Хорни. Согласно Хорни (41), эдиповы привязанности возникают в результате семейных отношений, а не в силу биологических причин. Существуют два рода условий: 1) сексуальная стимуляция со стороны родителей; 2) тревога вследствие конфликта между потребностью ребенка в зависимости и его жестокостью в отношении к родителям. Сексуальная стимуляция может состоять в выраженных сексуальных поползновениях, сексуально окрашенной нежности и эмоционально «слишком теплой» домашней атмосфере. Целью ребенка является любовь, и его привязанность отдается родителю, вызывающему любовь или сексуальные желания. В русле второго рода условий ребенок держится за родителя, вселяющего большую уверенность. Его целью в этом случае является скорее безопасность, чем любовь. Он привязывается к более сильному и внушающему страх родителю. Сексуальная окраска здесь тоже возможна, но не играет существенной роли. Хорни говорит, что невротические привязанности возникают главным образом во втором случае.

Оба случая представляют собой «реакцию на провокацию извне». Ранние взаимоотношения ребенка очень важны. Хорни тем не менее сомневается, что сексуальное тяготение к родителям достаточно, чтобы соответствовать описанному Фрейдом эдипову комплексу. Отсутствие биологической обусловленности феномена, по ее мнению, можно утверждать с уверенностью.

Фромм. Наблюдения Фрейда за проявлениями эдипова комплекса, по мнению Фромма (31), правильные, но ошибочна их интерпретация. Фромм согласен с наличием сексуальных побуждений у детей, формированием продолжительной зависимости, однако считает, что конфликт между отцом и сыном характерен для патриархальных обществ. В свете современных данных этот конфликт неправильно интерпретировать как сексуальное соперничество: 1) эдипов комплекс не является универсальным; 2) соперничество не встречается в обществах, в которых не существует сильного патриархального авторитета; 3) привязанность к матери в основном не сексуальна. Инфантильная сексуальность не обязательно направлена на мать. Удовлетворение может происходить аутоэротическим путем и в контактах с другими детьми. Более того, причина фиксации на матери — в доминирующем отношении к ребенку, выставляющем его беспомощным и нуждающимся в слишком сильной опеке и любви (прим. 9).

Конфликт между отцом и сыном представляет продукт авторитарного патриархального общества, в котором сын воспринимается в качестве отцовской собственности и с ним обращаются, как с вещью, подобной движимому имуществу или живой твари. В конфликте мало общего с сексуальным соперничеством. Отношение отца к сыну, порождающее конфликт, противоречит желанию человека быть независимым и свободным. Чем сильнее давление со стороны отца, чтобы сделать сына орудием собственных целей, тем острее будет конфликт.

Салливан. Эдипов комплекс, по Салливану, объясняется фамильярностью и отчужденностью в отношениях между родителями и ребенком. Считается, что фамильярность родителя к ребенку одинакового пола приводит к авторитарному отношению и порождает у ребенка жестокость и негодование. С другой стороны, отличие пола приводит к отчужденности. Родитель обращается с ребенком противоположного пола с большей предусмотрительностью, в «лайковых перчатках». Свобода от давления родителя противоположного пола часто порождает чувство привязанности и любви к нему.

Томпсон. Эдипов комплекс, согласно Томпсон, зависит от особенностей межличностных отношений в семье. Под этим она понимает многим большее, чем эротические реакции. Ребенок настраивает родителей друг против друга по принципу — «разделяй и властвуй»; Одновременно он испытывает жестокость к родителям, кбгда родители препятствуют осуществлению его интересов. Эротизм, по мнению Том-пеон, носит форму отреагирования на ребенке сексуальных потребностей родителей. Это легко достижимо, поскольку ребенок открывает, что при физическом контакте с родителями обычно происходит генитальное наслаждение.

Развитие супер-эго. Согласно Фрейду (26), супер-эго является наследником эдипова комплекса. Мальчик испытывает сексуальное влечение к матери и жестокость к отцу из-за страха кастрации. По словам Фрейда, комплекс «разбивается вдребезги шокирующей угрозой кастрации». Девочка отказывается от своего эдипова комплекса более медленно и менее полно в результате страха утраты материнской любви, который не так динамичен и силен, как страх кастрации. С разрешением эдипова комплекса «выбор объекта» регрессивно замещается идентификациями. Выбор объекта был связан со стремлением к сексуальному обладанию кем-то (например, мальчика привлекала мать), тогда как идентификация подразумевает желание стать похожим на кого-то (например, мальчик перенимает отцовские черты) (прим. 10).

Считается, что крушение эдипова комплекса вызывает регрессию от более дифференцированного типа отношения к объекту на низшую ступень — к интроекции и оральности. Сексуальное желание обладать объектом замещается несексуальными изменениями внутри эго. Вследствие ощущения дистанции между родителями и детьми интроецированные родители не сливаются с остальным эго. Вместо этого происходит комбинирование с предшествующими интроекциями родителей, или предтечами супер-эго, чтобы сформировать «преципитат» внутри эго. Поздние идентификации отличаются от ранних в следующем: ребенок в целях избегания конфликтов, вращающихся вокруг любви, ненависти, вины, тревоги, идентифицируется не с реальными, а с идеализируемыми родителями. Он производит «очистку» их поведения в своей психике, якобы они постоянно верны проповедуемым принципам и стремятся к соблюдению морали.

По Фрейду, у ребенка осуществляется идентификация с супер-эго родителей. Идеализация, имевшая место ранее, приписывала родителям магические силы, теперь впервые идеализация касается морали поведения.

Фенихель полагает, что с формированием супер-эго связано много нерешенных проблем. Если бы супер-эго являлось простой идентификацией с фрустрирующим объектом эдипова комплекса, то у мальчика, по мнению Фенихеля, должно было бы развиться «материнское» супер-эго, а у девочки — «отцовское». Этого не происходит, хотя у каждого имеются черты супер-эго обоих родителей. Фенихель говорит о решающем значении в нашей культуре отцовского супер-эго независимо от пола (прим. 11). Выраженная идентификация осуществляется с родителем, кто воспринимается как основной источник фрустрации. И у мальчиков, и у девочек это обычно отец.

Функции эго и супер-эго. Функции эго, как мы уже видели, сосредоточиваются на отношении к реальности. Цель эго сводится к достижению некоторого компромисса между давлениями ид, супер-эго и внешнего мира. Эго контролирует двигательный и перцептивный аппараты, ориентирует в текущей реальности и прогнозирует будущее, в его функцию входит посредничество между требованиями реальности и запросами психических образований.

Функции супер-эго концентрируются вокруг моральных устоев. Считается, что самокритика и формирование идеалов — это прерогатива супер-эго. В нем заключены усвоенные стандарты общества, куда входят родительские установки в интерпретации ребенка и его собственные идеалы. В большой степени супер-эго является бессознательным, так как формируется в очень раннем возрасте. Именно значительной неосознанностью супер-эго и недоступностью полноценного соизмерения с реальностью отчасти объясняется иррациональная суровость сознания. В известном смысле, по мнению Фрейда, посредством супер-эго происходит влияние культуры на поведение.

С возникновением супер-эго изменяются различные психические функции. Тревога отчасти трансформируется в чувство вины. Вместо ожидания опасностей извне, таких, как утрата любви, страх кастрации, появляется внутренний представитель этих опасностей. «Утрата покровительства супер-эго» начинает восприниматься как крайне болезненное снижение самоуважения. Привилегия распоряжаться удовлетворением нарциссических потребностей ребенка, способствующих сохранению умиротворенности, теперь переходит к супер-эго.