– Юлий Аронович, нужно ваше квалифицированное заключение. Соответствуют ли эти вещи наклейкам и фирменным знакам?…

Она присовокупила к вещдокам постановление на проведение судебной экспертизы.

– Можно вопрос? – вытащил из пакета полуботинки Гальперин.

– Да, конечно.

– Что, накрыли подпольную фабрику?

– Нет, тут другое. Устанавливаем личность…– Гранская не сказала, что убитого. Это и так было ясно по бурым пятнам на одежде.– Понимаете, если вещи подлинные, то это поможет следствию сделать кое-какие выводы… А так как нынче многие кооператоры работают на фирму…

– Господи,– поморщился товаровед,– их лапу за версту видно.– Он повертел в руках туфлю.– Это «Саламандер»! Не подделаешь. Кожа, колодка, работа!…

– А костюм?

Гальперин посмотрел на ярлык, пришитый к внутреннему карману пиджака.

– «Тиклас»,– прочел он и причмокнул языком. Финский.– Умеют шить! – Товаровед грустно улыбнулся.– По телевизору вчера один наш большой деятель, выступая в Хельсинки, говорил о дружбе великой державы с такой маленькой страной, как Финляндия… А я подумал: кто же великая держава, если не мы их, а они нас одевают, кормят наших младенцев, обставляют мебелью? И какой!…

– Еще попробуй достань.

– Теперь только за валюту.– Юлий Аронович погладил материал.– Несносимый.

– Синтетики много.

– Вспомните, какие у нас были раньше ткани! – закатил глаза Гальперин.– «Метро», «ударник», бостон… Чистая шерсть! Носишь костюм двадцать лет, а как будто вчера справил, а главное, такая ткань дышит…– Его чуткие пальцы прошлись по швам.– Вот это строчка!– Рука товароведа вдруг замерла на поле пиджака.– Что там за подкладкой?– вопросительно посмотрел он на следователя.

Инга Казимировна прощупала полу. Действительно, между подкладкой и материей что-то было. Она прошлась по карманам и вдруг обнаружила во внутреннем еще один, маленький кармашек, который оказался прохудившимся.

– Бритвочки нет?– спросила она у Гальперина.

Тот отыскал в своем столе лезвие от безопаски. С его помощью следователь подпорола подкладку.

На свет божий был извлечен билетик на проезд в городском транспорте Одессы.

– Важная находка? – не удержался от вопроса Юлий Аронович.

– Возможно,– озабоченно ответила Гранская.

Оформив находку протоколом, она попросила главного товароведа не тянуть с заключением. Гальперин обещал представить его завтра.

– Не понимаю,– сказал Виктор Павлович,– почему этими бедолагами должна заниматься милиция. Ведь сейчас многие склоняются к мнению, что алкоголизм – болезнь. Значит, это дело врачей.

– Возможно, ты прав,– после некоторого раздумья сказал майор.– Позавчера у нас случай был… Звонит участковый с Комсомольской улицы, приезжайте, мол, заберите из квартиры пьяного. Куролесит, распугал всех соседей… Приехали. Культурный гражданин, при галстуке. В доме следы попойки. Бутылки, закуска… Исцарапал наших ребят и себя… А что выяснилось? Он вызвал утром врачей-кооператоров, которые якобы снимают похмелье. Те вкололи ему целый букет препаратов, чтобы купировать запой, получили свои семьдесят рублей – и привет. А у него потом начался сильнейший алкогольный психоз. Вот и пришлось нам вызывать «скорую», чтобы его отвезли в психушку. Впрочем, и без помощи этих горе-врачевателей у нас много таких, кто ловит в постели чертиков…

– Ну вот видите, выходит, и впрямь нужно передавать это дело врачам,– гнул свое Жур.

– Ой, справятся ли? – покачал головой Голубев.– В буйстве наши клиенты и топор могут схватить, утюг… И вообще, посмотри на больницы, поликлиники. Полный развал…

Капитан посетил второй вытрезвитель. Та же безотрадная картина и нулевой результат: Моржа не было.

Денис Акатов вышел из здания железнодорожного вокзала. Стрелки на больших станционных часах приближались к одиннадцати. Жизнь одних из ворот Южноморска заметно поутихла. Она теплилась только на импровизированном базарчике, расположенном возле выхода на перрон. За длинными деревянными прилавками стояло несколько упорных продавцов пышных хризантем и астр, полная женщина в белом фартуке зазывала на пирожки с капустой.

