиеся по бледно-розовой коже. Этот загадочный рисунок, который она никак не могла заметить раньше, породил в ее голове множество вопросов. Она еще успеет задать их все, и возможно, он даже сможет на них ответить. Эста окинула взглядом Урджина с головы до ног, и поняла, что такой, как сейчас, он нравится ей чуточку больше.