— Где она? — прошептала Кайлин, вытирая слезы, брызнувшие из глаз.

— Тебе не стоит ее видеть, — ответил Гийон и отвернулся.

Кайлин проснулась от собственного крика. Открыв глаза, она поняла, что плачет. Лицо молодой девушки по-прежнему стояло перед ее глазами. И она ничем не могла ей помочь.

Кайлин медленно поднялась с кровати. Голова все еще болела и кружилась, но, по крайнем мере, девушка почувствовала, что может идти. Внизу в холле ее дома горел свет. Она прислушалась и смогла разобрать шепот говорящих.

— И много они нашли старых травм?

— Да. Позвоночник, кости рук и ног. Только череп, похоже, она еще не ломала.

— И что предположил врач?

— Скорее всего, это результат серьезной травмы.

— Все-таки самоубийство?

— Он не знает. В любом случае кости уже давно срослись. Есть еще незначительные изменения в сердце, но Сианна сказала, что она могла умереть не сразу, а проваляться на койке еще пару месяцев. Тогда, по ее версии, сердце ее и подвело.

— Мы всегда думаем о чем-то неприятном. А вдруг Кайлин просто попала в аварию и шансов на выживание у нее почти не осталось?

— Ясно одно — нам не известна причина ее смерти.

— А что с Сакаром?

— Все, как обычно. Антител очень мало в ее крови.

— Ты сказал, что есть какая-то особенная новость.

— Даже не знаю, говорить ли тебе об этом.

— Да, будет тебе, Гийон!

— Маркус, я не шучу. Если ты хотя бы намекнешь ей на то, что знаешь…

— Клянусь! Ну, что же эта за новость?

— Кайлин — девственница…

В этот момент у самой Кайлин, держащейся за перила на лестнице, подкосились ноги, и она с грохотом опустилась на пятую точку.

Гийон вышел в холл и посмотрел на нее.

— Тебе нужно в постели лежать, а не по дому шляться.

Кайлин вперила в него свой взгляд.

— Тебе помочь или сама поднимешься?

— Убирайтесь, оба, немедленно…

— Что? — не понял Гийон.

— Я сказала, чтобы вы оба немедленно убрались из моего дома!

— Не тебе указывать мне на дверь!

— Все в порядке? — поинтересовался Маркус, приближаясь к лестнице.

— Где Ено? — спросила Кайлин, не предпринимая попыток подняться на ноги.

— Я отпустил его. Он вернется завтра.

— Уходите.

— Ничего пижамка! — засмеялся Маркус, поднимаясь к ней. — Симпатичные медведи!

Гийон присмотрелся к ее наряду, и, чуть было, не рассмеялся. Взрослая девица, а спит в детской пижаме.

— Давайте, смейтесь! Ну, что же вы? Не нужно стесняться!

Маркус повернулся к Гийону и посмотрел на друга. Конечно, не о пижаме она говорила сейчас. Конечно же, не о ней…

— Почему ты обижаешься? — спросил Гийон. — Эта ночная униформа действительно немного не соответствует твоему возрасту.

— Зато она удобная! — прокричала Кайлин и расплакалась.

Маркус протянул руки и помог ей подняться.

— Давай, я провожу тебя в спальню.

— Я не хочу спать.

— Чего тогда хочешь?

— Пить.

— Пойдем вниз. Может, заварить тебе чай?

— Да, черный.

— Сейчас сделаем.

Маркус провел ее на кухню и усадил на стул. Кайлин заметила, что сами гости пили совсем не кофе. Бутылка виски и пачка яблочного сока вполне определенно об этом свидетельствовали.

Гийон протянул ей стакан воды. Кайлин в несколько глотков осушила его и поставила на стол.

— У меня синяк под глазом и на подбородке. Не думаю, что с таким лицом я смогу завтра выйти на работу.

— Неделю дома посидишь, — ответил Гийон как ни в чем не бывало.

— А что с Сианной?

— С ней все хорошо. Она не пострадала.

— Не сомневалась, — усмехнулась Кайлин и тут же схватилась за голову.

— Мне очень жаль, Кайлин, что все так получилось, но из этого тебе следует сделать определенные выводы.

— Мне, выводы? Они налетели друг на друга, словно голодные животные! Всем было наплевать на то, что происходит. И что? Дело обошлось погромом? Умер человек, Гийон. Ни в чем не повинный человек!

— Все несколько хуже, чем ты себе представляешь.

— Неужели…

— Да. Столкновение в медицинском центре переросло в массовые беспорядки в городе.

