Рудольф Иванович Абель. Его настоящее имя Вильям Генрихович Фишер. Оперативный псевдоним — «Марк». При аресте в Соединённых Штатах советский разведчик-нелегал Вильям Фишер назвал себя так: Рудольф Иванович Абель.

Сложную жизнь прожил этот человек. Его отец Генрих Матвеевич Фишер родился в Ярославской губернии в семье немцев, выписанных в своё время из Германии князем А.Б. Куракиным. Шестнадцатилетним подростком он прибыл в Петербург в поисках работы и сразу же включился в революционную деятельность, став членом «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Он встречался с В.И. Лениным. Был арестован и впоследствии выслан за границу.

Вместе с молодой женой Любовью Васильевной (уроженкой города Хвалынска Саратовской губернии) Генрих

Матвеевич Фишер поселился в Англии в городе Ньюкасл-на-Тайне, но и там сохранил деловые и личные связи с прогрессивной русской революционной эмиграцией.

Родился Вильям Генрихович 11 июля 1903 года в Англии. Его родители — Генрих Матвеевич и Любовь Васильевна Фишер — были политэмигрантами из России. Родители были высланы из страны в 1901 году за революционную деятельность и обосновались в Англии.

Отец Вильяма — Генрих Матвеевич — родился в 1871 году в Мологоском уезде Ярославской губернии в многодетной семье немецкого происхождения. После окончания школы Генрих Матвеевич переехал в Петербург, работал на заводах токарем, приобщился к революционной деятельности. Затем переезд в Саратов, женитьба на восемнадцатилетней Любови Васильевне, русской по национальности, и высылка заграницу.

Вильям со своим старшим братом Генрихом росли в английской среде, учились в английской школе, свободное время проводили со своими сверстниками из семей англичан. Отец работал на заводе, что позволяло сносно содержать семью. В школе будущего разведчика увлекали больше всего математика, физика, астрономия, механика и история.

В 15 лет Вилли начал работать, его приняли учеником чертёжника в конструкторское бюро судоверфи. Одновременно он продолжал заниматься по программе средней школы и в 16 лет сдал экзамен и поступил в Лондонский университет.

После Октябрьской революции 1917 года родители стали готовиться к возвращению на Родину и в 1921 году прибыли в Москву. Вильям и его браг вместе с родителями прибыли в Россию. В семье воспитание велось в русском духе. Большая заслуга в привитии детям любви к их исторической родине принадлежит матери, Любови Васильевне. Языком общения в семье Фишеров был русский, вне дома дети разговаривали на английском. Таким образом, они в равной степени владели и русским, и английским языками.

Вилли работал вначале переводчиком в Исполкоме Коминтерна, поступил на учёбу в Институт востоковедения. Но в институте удалось проучиться всего лишь год. В 1925 году его призвали в армию. Службу он проходил в радиотелеграфном полку, здесь приобрёл специальность радиста, которая сыграла в его дальнейшей судьбе важную роль.

Жизнь в армейском коллективе дала хорошую закалку, там он подружился с хорошими друзьями, ставшими впоследствии знатными людьми страны. Личным другом Вилли с тех пор был известный полярник, Герой Советского Союза, радист экспедиции Папанина на Северном полюсе Кренкель.

После демобилизации Вилли поступил в Научно-испытательный институт Военно-воздушных сил РККА в качестве радиотехника. Проработал там недолго. В 1927 году его направили во внешнюю разведку. Вскоре он женился на Елене Степановне Лебедевой, которая была в ту пору молодой студенткой консерватории.

Около четырёх лет Фишер проработал в центральном аппарате внешней разведки. В 1931 году его направляют в загранкомандировку. Он должен был ехать по своим собственным (настоящим) документам, но не как гражданин СССР, а как подданный Великобритании. Для этого ему необходимо было обратиться в английское посольство в Москве с ходатайством о возвращении в Англию.

С юридической стороны эта операция выглядела абсолютно законной. Не вызывала сомнений и её правдоподобность, поскольку в этот период поток эмигрантов из СССР всё ещё продолжался.

В соответствии с заданием он уезжал в одну из Скандинавских стран с целью создать там пункт радиосвязи, которым бы обеспечивалась радиосвязь резидентуры с Центром.