Лейтенант только что закончил еще одну проверку: в камерах хранения железнодорожного вокзала. Он опросил приемщиков, не было ли среди сдававших багаж таких, кто не явился за своей кладью по истечении срока. Таковых здесь не оказалось. Как и в камерах хранения морского и аэропорта.

Денис перебирал в уме, все ли он сделал, что поручила Гранская.

Вроде бы ничего не упустил, но настроение было неспокойное. В школе милиции Денису приходилось сдавать экзамены два раза в год. А вот на службе – ежедневно. А то и по нескольку раз в день. Частенько казалось, что испытание он не выдержал…

– Горячие пирожки! Горячие!…– донесся до него осипший голос торговки.

Денис вдруг явственно ощутил во рту сладковатый вкус жареного теста и капусты. Матушка его была мастерица на пироги. Пекла их в праздники и будни. С картошкой, грибами, вишнями. Но особенно удавалось ей с капустой. Свежей и квашеной. Денис не променял бы их ни на какие пирожные (которые, к слову, отведал впервые лишь в армии, в увольнительной).

Желудок властно заявил своему хозяину, что в последний раз тот принимал пищу часов семь назад. Ноги сами привели лейтенанта к эмалированному тазу, покрытому чистой белой тряпицей.

– Почем пирожки? – спросил Денис, втягивая носом аппетитный запах.

– Всего полтинник за штуку,– откинула тряпку продавщица, демонстрируя свой товар.

– Ну ты даешь, мать,– покачал головой Акатов.

– Так ведь еще и с яичками,– проворковала торговка.– А яички от своей курочки. Ты попробуй, милок. Ей-богу, целковый не пожалеешь.

– Что, твоя хохлатка несет не простые, а золотые?– усмехнулся Денис, доставая деньги.

Торговка ответить не успела: шагах в трех от них произошла какая-то схватка. Акатов обернулся именно в тот момент, когда некий здоровенный бородатый детина в просторном длинном плаще, перемахнув через прилавок, схватил за плечо высокого парня. Тот рванулся и ухнул на землю. Авоська с бутылками в его руках грохнулась на асфальт, раздался звон разбитого стекла, и на земле образовалась лужа;

– Отдай, гад! – рявкнул бородатый.

– Тише,– пролепетал поверженный мужчина.– Не кричи…

– Ах ты, мать твою так! – разразился детина отборной руганью.

– Что случилось? – грозно спросил лейтенант.

– Не твое дело! – оборотил на него вытаращенные глаза бородач и пнул ногой лежачего.– Морж, сволочь, отдай, а то прибью!…

– «Неужели он?!» – вспыхнула кличка бродяги в голове Дениса словно молния.

Здоровяк в плаще схватил Моржа за волосы, оторвал от земли и занес пудовый кулак для удара. У Акатова мгновенно сработал рефлекс – перехватив руку бородача, заломил ее за спину. Тот охнул и обмяк.

Откуда появились двое постовых, Денис не заметил. Как и пяток зевак, выросших словно из-под земли.

К его удивлению, милиционеры набросились на Акатова.

– Спокойно, ребята,– сказал он им тихо.– Я из ведомства Корнеева.

Полковник Корнеев был начальником областного уголовного розыска. Постовые смекнули, что к чему…

– Нужна помощь? – спросил один из них.

– Да,– кивнул Денис.– Не спускайте глаз с этого гражданина.– Он подтолкнул к ним бородатого, который, недовольно бурча, потирал руку.

Милиционеры стали возле него с обеих сторон, как часовые.

– Поднимайся, Морж,– сказал Денис.

Бомж при помощи лейтенанта встал. Он еле держался на ногах. То ли сильно ушибся, то ли был изрядно пьян.

– Твое добро?– спросил Акатов, показав на авоську.

– Нет…– кривя рот, еле выговорил Морж, но тут же поправился: – Мое…

– Возьми,– приказал Денис.

Дружок Молоткова поднял авоську. От пролитой из разбитых бутылок жидкости резко несло сивухой. Чача…

– Что у вас произошло? – продолжал расспрашивать оперуполномоченный.

– Так… Ничего…– попытался улыбнуться Морж.– Свои люди, сочтемся…