Отношение к фрейдовскому психоанализу и различным течениям постфрейдизма в советский период отличалось крайней противоречивостью и проливает свет в большей мере не на суть фрейдизма, а на особенности советской психологической науки, на обязательность методологических требований, предъявляемых в ней к построению теорий. Во всяком случае, без знакомства с этими требованиями невозможно правильно понять, почему хвалебные отзывы в адрес основателя психоанализа сменялись резкими порицаниями, порой высказываемыми в разные периоды в категоричной форме одними и теми же учеными.

В предисловии к монографии Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия» (1925) Л.С.Выготский и А.Р.Лурия дают следующую оценку значимости и перспективе фрейдовского учения: «...у нас в России фрейдизм пользуется исключительным вниманием не только в научных кругах, но и у широкого круга читателей. В последнее время почти все работы Фрейда переведены на русский язык и выпущены в свет. На наших глазах в России начинает складываться новое и оригинальное течение в психоанализе, которое пытается осуществить синтез фрейдизма и марксизма при помощи учения об условных рефлексах и развернуть систему «рефлексологического фрейдизма» в духе диалектического материализма... Буржуазная наука рождает материализм; роды эти часто бывают тяжелыми и затяжными; но — надо только найти, где зреет в ее недрах материализм, — найти, чтобы сохранить и использовать эти ростки». Выготским, много написавшим эрудированным ученым, обычно принято только восторгаться как выдающимся методологом и провидцем. Но вопреки гипертрофированной в нашей культуре традиции канонизации ориентиром в настоящей статье будет не пиетет, а плодотворность взглядов в связи с конкретным учением. Итак, одной из наиважнейших мыслей данного пассажа является разделение авторами знания не на основании истинности, а по классовому критерию. Речь идет о «буржуазной» науке, которой, естественно, должна противостоять наука «пролетарская». Фрейду выставляется положительная оценка во многом благодаря соответствию его идей материалистической философии и возможности их синтеза с марксизмом, т.е. в суждении о продуктивности научной концепции существенное место отводится идеологическому принципу. Собственно тезис о «синтезе фрейдизма и марксизма при помощи учения об условных рефлексах и развертывании системы «рефлексологического фрейдизма» в духе диалектического материализма» содержит витиеватое смешение политического, философского и научного аспектов рассмотрения психоанализа, что делает данный тезис весьма уязвимым, прежде всего в плане методологии. Нет никакого сомнения в том, что у Л.С.Выготского и А.Р.Лурия отсутствовали какие-либо конъюнктурные соображения, желание выставить фрейдизм в выгодном свете перед господствующей идеологией; в тот период психоанализ действительно пользовался огромной популярностью, развитие этого направления поощрялось. Весь пафос статьи авторов свидетельствует об их искренности и чрезвычайной увлеченности.