Резидентура в этой стране вела работу по сопредельным странам и остро нуждалась в поддержании регулярной радиосвязи с Москвой.

Хлопоты в английском посольстве завершились успешно. Вскоре Вильям и Елена Фишеры получили английские паспорта и убыли к месту назначения. По прибытии в страну Вильям нанёс визит английскому консулу и объяснил, что они намерены задержаться здесь и подзаработать денег, а уж потом выехать в Англию. Никаких возражений на этот счёт консул не высказал.

В одном из пригородных районов столицы Фишер снял виллу и устроил в ней кустарную радиомастерскую. Создание этого прикрытия позволило легендировать наличие средств к существованию. Елена Степановна преподавала балет в частной школе.

Созданный Фишером пункт радиосвязи действовал нормально. Оперативные дела и работа по прикрытию шли успешно. Однако в 1934 году вдруг возникли трудности. Местные власти сообщили об отказе Фишеру в праве на дальнейшую работу и предложили после окончания срока пребывания выехать из страны. Как выяснилось позже, это было связано с ходатайством разведчика разрешить ему поступить на государственную службу.

После почти четырёхлетнего пребывания за границей Вильям Генрихович вместе с женой и дочерью возвратился в Москву. Через некоторое время руководством внешней разведки было принято решение после короткой специальной подготовки направить Фишера в другую страну с более сложной оперативной обстановкой. Заданием предусматривалась организация надёжной двусторонней радиосвязи между нелегальной резидентурой и Центром.

В скором времени Фишер с семьёй выехал в Западную Европу. Ему потребовалось два месяца, чтобы адаптировать 6-летнюю дочь к заграничным условиям жизни.

Пребывание в СССР привело к тому, что девочка набралась различных московских впечатлений, которые необходимо было устранить, иначе это могло негативно сказаться на вопросах безопасности семьи.

Фишеры поселились в скромной гостинице и стали подыскивать квартиру. Вскоре это удалось. Труднее было с прикрытием. Выдавая себя за только что приехавшего из Скандинавской страны специалиста по радиотехнике, Фишер пытался было заняться аналогичной работой и здесь, но предлагаемые услуги не находили спроса. Поэтому, леген-дируя наличие некоторых сбережений, позволяющих содержать семью, он одновременно стал свободным художником, создав дома подобие студии изобразительного искусства. Работа продвигалась успешно.

В феврале 1936 года резидент сообщил в Центр, что Фишер готов начать двустороннюю радиосвязь и даже просил прислать шифры и программу.

Но тут жизнь распорядилась по-своему. По соображениям безопасности он был отозван в Москву. Жизнь семьи Фишеров вошла в нормальное русло. Елена Степановна нашла работу в детском театре. Она играла на арфе. Дочь Эвелина пошла в школу.

Следует отметить, что новый, 1939 год принёс в семью Фишеров немало тревог. Вильяма Фишера без объяснения причин уволили со службы. Это было для него сильнейшим ударом, от которого он долго не мог оправиться. После определённых мытарств ему удалось устроиться во Всесоюзную торговую палату в качестве техника по реализации патентов. Несколько позже он перешёл на завод Наркомата авиапромышленности, где проработал до самого начала Великой Отечественной войны.

Шёл 1941 год. Вильям Фишер вернулся в органы госбезопасности и приступил к оперативной работе.

«Известно, что во время войны В. Фишер служил в четвёртом Управлении НКВД — НКГБ СССР. Начальником Управления был П.А. Судоплатов. Павел Анатольевич руководил не только партизанскими и разведывательно-диверсионными операциями в тылу врага, но и осуществлял агентурно-оперативную работу на территории Третьего рейха.

Из рассекреченных в 2003 году документов стало известно, что в 1944 году немецкий подполковник Шорхорн попал к нам в плен. Его удалось перевербовать и затеять с немцами оперативную радиоигру. По легенде, подброшенной противнику ведомством Павла Судоплатова, в белорусских лесах действовала крупная воинская часть вермахта, чудом избежавшая плена. Немцы якобы нападали на регулярные части Красной Армии, сообщали в Берлин о перемещении советских войск. Нападение на воинские части Красной Армии — сплошной вымысел, но в Германии в это поверили.