Кайлин отняла руку от головы и посмотрела на Гийона:

— Какие беспорядки?

— Коренные жители вышли на улицы. В новостях прогремел репортаж о невинной жертве потасовки с пробужденными в приемном отделении. И, к сожалению, жертва оказалась коренной жительницей.

— Так вот почему вы здесь… — Кайлин запнулась, подбирая слова — …попиваете…

— Сейчас каждый квартал пробужденных оцеплен. Надеюсь, толпа не прорвет посты.

— Надеетесь? По-моему, вы пьете сейчас!

— А что еще остается, — рассмеялся Маркус и поставил перед Кайлин кружку с горячим чаем.

— Тихо что-то для беспорядков.

— Они еще не дошли сюда.

— И когда сей великий час наста…

В воздухе раздался мощный взрыв. Кайлин не поняла, что произошло. В следующий момент она лежала на полу, придавленная чьим-то телом. Ощущение было таким, будто ее барабанные перепонки лопнули в один момент. Все погрузилось в монотонный гул, и Кайлин закричала, не слыша собственного голоса.

Кто-то сполз с нее и, схватив за живот, потащил за собой по полу. Вспышка света ослепила Кайлин, волна воздуха выбила стекла в доме и накрыла ее на полу, отбросив к холодильнику.

Кайлин открыла глаза и увидела Маркуса, лежащего рядом с ней и кричащего что-то Гийону.

Кайлин закрыла слезящиеся глаза и зажала уши руками. Кто-то оттаскивал ее в сторону. Некто ущупывал ее тело. Он начала извиваться на полу, пытаясь оттолкнуть от себя эти чужие руки. Пощечина быстро привела ее в чувства. Кайлин распахнула веки и встретилась с красными глазами.

Его лицо, мерцавшее в темноте неоновыми импульсами на искусственной коже, нависло над ней. И красные с багрово-кровавым оттенком радужки почти скрытые расширившимися зрачками, на дне которых она ничего, кроме темноты не увидела, повергли ее в шок.

Видение длилось всего несколько секунд, пока Гийон не отвернулся.

Остальное она помнила смутно. Искореженная мебель ее нового дома, фары патрульных машин, люди, не понимающие, что произошло, раненые, беспомощные, высыпавшие на улицу из своих домов, машины скорой помощи и пожарной охраны, разбитые и смятые автомобили, деревья, выкорчеванные из земли и военные, снующие вокруг с фонариками в руках. Что это было? Что произошло? Война? Но как? Почему? Против кого и кто ее начал?

Кайлин больше не видела Гийона. Он оставил ее с Маркусом на кухне и скрылся где-то в холле. Маркус помог ей подняться с пола и под руку вывел из дома. Кайлин еще несколько раз оборачивалась назад, пытаясь найти там, позади себя, человека, в глазах которого ничего, кроме пустоты не увидела. Но так и не нашла. Он ушел. От нее ушел. И унес что-то вместе с собой. Что-то, что отнял у нее без разрешения…

Ответственность за теракт взяла на себя организация "За свободу от нестабильности". В четырех микрорайонах, где жили в основном пробужденные, одновременно прогремело два взрыва. По прошествии недели участников и организаторов удалось обнаружить. Это были шестеро молодых коренных людей. К этому времени число погибших возросло до сорока двух человек. Большинство — пробужденные. Пострадало порядка трехсот мирных жителей. В городе на т дни дня было введено военное положение.

Куда подевались разгневанные коренные, громящие на своем пути все, что попадалось им под руку? Где спряталась эта всеобщая ненависть? Город замер в ожидании. Дни сменяли друг друга, как слайды во время презентации. Закат, затем снова рассвет, и все для Кайлин повторялось сначала.

Завтрак в пустой палате. Лицо Маркуса, заглянувшего к ней ближе в полудню. Несколько ободряющих фраз и выдуманные "приветы" от ее коллег. Визит лечащего врача. Опять ободряющие фразы и фальшивые улыбки. Обед. Процедуры. Сон. Лицо Ено, постоянно дежурившего возле ее палаты и заглядывающего только тогда, когда она его звала. Ужин. Программа новостей. Электронная книга. Вечерний обход и долгая ночь без сна. И ни одного визита Гийона. За семь дней, что она провела в этой палате, ее опекун ни разу к ней не пришел. А чего она хотела? На что рассчитывала? Что он прибежит к ней, возьмет за руку и скажет, что все будет хорошо? Или хотя бы вообще придет к ней…