В пространном предисловии к монографии Дж. Фурста «Невротик. Его среда и внутренний мир» (1957) А.Р. Лурия формулирует свое отношение к психоанализу диаметрально противоположным образом: «Вряд ли можно назвать какой-либо другой период, когда идеи фрейдизма и связанных с ним течений были бы так широко распространены и так пропагандировались бы в литературе, как это имеет место в наши дни в Америке и ряде других капиталистических стран. Недаром некоторые идеалистические (выделено мной — А. X.) философы выдают Фрейда за создателя, «отца» современной научной психологии, а распространение фрейдизма принимают за одно из самых больших достижений науки за последние десятилетия... Если вейсманистская теория искала конечные источники развития в вечной плазме и считала, что свойства, заложенные в хромосомах, остаются неизменными и только проявляются во внешних признаках растения или животного, то Фрейд шел таким же путем в анализе источников психической жизни человека... Как бы ни менялись отдельные построения фрейдизма в ходе всего его развития, основная его схема всегда оставалась ложной и насквозь идеалистической... Для господствующих кругов капиталистического общества крайне невыгодно раскрытие подлинных причин большинства психологических конфликтов и привлечение внимания к неустойчивости капиталистического строя. Напротив, попытки отвлечь внимание от подлинных общественных причин противоречий капиталистического общества, попытки направить внимание на «глубины человеческого духа», укрепить людей в мысли о том, что причины неустройств лежат в их глубинных биологических влечениях и что противоречия современного капиталистического общества, в сущности, имеют биологическое объяснение, — все это могло встретить со стороны этих кругов только самое активное одобрение». Новое мнение о фрейдизме и других течениях психоанализа Лурия высказал после XX съезда КПСС, незадолго до возвращения генетики в лоно биологической науки, интересы его тогда лежали в далекой от психоанализа области психологии, поэтому едва ли это мнение являлось вынужденным. Просто произошла вполне допустимая трансформация взглядов ученого. Для нас существенно, исходя из каких критериев Лурия выставляет Фрейду неудовлетворительную оценку. Как мы видим, критерии суждения о психологическом учении не изменились, т.е. снова решающую роль играют философско-мировоззренческий и классовый (социальный) критерии. Но если прежде учение провозглашалось материалистическим, «бросавшим вызов буржуазной морали», то теперь обосновывается противоположная точка зрения. В качестве иллюстрации резкого колебания в оценках учения Фрейда мы специально привели суждения известного психолога, однако множество подобных примеров можно почерпнуть в критических статьях профессиональных философов, в публикациях официальных историков психологии.

Противоречивые результаты применения определенных критериев ставят под вопрос их пригодность и целесообразность использования. Тем не менее приверженность к этим критериям оказалась необходимой и прочной. В последующем идеократический принцип не только играл решающую роль в анализе зарубежных направлений в психологии, но теоретические положения советской психологии непосредственно экстраполировались из марксистско-ленинской философии.

В шестидесятые годы обозначились два относительно различных по степени категоричности отношения к психоанализу. Один подход декларировался московскими психолога-ми, объединившимися вокруг А.Н.Леонтьева, другой подход имел место в среде ленинградских психологов и психоневрологов, учеников Б.Г.Ананьева и В.Н.Мясищева.

Московская школа постоянно тяготела к поиску нового пути в психологии, радикальному переустройству всей мировой психологической науки и построению всеобъемлющей теории. Предметом экспериментальных исследований московских психологов в тот период в основном являлись познавательные процессы. Созданная А.Н.Леонтьевым теория деятельности как нельзя лучше отвечала чаяниям построения тотальной психологической концепции. За монографию «Проблемы развития психики» (1959) он был удостоен Ленинской премии. В своем труде Леонтьев со скрупулезностью ученого, глубоко знающего предмет, перевел ряд фундаментальных понятий марксистско-ленинской философии в плоскость психологической науки, развил ленинскую теорию отражения, творчески использовал достижения отечественной и зарубежной психофизиологии и психолингвистики. Его система действительно получилась целостной, внутренне непротиворечивой, впечатляла монументальностью. Она была сродни строениям архитектуры 50-х годов, когда не слишком сложные архитектурные идеи обретали грандиозное, неподвижное, сотворенное на века воплощение. Отныне предоставлялась неограниченная возможность произвольной трактовки широкого круга психических явлений и иных теорий, начиная от перетолковывания открытий Ж.Пиаже и кончая интерпретацией пристрастия к алкоголю. Появился прекрасный инструмент для обоснования результатов почти любого эксперимента, конечно — постфактум. Взгляды Леонтьева далеко не случайно получили полное одобрение официальной идеологии. Семантическая близость терминов «тоталитарный» и «тотальный» глубоко обусловлена и показательна. Чем большей тоталитарностью характеризуется устройство общества, тем большую роль в нем играют концепции тотального толка. Поскольку построения такого рода в силу их сугубо метафизической природы невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, они неизбежно обретают статус вероучения.